Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Не-а, нету, — похлопав себя по карманам, сообщил Тырин. — Тож в палатке оставил.
— Охо-хо, жизнь моя тяжкая! — вздохнул Тимофей. — Где ж огоньку взять? Идти-то никуда не охота!
— Держи зажигалку, — глухо произнес кто-то из-за спины сержанта, — мне она больше не нужна.
Тырин, бросивший взгляд на подошедшего незнакомца, неожиданно побледнел словно накрахмаленное полотно, и принялся мелко креститься. Тимофей обернулся и опешил: зажигалку ему протягивал разлагающийся мертвец в форме старшего лейтенанта.
— Ёханый бабай! — прошептал сержант, беря зажигалку трясущейся рукой.
— Себе оставь — мне она без надобности, — вновь повторил лейтенант, разворачиваясь, чтобы уйти.
Изменивший направление ветер обдал сержанта и рядового приторно-сладковатым запахом тлена. Тырин конвульсивно дернулся, пытаясь остановить рвотные позывы. Промычав что-то невразумительное, он, зажав рукой рот, убежал в ближайшие кусты.
— Ничего, — произнес мертвец серыми губами. — Счастливо вам, мужики.
— Товарищ старший лейтенант! — неожиданно окликнул его Тынкевич.
Да? — Покойник вновь повернул к сержанту покрытое трупными пятнами синюшное лицо.
— Вы, правда, умерли?
— Правда, — грустно ответил лейтенант.
— И как там? Ну, на том свете?
— Не знаю, — почти по-человечески пожал плечами мертвец. — Я туда не успел попасть. Меня призвали… служить Родине… В таком вот виде…
— Ну а все-таки, мы не умираем до конца? Что-то после нас остается? Ну, там… Со смертью мы не исчезаем?
— Нет, — ответил лейтенант. — Мы не исчезаем насовсем. Это я тебе могу гарантировать.
— Так это же здорово! — обрадовался Тынкевич. — С этим и помирать не страшно! Спасибо Вам, товарищ старший лейтенант!
— Ты не спеши умирать, сержант, — покачал головой мертвец. — Там, за кромкой, все не так… Жить — хорошо…
— А хорошо жить, еще лучше! — хохотнул Тимофей. — Извините, товарищ старший лейтенант. Это нервы.
— Живи, боец! Живи долго и счастливо! — пожелал покойник Тынкевичу. — Всему свое время, даже для смерти…
— Есть жить долго и счастливо! — вытянулся Тимофей.
— Живи солдат, живи! — лейтенант вновь развернулся и вскоре скрылся из глаз в небольшом лесочке, на опушке которого окопался полк Тимофея.
Стараясь не попадаться на глаза живым бойцам, мертвец добрался до палатки командования. Там его уже ждали.
— Походи, Александр, — пригласил его полковник Большегонов, лицо которого скрывал респиратор. — Ты уж извини меня за респиратор, но жара не оставляет мне выбора… Если честно — вонь непереносимая!
— Не нужно извинений, — отмахнулся Скворцов. — Я хоть запахов не чувствую, но в зеркало смотрелся…
— Ты своих в холодильник определил? — спросил Лич. Мы же вчера подогнали несколько рефсекций… Жаль поздно сообразили. А вас, всех, кто в сознании, беречь сейчас нужно. Слышал, что с Петром Семенычем случилось?
— Так точно! Слышал! Что говорят врачи?
— А что они могут сказать? — ответил Харитон Никанорыч. — Нервное истощение, стрессы, перегрузки… Это нам с тобой нервы беречь не нужно — их просто нет! Все-таки мертвое тело дает кое-какие плюсы…
— Но мы же испытываем эмоции, переживания! — воскликнул Скворцов. — Как наука это может объяснить?
— Какая наука, Саня? — удивился Лич. — Наше с тобой существование напрочь отвергается наукой! По идее, нас с тобой вообще не существует. Мы миф, сказка, легенда…
— Но мы существуем, — уперся лейтенант. — Кто бы что об этом не говорил!
— Вот именно — существуем! Немцы, говорят, владеют способом переноски сознания в новое тело. Живое тело!
— Кто говорит?
— Это тебе лучше у Петра Семеныча поинтересоваться. Когда он выздоровеет…
— Товарищи офицеры, — вмешался в разговор Большегонов, — давайте об этом вы потом поговорите. Не хочу вас расстраивать вас в очередной раз, но я едва переношу запах… В следующий раз я противогазом не побрезгую. Извините…
— Хорошо, — согласился Лич, — двигаемся в темпе вальса.
— Итак, противник отчаянно сопротивляется, — произнес полковник. — Выбить его из Биробиджана не получилось… Хотя за десять дней мы их порядком отбросили.
— Что такого в этой Еврейской области, что немцы так рьяно уперлись? — спросил Скворцов.
