Иван Евграшин - Стальной лев. За Родину! За Троцкого!
Мы еще некоторое время поговорили, обсудили некоторые детали, потом пообедали и распрощались. Мне еще нужно было проверить боеготовность некоторых частей в городе, побывать на нескольких митингах, выяснить возможности ремонта бронепоездов, бронедрезин и паровозов в казанском депо и мастерских, отдать множество указаний и ехать дальше в Нижний Новгород.
Распрощались мы дружески, пожелав друг другу скорейшей встречи в Екатеринбурге, а может быть и в Москве, что еще вернее.
Глава 18
24 декабря 1918 года. 15:30.
Станция Чусовая. Штаб Сибирской добровольческой армии.
Александр Васильевич Колчак приехал в Горнозаводск утром, около девяти. В штабе Сибирской армии его если и не ждали, то оказались готовы как к его посещению и к его вопросам, так и к смене командующего.
Совещание, на котором предыдущий командующий армией полковник Иванов-Ринов и его офицеры доложили о результатах наступления на Пермь, только что закончилось, и теперь Верховный Правитель России задумчиво рассматривал карту боевых действий.
В кабинете кроме него находились новый, назначенный только сегодня, командующий Сибирской армией генерал-майор Гайда, назначенный 21 декабря на должность начальника штаба генерал-майор Лебедев, второй генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-майор Рябиков и полковник Иванов-Ринов, который с сегодняшнего дня был назначен помощником по военной части генерала Хорвата в Омск, остальных офицеров уже отпустили.
Верховный Правитель повернулся к Иванову-Ринову:
– Павел Павлович, я послушал и ваш доклад, и доклады офицеров армии. На первый взгляд выглядит все неплохо, но я хочу знать ваше личное мнение об обстановке на фронте, противнике и перспективе занятия Перми. Генералу Гайде тоже полезно будет выслушать ваше мнение, ему еще принимать у вас армию. Соблаговолите, господин полковник.
Иванов-Ринов начал вставать со стула, однако Колчак не позволил ему этого.
– Не вставайте, господин полковник, это не доклад, а совещание.
– Хорошо, Александр Васильевич. Разрешите начать? – дождавшись утвердительного кивка Правителя, он начал докладывать: – В настоящий момент, по моему мнению, положение в целом складывается для нас очень выгодно. Мы постепенно продвигаемся по горнозаводской ветке в направлении на Пермь. Мы взяли станцию Селянка в ста километрах от Перми и уверенно продвигаемся в направлении станции Комарихинская. В последние несколько дней темп нашего наступления снизился, однако это имеет объективные причины. Например, недостаточное количество зимнего обмундирования, мороз, общая усталость частей, потери личного состава. Кроме того, красные в последнее время несколько изменили тактику боев. Теперь они предпочитают контратаковать наши силы мобильными частями конницы и подразделениями пехоты на санях. Также они начали устанавливать на сани пулеметы, что повышает мобильность их огня. Однако количество этих частей у них ограничено, так как они ни разу не попытались ввести в бой действительно крупные силы. В бой вводят не более шестисот сабель и пятисот штыков при поддержке пяти-шести пулеметов на санях. Эти контратаки иногда бывают достаточно болезненными. Например, после взятия нами станции Калино красными была проведена контратака, в результате которой был уничтожен целый полк, захвачен эшелон с боеприпасами, бронепоезд и десять гаубиц. Большевики не только сумели достаточно долго удерживать станцию, но и смогли эвакуировать трофеи. Эта операция была их самым крупным успехом за всю кампанию. В остальном они ограничиваются несколькими контратаками, которые на некоторое время выправляют их положение, но потом под натиском наших частей все равно отступают.
Иванов-Ринов замолчал, видимо, что-то обдумывая. В это время генерал Лебедев обратился к Колчаку:
– Александр Васильевич, разрешите задать вопрос господину полковнику?
– Конечно, Дмитрий Антонович, задавайте, – Верховный Правитель обратился к офицерам.
– И вообще, господа офицеры, попрошу вас без церемоний. Мы с вами не на заседании в Уфимской Директории и не на приеме в мою честь.
Офицеры заулыбались. После переворота в Омске 18 ноября, в результате которого Колчак был объявлен Верховным Правителем России, не прошло еще и двух месяцев, и события были еще свежи в памяти каждого. Все почувствовали, что некоторая скованность начала разговора растворилась в этих улыбках, что шло только на пользу делу.
