Андрей Посняков - Кольцо зла
– Эй, Санек! – крикнув, Иван помахал рукой, помнил: Егозу звали Саньком.
Егоза обернулся и, увидев Раничева, скривился. Видно, вовсе не Ивана он хотел сейчас видеть.
– Привет, Торговец, что невеселый?
Торговец – так в шайке кликали Раничева.
– Голова болит, – улыбнулся Иван. – Дружка вчера в городе встретил, погудели.
– Что за дружок-то? – просто так, без задней мысли, поинтересовался Егоза, видно было, что не это его сейчас занимает.
– Да так, парень один из Ленинграда, проездом, – Раничев отмахнулся. – Давненько не виделись. А ты что один? Видал как-то тебя с парнями.
– Да так…
– Может, по пивку дернем? – Иван кивнул на павильон и хлопнул Егозу по плечу. – Идем, угощаю.
Взяв для начала по кружке с моченым горохом, встали за боковой столик – круглый, как гриб, на тоненькой металлической ножке, Раничев страсть как не любил «стоячих» заведений общепита, но ничего не поделаешь, сейчас приходилось терпеть.
– Ну, за опохмел! – Ранчиев, шутливо чокнувшись, выпил.
Немного погодя, заказали водки.
Иван и сам пил экономно, да еще следил, чтобы Егоза раньше времени не напился. После третьей стопки до того куксившийся бандит немного оттаял, даже стал что-то рассказывать, размахивая руками:
– А я ему грю – ты че, сучара, меня не уважаешь? А он мне… А я ему – бац!
Раничеву неожиданно оказалось трудно поддерживать беседу – интеллект парня навеки застыл где-то у нулевой точки, на уровне блатной фени, выпивок и драк по принципу «трое на одного».
– А мы им – бац, бац! – раскрасневшись, куражился Егоза. – Так наваляли! А потом завалились на малину, с биксами…
– А дальше? – сделал заинтересованное лицо Иван.
– А там – понеслось! – Егоза усмехнулся.
– Я смотрю, шебутной ты парень, Санек! – подливая водку, засмеялся Иван. – Веселый!
– С тобой тоже ничего, весело, – бандит хохотнул и кивнул на продавщицу. – Эва, какая краля!
Раничев обернулся. Продавщица – толстая дебелая тетка лет сорока с лишним, в грязном халате и с ярко напомаженными губами – производила самое отталкивающее впечатление. Тем не менее наладившуюся беседу нужно было поддержать. Иван повернулся обратно и поднял стакан:
– Ну, давай за женщин!
Женская тема, как оказалось, Егозе тоже была близка. Выпив и закусив бутербродом с копченой колбаской, парень принялся безудержно хвастать своими победами на женском фронте – конечно же, придуманными, ибо иначе выходило, что молодой бандит не кто иной, как половой гигант или теневая звезда порнобизнеса, типа Рокко Сильфреди. Причем сам по себе, даже если не брать внутреннюю, если можно так выразиться, интеллектуальную сторону, чисто внешне Егоза был противен. Вытянутое прыщавое лицо, широкий, словно у поросенка, нос, сальная шевелюра, маленькие, под белесыми ресницами, глазки. Красавец! Вряд ли бы кто из девчонок прошелся бы с ним по доброй воле… А ведь на этой почве у Егозы обязательно должны быть комплексы! Обязательно должны уже сложиться. Сколько ему лет? Семнадцать?
Кроме матерных, никаких других слов для обозначения любовного процесса Санек не знал, и от подобной беседы у Раничева, что называется, завяли уши. На обоих уже начинали коситься, даже дебелая продавщица соизволила обратить внимание, зычно крикнув:
– Эй, вы там, потише!
– Пошла ты… – не оборачиваясь, огрызнулся Егоза.
– Да-а, – глядя на опустевшую бутыль – всего-то пол-литра и выпили – задумчиво протянул Иван. – Скучно мы как-то живем, Санек!
Егоза пьяно расхохотался и подмигнул:
– Это, может, ты, или там Силыч с Кощеем скучно, а я – так очень даже весело!
– Везет тебе, – покачал головой Раничев. – Вот бы и мне так. Фартовый ты, Санек, парень! Компании у тебя, веселье. А тут сидишь все время один, как перст. Завидую!
– Хэк! – довольно хохотнув, Егоза неожиданно предложил. – А хошь, сведу тебя в одну компашку? Только ты это… Водки возьми и закуски.
– А удобно?
– Ой, не ломайся. Торговец! Неудобно трусы через голову одевать…
Выходя, Иван внимательно осмотрел собутыльника – драненькое пальтецо, засаленная кепчонка, нечищенные сапоги – тот еще видок. А ведь совсем недавно Силыч поделил между всеми реализованную через барыг добычу. Не поровну поделил, по справедливости: восемь тысяч – Кощею, по четыре – Раничеву с Егозой, а сколько себе оставил – о том помолчать можно. Ну все-таки четыре тысячи – нормальные деньги. Пол-«Москвича», работяге четыре месяца пахать. Можно было и приодеться, а Егоза… Что-то уж больно быстро он все деньги спустил. Дружки-пьянки? Или – еще и карты? А очень может быть, азарт – он везде азарт, подобные людишки к азарту склонны. Фарт свой показать, перед биксами выпендриться, дескать смотрите-ка, сколько я проиграть могу. Как потлач у индейцев! Эва, весело живем, последний день Помпеи!