— По данным, полученным со спутника, вот в этом районе, — полковник указал место на карте, — фрицы полгода назад затеяли какую-то грандиозную стройку. Предположительно космодром…
— Для чего им в космос-то лезть? — удивился Скворцов. — На земле что ли мало проблем?
— Не скажи. Космодром им нужен для запуска на орбиту спутников связи. Их спутники также будут оснащены вооружением…
— Наши хотят посбивать? — предложил лейтенант.
— Вот именно! Поэтому перед нами поставлена задача в кратчайшие сроки выбить противника с этой территории… Пока превосходство в силе на нашей стороне. Завтра подходят танкисты, мотопехота и несколько эшелонов живой силы. Однако основная нагрузка ложится на плечи ваших подразделений. Перед ударом основных сил… Живых сил… — поправился Большегонов. — Нужно как следует измотать противника. Вечером подходит эшелон с оружием для ваших бойцов…
— А смысл? — удивился Лич. — Мы уже пытались дать им в руки автоматы. Помните, ничего хорошего из этого не получилось. Они рожок выпускают за одно нажатие! И все пули получают свои же впереди бегущие… А контролировать этих ребят с ювелирной точностью, да чтобы еще и рожки меняли, не получается!
— Командование учло этот нюанс. В эшелоне отнюдь не автоматы. Вот образцы, мне вчера с курьерской почтой передали.
Полковник достал из шкафа небольшой металлический кейс и поставил его на стол. Щелкнул замками и откинул крышку. Мертвецы с интересом разглядывали содержимое ящика.
— Образец номер один, — прочитал сопроводительный лист полковник. — Кодовое название «Лапа Медведя».
Он вытащил из кейса металлическую конструкцию из блестящей нержавеющей стали, похожую на кисть скелета. Каждый из пяти «пальцев» конструкции заканчивался большим острым когтем.
— Я понял, как это работает, — произнес Скворцов, надевая конструкцию на руку. — В когтях есть выемки, в них суем пальцы… А вот этот браслет застегиваем на руке, — он щелкнул зажимами, передавливая посиневшую кожу.
— Тут несколько уровней фиксации, — указал на зажим полковник. — Боли ваши парни не чувствуют — можно зажимать браслет до самой кости.
— Даже со скелетов не соскочит, — согласился Лич.
— Сильная штука! — Скворцов взмахнул когтистой лапой, со свистом распарывая воздух. — Кишки фрицам выпускать будет одно удовольствие.
— Вот-вот! — произнес Большегонов. — У тебя парни и так голыми руками фрицев рвут, а теперь…
— Там еще что-то лежит, товарищ полковник. Посмотри? — предложил лейтенант.
— Конечно, — ответил Большегонов, доставая следующее изделие оборонного завода. — «Оскал Зверя», — прочитал он сопроводиловку, пока лейтенант с Личем рассматривали очередную диковинку, выполненную в виде челюстей, снабженных бритвенно острыми зубами.
— С этой штукой тоже все ясно, — усмехнулся Лич. — Действительно оскал…
Он снял полевую фуражку и надел конструкцию на голову. Кожаные ремни плотно легли на желтоватую черепушку.
— Нижняя челюсть крепится с помощью винтов-саморезров, — зачитал строчку из инструкции полковник. — Саморезы вкручиваются прямо в кость…
— Ну как? — Харитон Никанорыч громко лязгнул легированными зубами.
— Ужас! — ответил полковник. — Но штука действенная! Ваши-то не прочь в горло впиться, а зубы у некоторых совсем гнилые… А разработчики всего этого добра, я гляжу, учли и эту специфику ваших подопечных.
— Что там еще? — полюбопытствовал Скворцов.
— Больше ничего, особо интересного нет. Так, по мелочи: шипы налокотные, да ножи для предплечьев. Основной упор делается все-таки на «Лапу» и «Оскал». Как только прибудет состав — экипируйтесь по-полной. Нужно порвать этих сволочей!
— Не сомневайтесь, господин полковник, порвем! — заверил Большегонова Харитон Никанорович.
— Ну тогда я вас больше не задерживаю, — сказал полковник. — Свободны до вечера.
— Есть! — взял «под козырек» лейтенант.
Лич тоже приложил руку ко лбу. Затем они по-военному четко развернулись и вышли из палатки.
— Через лес рванем, а Харитон Никанорович? — уточнил Скворцов.
— Через лес, — согласился с лейтенантом Лич. — Нечего нашими рожами живых стращать.
Еще до того, как Петр Семеныч свалился от неизвестного недуга, командование в лице батюшки Феофана поступило благоразумно, разделив места дислокации «живой» и «неживой» силы небольшим леском. Во-первых: живые бойцы до сих пор чувствовали себя неуютно, если не сказать круче — некоторые бойцы пугались и падали в обморок,