– Благодарю вас, Александр Васильевич, – слегка наклонив голову, произнес генерал Лебедев и обратился к Иванову-Ринову: – Павел Павлович, как вы считаете, не является ли все происходящее ловушкой, которую устроили нам большевики? Приведу пример. Они не только не оставляют Кунгур, несмотря на наше продвижение к Перми, но и подтянули туда два свежих пехотных полка, доведя, таким образом, численность кунгурской группы до дивизии. Они не могут не понимать, что наше продвижение на направлении главного удара по горнозаводской ветке через какое-то время приведет к изоляции этих частей и возможности флангового удара по ним с последующим их охватом и окружением. Кроме того, нельзя исключить того варианта, при котором наша ударная группировка втягивается по горнозаводской ветке к Перми, а в это время большевики перебрасывают в Кунгур подкрепления и наносят удар во фланг или тыл Сибирской армии. Например, в направлении на Лысьву или Кормовище.
Эти варианты вы учитываете?
Полковник некоторое время размышлял, после чего поднялся со стула и, подойдя к карте, начал проигрывать указанные варианты на ней.
– Обратите внимание на Кунгур, – начал он. – Большевики укрепляют город, и это в их положении совершенно правильное решение. Сдача ими Кунгура будет означать, что наши войска сумеют занять линию Лысьва – Кунгур и образовать по ней сплошной фронт наступления, что будет означать для красных потерю Перми. Так как в этом случае мы получим возможность нанести фланговый удар по обороне города, что они, несомненно, понимают. Поэтому считаю, что увеличение количества частей большевиков в Кунгуре идет нам только на пользу, ибо отвлекает эти войска от направления нашего главного удара.
По поводу возможного удара большевиков нам в тыл или во фланг на Лысьву.
Во-первых, хотя наступление на Кунгур и является вспомогательным ударом, мы всегда можем развернуть наши части таким образом, что возможная ударная группировка красных сама попадет под фланговые удары.
Во-вторых, по агентурным данным, которые подтверждают перебежчики и пленные, в городе осуществляются только оборонительные приготовления, хотя и в большом масштабе.
В-третьих, они в любой момент могут оставить Кунгур, и, видимо, так и сделают, после того как мы выйдем непосредственно к Перми. Иначе они действительно попадут в окружение.
Ответил я на ваши вопросы, Дмитрий Антонович, или вы не согласны с моими выводами?
После этих слов наступила довольно продолжительная пауза. Офицеры обдумывали услышанное. Молчание прервал генерал-майор Рябиков.
– Я согласен с Павлом Павловичем. Анализ данных агентурной разведки подтверждает его выводы.
– Что скажете вы, Дмитрий Антонович? – Колчак обратился к Лебедеву.
– Согласен. Конфигурация фронта также подтверждает выводы господина полковника, Александр Васильевич.
Верховный повернулся к генералу Гайде и спросил его мнение, тот ответил, что он в принципе согласен. После этих слов Колчак задал вопрос Рябикову:
– Павел Федорович, как вы считаете, с чем все-таки связано усиление оборонительной способности большевиков и откуда они перебросили подкрепления в столь короткий срок?
Главный разведчик Колчака ответил почти сразу:
– Александр Васильевич, здесь оказали влияние несколько факторов. Во-первых, в Пермь назначен командующим обороной города большевик Сталин. Помните такого?
Колчак немного нахмурился, вспоминая:
– Достаточно известная личность. Он и Троцкий руководили красными в боях под Царицыном.
– Именно так, – продолжил генерал Рябиков. – Сталин неплохой организатор, близок к Ленину и Дзержинскому. По агентурным данным, он сумел навести в городе хоть какой-то порядок. Однако, как сообщают наши источники, этот порядок относительный.
Вы знаете, что в городе большое количество сочувствующих нам как офицеров, так и жителей. В настоящее время офицеры в Перми готовы к вооруженному восстанию против большевиков и ждут только нашего подхода к городу.
Во-вторых. Подкрепления, которые получают войска красных, – это в основном мобилизованные в Вятке и Вятской губернии крестьяне и некоторое количество интеллигенции. Мобилизовал их Троцкий, который полностью запугал этих людей казнями родных и близких в случае невыполнения ими приказов или предательства. Поэтому мобилизованные в Вятке дерутся до последней возможности, но сразу сдаются, попав в окружение и в отсутствие у них пути к отступлению. При этом никоим образом невозможно заставить их воевать на нашей стороне. Главный аргумент – возможность попадания в плен к красным, что приведет к расстрелу заложников в Вятке и губернии.
