Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский
Не знаю, кто больше сиял — пуговицы на мундире Кованько или сам носитель. Дождался Александр Матвеевич серьезного внимания из высших сфер — сегодня у него, почитай, именины сердца. Все приехали, сам великий князь Петр Николаевич в сопровождении военного министра и начальника Главного штаба, а также адъютанты, порученцы и прочие «эй, полковники!». Одних аксельбантов вокруг на полпуда золота, не меньше. Ну и покоритель Ла-Манша до кучи, в паре с фон дер Лауницем — не удержался старый строевой конь, напросился посмотреть на «аппараты тяжелее воздуха», как только узнал, что будет гала-концерт для высшего военного руководства. А что, все правильно, и самому любопытно, и сильным мира сего лишний раз на глаза попасться.
Французские союзники, малость подавленные таким великолепием, стояли у новособранного аэроплана «распутинской» схемы — без всех этих дурацких рулей спереди и винтов сзади, пусть на таких чужие дяди летают. Пилотировал нынче Шарль Вуазен, ради такого случая обряженый в «распутинскую» же летную форму — кожаные штаны, куртка и шлем с очками. От пальто решили отказаться — неудобно, да и снизу задувает, а так — почти универсальная вещь, хошь на мотоциклистов надевай, хошь на пока еще несуществующих танкистов или понемногу появляющихся водителей броневиков. Оглядел я его, шлем поправил, по плечу похлопал — не боись, мол, брат мусью, не такое видали! Он неуверенно улыбнулся, но повеселел и дальше спокойненько откатал «показательную программу». Взлетел, развернулся, ушел в сторону станции, потом обратно, сбросил над полем Воздухоплавательного парка вымпел, весьма удачно упавший шагах в пятидесяти от собравшихся, сел и явился с докладом.
— А расскажите, мсье Вуазен, что вы видели на станции? Как выглядит город сверху? — полюбопытствовал Редигер.
— О, это редкое зрелище! Паровозы, султаны дыма, дома и повозки обывателей, — француза понесло в романтику воздушного океана, но главное он сказал.
Через полчаса Шарль и назначенные ему в помощь солдаты укатили этажерку в ангар, зрители, включая Сегена, откланялись, а лица, заинтересованные в развитии авиации, приступили к совещанию.
— Без чинов, господа! — распорядился Петр Николаевич, усевшись за столом Кованько. — Прошу сидя.
Остальные устроились «по рангу» и предоставили слово Александру Матвеевичу. Тот принялся расписывать перспективы авиации, которые в его изложении сводились к скоростной доставке донесений — вымпел все видели, а привязать к шелковому шлейфу вместо груза контейнер с запиской никакой сложности не представляет. Перспектива правильная, но уж больно ограниченная, пришлось выдающемуся пилоту современности, то есть мне, влезать со своими мыслями от сохи.
— Господа, возможности аэропланов гораздо шире! Вот, к примеру, вспомните, что рассказывал мсье Вуазен про железнодорожную станцию.
— Паровозы, повозки, — начал было Палицын, но внезапно в его глазах зажегся огонек понимания. — Это же возможность разведки сверху! Прилететь, пересчитать вражеские силы…
— Не только, Федор Федорович. А если пилот сбросит вниз, на паровоз, какую-нибудь бомбу? Или рассыпет пуд-другой «чеснока» на пути кавалерийского полка?
Генералы, ошеломленные внезапно открывшимися возможностями, уставились на меня, как на пророка, даже стыдно стало. Первым опомнился Редигер:
— Но, Григорий Ефимович, аэроплан вещь ненадежная, сколько бомб он сможет поднять? Одну, две? Огонь артиллерии сделает куда больше!
Вступился за будущие ВВС, естественно, Кованько:
— Аэроплан может долететь туда, куда артиллерия не достанет. И точность у него может быть выше!
— А если не долетит? А если цель крупная, на которую потребно несколько десятков попаданий? — упорствовал Редигер.
— Я так думаю, — начал великий князь, и все почтительно замолчали и повернули головы в его сторону, — что прогресс техники даст нам в ближайшее время куда более грузоподъемные и надежные аппараты. Вспомните, господа — еще десять лет назад самобеглые коляски были курьезом, они поднимали от силы шоффера с пассажиром. Что же мы видим сегодня? Автомобиль стремительно распространяется по всему миру, идут работы по его приспособлению к нуждам армии — перевозке солдат, имущества, орудий, наконец! Полагаю, такая же судьба ждет и воздушные суда.
Петр Николаевич сделал паузу, уловил пришедшую ему в голову мысль и продолжил:
— Возможно, мы вскоре увидим аэропланы не только с бомбами, но и с установленными на них пулеметами и, кто знает, даже пушками! Александр Матвеевич, — обратился он к Кованько, — если вы запросите ассигнования на аэропланы, я буду вас поддерживать.
Ай да князинька, молодец! Вот что значит хорошее инженерное образование, все верно вычислил.
— Именно так, Петр Николаевич. Солдат возить, грузы, бомбы, пушки с пулеметами, да мало ли чего еще, потому и готовиться надо прямо сейчас. Тех же наблюдателей обучать — сверху, доложу я вам, все не так выглядит, как с земли, опыт нужен да глаз наметанный. Нужна настоящая летная школа. А лучше две. Только, господа, настоятельно прошу никому о сем разговоре ни слова — незачем наших противников раньше времени полошить.
Глава 17
Сидели с военачальниками еще долго. Для князя идея с внутренними войсками была внове. Да и с Ридигером Палицын как выяснилось, ничего не обсудил. Бумагу на имя ЕИВ и так и сяк вертели, спорили.
— Казаки вон, отказались смутьянов разгонять, одними жандармскими эскадронами не справится, — убеждал я. — Нужен корпус внутренней стражи — тюрьмы охранять, присутствия важные и так далее.
— Так на то войска есть, — возразил Редигер.
Я вообще заметил, что военные министр слегка консервативен. Трудно с ним будет. Но какой-нибудь Сухомлинов еще хуже. Александр Фёдорович хотя бы уже привык к моим выкрутасам, вникает. Хотя и со скрипом. Вот ножом ему по сердцу, что какой-то фаворит, да еще штафирка, лезет в военные дела. Но ничего, терпит.
— Войскам надо учиться в поле воевать, а не в караулах вокруг тюрем стоять — дожимал я — Опять же, внутреннюю стражу содержать будет дешевле, чем солдат…
— Это почему же?
— Дак хотя бы потому, что им шанцевый инструмент не нужен. И кухни полевые сократить можно, да мало ли чего еще… И набирать туда можно даже не полностью годных к строевой. Стоит в оцеплении и ладно.
Генералы переглянулись, и Редигер обратился к Палицыну:
— Можно обдумать. Федор Федорович, есть мысли где на все людей взять?
Палицын тяжело вздохнул:
— Приписных вроде бы много, но как до дела доходит — каждого месяцами учить надо! Сено-солома.
— Есть мысля, как эту беду побороть, — опять влез я. — Нужно готовить их до призыва.
— В ополчении, что ли? Так готовим.
— Даже до ополчения. Вон, у немцев стрелковые общества по всей стране. И у американцев також — каждый стрелять умеет. А уж как англичане в
