Перелом - Сергей Альбертович Протасов
Трофей снова скинул паруса. На нем спешно чинили рангоут, готовя к самостоятельному плаванию. Его пока взял на буксир «Грозный». Шхуну еще раз более тщательно осмотрели, а корейцев быстро допросили. В результате нашлась даже карта с последними прокладками курсов и отметками районов патрулирования, по которой теперь планировалось продолжить поиск. Карту немедленно переправили на флагмана, и после короткого совещания командиров побитое судно отправили в базу под командой норвежца. Тот заверил, что кораблик хороший, ходкий, и он гарантированно доведет его до Гензана даже в таком состоянии. При этом напомнил про обещанные призовые, намекая, что доплатит кому надо и сколько надо, лишь бы ему отдали эту шхуну.
Пересадив тяжелораненых на приз, Андржиевский двинулся к востоку, рассчитывая перехватить еще кого-нибудь на разведанной дозорной линии. Ход снизили, а к разряженным минным аппаратам подали запасные торпеды, готовясь к новому бою. Работать с тяжелыми минами на раскачивавшихся палубах, обдаваемых волнами, было сложно, но возвращаться к мысу, где волна была много тише, из-за этого все же не стали. Там все еще озарялось взлетавшими из бухты осветительными ракетами. Поэтому наиболее опасными, в плане возможного появления серьезного противника, считались именно западное и северо-западное направления.
Почти сразу справа обнаружили небольшой парусник, к которому двинулся «Грозный», направив оба других на осмотр окрестностей. Но взять его тихо, как планировалось, не получилось. С эсминцев слышали вспыхнувшую ружейную и пистолетную стрельбу, впрочем, быстро угасшую. Ожидавшегося залпа сигнальных или осветительных ракет не последовало. Не найдя больше никого в округе, подошли ближе. На «Бодрый» передали распоряжение командира отряда приступить к охране района, а «Громкий» отправили дальше к востоку в разведку.
Качка усиливалась. Из-за нее захваченных новых пленных корейцев лишь спустя полчаса с большим трудом перевезли на борт флагмана. Японцев, бывших на шхуне в количестве двух человек, живьем взять не удалось. Они сначала отстреливались, а потом зарезали сами себя, предварительно выбросив за борт все бумаги и изрубив рангоут, что делало невозможным дальнейшее плавание суденышка. Выяснилось, почему не было пиротехнических сигналов. Найденные ракеты оказались намокшими и совершенно непригодными для использования.
В течение следующих двадцати минут «Бодрый» кружил неподалеку от флагмана, пока тот не прикончил свой несостоявшийся трофей подрывным патроном. К этому времени вернулся никого не нашедший «Громкий». Сразу после чего Андржиевский приказал ложиться на юго-восточный курс и разойтись в цепь для поиска остальных дозорных шхун в этом районе. Куда для этого нужно идти, теперь знали из трофейной карты.
Спустя полчаса повернули на северо-восток, продолжая поиск. Прочесывание прилегавших к побережью вод закончили только за два часа до рассвета, максимально аккуратно перехватив и прикончив к этому времени еще одну шхуну и небольшой каботажный пароход «Камагава-мару» в 351 тонну водоизмещения, мобилизованный для нужд патрульных сил у компании «Осака Сосен». Поскольку каждый раз высаживали досмотровые группы, занимавшиеся поиском и изъятием документов, времени потратили много, так что на возню с зарядами на пароходе его уже не оставалось. Для ускорения процедуры «Бодрый» израсходовал на него свою вторую торпеду.
Всего через минуту после ее взрыва дальше к востоку взлетели несколько цветных сигнальных ракет, означавших, видимо, какой-то запрос. Потом еще дальше этот сигнал был продублирован, и сразу отметили начало работы японской станции где-то поблизости. Ее телеграммы пытались забить искрой, но без особого успеха. «Прорезавшийся» передатчик был явно мощнее и продолжал шпарить открытым текстом. Однако понять, о чем, так и не удалось. Получался совершенно непонятный, бессвязный набор коротких, явно кодовых фраз. По словам «толмача», сосредоточенно пытавшегося вникнуть в чужую «тарабарщину» и мало что замечавшего вокруг, какой-то японский сленг.
Приставленный с мостика записывать все за ним расторопный минный квартирмейстер, служивший ранее на «Громобое», услышав это, пару секунд хлопал глазами в недоумении, после чего тихо пожаловался минному офицеру «Грозного» лейтенанту Коптеву:
– Вот человек! Его просють с басурманского на русский переводить, а оне по-аглицки лаются! Ну, студент! – А потом, словно сообразив что-то, уже шепотом: – Мабуть засланный?!
Людей, снятых с двух последних потопленных судов, имевших японские гражданские экипажи, разместили на «Грозном», где на первом же допросе выяснили, что далее к востоку дежурят такие же суда при поддержке недавно оборудованного вспомогательного крейсера «Читосе-мару» и двух вооруженных пароходов. Должно быть, это его станцию слышали совсем недавно. Бункеровались все они в бухте Ионджиман. Там и в Косоне сейчас должна находиться отдыхающая смена сторожевиков. Обе стоянки защищены батареями из малокалиберных скорострельных орудий. Про минные заграждения ничего не известно, но вход и выход из гаваней разрешен только по обозначенным фарватерам.
Свежело. Русские корабли все сильнее страдали от волны, шедшей с юга и быстро усиливавшейся по мере удаления от берега, что вынудило прервать дальнейшие поиски и развернуться на курс отхода. Японские передачи, сильно давившие на нервы, с прежней частотой принимались еще в течение двух часов, пока Андржиевский отходил на семнадцати узлах на запад-северо-запад.
Приближаться к мысу Пещурова днем Андржиевский не решился, так как из-за волны его отряд сильно терял в скорости и поэтому не имел шансов отбиться или уйти при встрече даже с авизо. Не снижая хода, шли к Гензану, сообщив о себе по радио. У входа на гензанский фарватер эсминцы уже встречали броненосцы береговой обороны и катера с тралами. От них узнали, что обычных дозорных блокадных судов сегодня с утра на этом направлении видно не было.
Иессен сообщил также, что ночью огнем броненосцев накрыли районы сосредоточения японских войск, расположения их гаубичных батарей и разведанные полевые укрепления. Начатый противником ответный неприцельный обстрел гавани вскоре прекратился, не нанеся никакого урона порту и стоявшим в нем судам. Комендант крепости полковник Адамович результатами огня моряков очень доволен. Он лично наблюдал, как тяжелыми фугасами перемешало с землей воздвигнутый японцами редут у южной дороги, прикрывавший развилку тракта, с ответвлением на Ан-Пиенг.
В течение всего светлого времени суток 27 сентября броненосцы маневрировали восточнее островов Ун-до и Ио-до, прикрывая работу тральных партий, очищавших прилегавшие к Гензану воды от японских мин. За день их было вытралено более трех десятков, выставленных поштучно и банками. На горизонте севернее и северо-восточнее иногда показывались дымы, но в виду броненосцев противник так и не появился.
Высланные к заливу Ханхынман разведывательные шхуны сообщили об интенсивном движении крупных судов в восточном направлении, прекратившемся к вечеру. Связи ни с Портом Шестакова,
