Победителей не судят - Герман Иванович Романов
— Я лучше отправлюсь сам, ваше величество!
Адмирал поклонился, фон Притвиц сейчас был предельно собранным и крайне серьезным — все понял моментально, и такой пакет не следует доверять порученцам, мало ли что может произойти в дороге. Ведь кайзеру нужна достоверная информация, а ее можно передать при личной встрече, ответив на многие вопросы.
— Вот и хорошо, ваше превосходительство, тогда мы с вами сейчас можем поговорить откровенно. Поверьте — будущее Германии на морях — и ваша империя должна вытеснить Британию, в чем получит необходимую помощь от России — в том я вас могу уверить от лица наместника и генерал-адмирала Алексеева. Но есть камень преткновения, и его можно убрать с дороги лишь общими усилиями…
Глава 36
— Население Формозы сильно недовольно японцами, и это еще слабо сказано. Когда Китай пошел на мир, островитяне избрали президента и были готовы отдаться под покровительство какой угодно из европейских стран, только бы спастись от удушающих «объятий» страны Восходящего Солнца. Так что окончательное освобождение острова не за горами — вопрос пары месяцев, к этому сроку мы оттесним самураев до Корейского пролива, если, конечно, нам удастся высадить десанты.
— Помешать может погода или английский флот, — отозвался Алексеев, прихлебывая по обыкновению свой «адмиральский чай». Евгений Иванович вполне оправился после сражения, был бодр и свеж, что не скажешь о его флагманском «Пересвете» — броненосец застрял в ремонте, и надолго, изувеченный английскими снарядами. Как и «Победа» — той досталось еще больше, корабль еле дошел до Дальнего.
— Однако в Вей-хай-вее стоят только два подранка, других вроде нет, кроме той пары «эдгаров». И в Гонконге, как сообщают агенты, стоят только три броненосных крейсера, других кораблей нет, а так, по мелочи. Так что завтра можем спокойно выходить в море — две спокойных недели у нас есть. А там как бог положит и наши дипломаты, — Алексеев закурил папиросу, а Фок посмотрел на его погоны — примечательное зрелище. Три черных орла распластали крылья на золотой мишуре погона, поверх «птиц» расположился замысловатый царский вензель генерал-адъютанта, ниже которого расположились два вышитых фельдмаршальских жезла.
Дарованный чин генерал-адмирала был высшим во флоте и напрямую свидетельствовал, что «семь пудов августейшего мяса» на самом деле находится в крайне печальном состоянии. И хотя про умирающих не говорят плохо, но флотские о великом князе Алексее Александровиче высказывались неодобрительно. На кораблях ходила шутка, что единственное хорошее дело, совершенное им в жизни — не полез командовать эскадрой в войне с японцами, иначе бы точно проиграли войну.
— Японцы меня уже не страшат — при тройном перевесе в силах, если они попытаются помешать — мы их попросту раздавим. Так что все правильно, когда я каждый раз требовал у столицы, чтобы пополнение из отрядов ко мне отправляли по мере готовности. Размен один к одному оказался выгоден — мы ведь получали больше, чем теряли, а собственные потери восполнять японцам нечем. Вот они и доигрались до нынешнего, весьма плачевного состояния, и не от хорошей жизни свои броненосные крейсера против наших броненосцев в бою ставили.
Алексеев усмехнулся и отпил чая, наблюдая, как Фок прикуривает папиросу. Оба пребывали в радушном настроении, понимая, что после гибели двух третей флота, оставшаяся пятерка, состоящая всего из двух броненосцев и трех броненосных крейсеров, большой опасности для русского тихоокеанского флота не представляет.
В свою очередь новоявленный генерал-адмирал распределил эскадру на три внушительных отряда. В первые два включили по три новых броненосца — прибывшие «бородинцы» вице-адмирала Рожественского и три «артурца» вице-адмирала Скрыдлова. Каждому придали по крейсерскому отряду — контр-адмиралов Вирена и Эссена, и по отряду «дестройеров» во главе с быстроходными крейсерами «Новик» и «Жемчуг».
В третьем отряде контр-адмирала Матусевича были собраны старые тихоходные корабли — четыре броненосца, два броненосных крейсера и две больших бронированных канонерских лодки, а также все оставшиеся в строю миноносцы типа «сокол».
— Ты в море пойдешь?
— Мне пока без надобности — свое я отвоевал, три недели на берегу посижу, но тебя на «Алмазе» до берега доставлю. А как только «Пересвет» с «Победой» в строй вступят, подниму свой флаг — отдельным отрядом станут. Пусть лавры другие адмиралы получат — им тоже отличиться нужно.
— Это хорошо, на тебя все надежды питаю — теперь ты определять развитие русского флота будешь. Сейчас мы и немцы, даже объединившись в союз, эскадрам «владычице морей» ничего противопоставить не сможем, как ты мне раньше говорил.
— И повторю — серьезной угрозы не представляем. На Дальнем Востоке у нас дюжина броненосцев и три бронированных крейсера, пусть пять, с учетом старых. У немцев на Балтике два десятка кораблей линии, но каждый из них слабее английского броненосца или крейсера. Пять кораблей мы там наскребем, но только один новый — «Слава». На Черном море восемь броненосцев, но только три из них нового типа, пять других барбетные. Ройял Нэви выставить может гораздо больше, и все намного сильнее германских. Ведь у немцев главный калибр 240 мм, такие пушки на десяти броненосцах, лишь на двух новых 280 мм орудия, как и на четырех старых «бранденбургах». А у британцев на всех броненосцах гораздо крупнее калибр. Давай мы с тобой просто подсчитаем…
Алексеев принялся загибать пальцы, и с каждым произнесенным словом лицо адмирала принимало ожесточенное выражение.
— На восьми броненосцах «Ройял Соверен» по четыре 343 мм орудия, и водоизмещение свыше 14 тысяч тонн, и скорость 15 узлов — как наши старые корабли, только чуть сильнее. Два «центуриона» и «Ринаун» вроде «пересветов» — калибр десять дюймов. Затем девять «Маджестиков» и шесть «Канопусов» — каждый по силе равен японским броненосцам, чуть превосходят все наши новые «бородинцы». На всех по четыре 305 мм пушки главного калибра, он общепринят, такой и у нас. Как война с японцами началась, англичане достроили последние броненосцы типа «Формидебл» — их восемь единиц. Шесть «дунканов», нет, пять — один мы потопили. Ты считаешь?
— Ага, тридцать девять штук, — потрясенно произнес Фок, качнув головой — сила британского флота его впечатлила. Но оказалось, что это не все, Алексеев принялся загибать пальцы.
— Пока есть в строю два бывших «чилийца», новенькие,