Выйдя из павильона, Раничев с Егозой пересекли сквер и, свернув, обошли школу – ту самую, четвертую мужскую, где в пятом Бэ учился Генька.
– Тсс! – Егоза вдруг резко схватил Ивана за руку и утащил за дерево.
– Что такое? – спокойно осведомился Раничев. – Уголовка на хвост села?
– Типун тебе! – Егоза выругался и кивнул. – Видишь, на скамейке человечек в пальто и кепке? Ну во-он, во-он, у стадиона. Газетой прикрылся.
– И что? – Ивану вдруг почему-то вспомнился бессмертный роман. – Это губернатор острова Борнео или Паниковский?
– Это Кощей, – тихо отозвался парень. – Он частенько здесь мальчиков высматривает… думает, не знает никто. Как бы нас с тобой не увидел – обязательно донесет Силычу, падла! О, вроде встает… уходит. Пошли скорее!
Чуть ли не бегом собутыльники обогнули школу, и, выйдя на шумную Советскую, свернули в узенький переулок, в котором стояло всего-то два дома-близнеца – оба деревянные, двухэтажные, выкрашенные в унылый темно-зеленый цвет.
Поднявшись на второй этаж, Егозя пнул сапогом дверь и прислушался. Никакого ответа, видно, в квартире никого не было. Впрочем, сие обстоятельство парня ничуть не смутило. Вытянув руку, он вытащил из-за верхнего косяка ключ и, подмигнув Раничеву, отпер хлипкий врезной замочек.
– Заходи! Ботинки можешь не разувать, ха-ха!
Скинув пальтишко на колченогий стул, Егоза, как был, в сапогах, протопал в комнату. Раничев, как путний, повесил пальто и шляпу на один из вбитых в стену прихожей гвоздей и, скептически взглянув на застеленный грязными половиками дощатый пол, так же, не снимая ботинок, протопал в комнату.
Зеленый плюшевый диван, продавленный и старый, круглый стол с расставленными вокруг разномастными стульями, на комоде, – дешевенький радиоприемник «Москва» – бедновато, но с претензиями. Два завешенных ситцевыми занавесками окна, на стене в углу, у круглой, обитой металлическими листами, печки – плакат с изображением двух солдат и надписью – «Не болтай у телефона, болтун – находка для шпиона!»
– Ты пока доставай все, – словно у себя дома, распорядился Егоза. – А я на кухню, за стаканами.
Пожав плечами, Иван вытащил из авоськи несколько банок тушенки, палку сырокопченой колбасы, хлеб, бутылку сухого вина и две «Особой московский» водки.
– Мало будет – пошлем! – поставив на стол стаканы, пьяно засмеялся Санек. – Найдется, кому сбегать.
– Чья хата-то? – словно бы между прочим поинтересовался Иван.
Егоза отмахнулся:
– Так, одной биксы. Матуха у нее на колхозном рынке ишачит, отца нет. Так что до вечера хата наша! Ну, по пол-стакашки?
Раничев открыл бутылку, налил, но Егоза вдруг не стал пить и, поставив стакан обратно на стол, прислушался:
– О! Кажется, идет кто-то. Наверное, Катька из школы прется.
Снаружи, на лестнице послышались шаги, скрипнула дверь, и из коридора в комнату заглянула девчонка лет шестнадцати – этакая длинная веснушчатая дылда, чем-то напомнившая Раничеву Акулину. Рыжие волосы дылды были заплетены в две куцые косички, коричневое, с черным передником, платье выглядело чересчур коротким, особенно когда Катька уселась, показав крупные мосластые коленки, обтянутые коричневыми заштопанными чулками.
– Это Ваня, приятель мой, – представил Ивана Егоза. – Водку пить будешь?
– Не, я пока лучше вина, – неожиданно басовито отозвалась Катька. Кажется, ее ни капельки не удивило присутствие незваных гостей. – Мне еще в магазин, за ситцем. Тетка Настя вчера вечером заходила, дескать для нас припрятала. Матуха наказала сразу после школы сходить, иначе убьет.
– Мишку с Коляном позови, – лениво посоветовал Егоза. – И еще девах каких-нибудь – а то что-то скучно.
– Позову, – Катька улыбнулась. – Только вы это… конфет купите и вина еще.
– За ними и Мишка сбегает, – Санек вытащил из кармана пиджака папиросы. – Закуривай, Торговец!
Раничев закурил, прикидывая, как бы половчее отделаться от Егозы – законопатить бы его туда, куда Макар телят не гонял, да вот как? Ну, собственно, для того ведь здесь и сидел. Конечно, запросто можно было бы подставить Егозу на каком-нибудь его гоп-стопе – так ведь он же, козел, обязательно всех выдаст, а проблемы пока были не нужны. Да и, честно говоря, Надежду с Генкой жалко… не так Надю, как ее пацана, уж тому-то, в случае ареста матери, явно светил детдом.
