Иван Евграшин - Стальной лев революции. Восток

«Пусть арестованные молят бога, чтобы мы отогнали красных, если красные приблизятся к городу ближе, чем на три версты, то арестантские помещения будут закиданы бомбами».

После всех этих событий многие ушли к большевикам.

Массовые казни в Прикамском КОМуче проводились часто и говорили об этом много. Ижевцы и воткинцы таким образом расправлялись с пришлыми, очищая рабочие места, которые считали своими. Борьба с большевиками стала только поводом для массового террора в отношении «чужаков». Кроме того, Прикамский КОМуч тоже нуждался в хлебе, солдатах и средствах, поэтому ни одно из постановлений предыдущей власти, которые касались мобилизации, контрибуции или продразверстки они не отменили. Кроме одного — постановление большевиков об отмене смертной казни утратило свою силу. Эта власть ничем не отличалась от любой другой, но считалось, что заводчане и крестьяне окрестных деревень стараются для себя. Просто теперь у рабочих нет времени на собственные огороды.

Однажды Селиванов слышал о про случай расправе над двадцатью двумя крестьянами Банниковыми, арестованными потому, что они оказались однофамильцами советского деятеля. Их сначала секли кнутом-девятихвосткой, в ходе чего семеро из них были забиты насмерть. Остальных затем расстреляли.

«Так чему они все удивляются-то? — размышлял Андрон, слушая Столярова и вспоминая рассказы других людей. — Сами же начали зверствовать в Заводе своем. Огороды у них отняли, видите ли?! Так давай за это всех расстреляем и перетопим. Э-эх…»

За то время, пока Роман рассказывал свою историю, в купе успело набиться уже достаточно много народу. Люди сидели на полках, стояли в проходе. Солдаты слушали Столярова, задавали вопросы и кивали головами. Молодой солдат искренне не понимал, почему поднятое ижевскими и воткинскими рабочими восстание так жестоко подавила новая власть? Ответ же достаточно прост.

Ошибки, просчеты и перегибы у большевиков само собой были. Как без этого? Правда они и до Революции по всей стране случались даже в больших масштабах. Поэтому в той ситуации заводчане всего-навсего нашли повод оправдать собственные действия и таким образом попытались замаскировать свои амбиции. Настоящая же причина только в том, что культурные и высокопрофессиональные, но, главное, куркулистые ижевцы с воткинцами желали жить своими законами и никому не подчиняться, не понимая, что этого им никто не позволит. Речь-то шла об оружейниках, и здесь нет места для сантиментов.

Селиванов достаточно понимал происходящее. Кроме того, побывав в центральных губерниях, Андрон вдосталь насмотрелся на нищих, озлобленных крестьян и пролетариев, не видевших хлеба годами, и сознавал, что каждый из последних и самых последних бедняков увидел сейчас свой шанс на лучшую жизнь. Андрон знал, что таких людей слишком много и «барские замашки» ижевцев для них чужды, вызывают непонимание и отторжение.

К 1917 году на западе теперь уже бывшей империи, в ее центральных губерниях и столицах собрались сотни тысяч недовольных своим положением людей, в том числе и солдат. В результате сильнейших государственных потрясений произошел ужасный социальный взрыв, после которого к новому миру рванулись голодные, оборванные и доведенные до края нищеты люди. Неудивительно, что миллионы голодранцев принялись устанавливать свои порядки. Вековая боль угнетенных, униженных, оскорбленных и, главное, голодных, волнами выплескивалась из центральных, поволжских, малороссийских губерний в разные стороны и расходилась по всей стране широкими кругами. Вот и громили бедняки помещичьи усадьбы, церкви и хозяйства кулаков, забирали хлеб, уничтожали офицеров и резали дворянские семьи. Для них каждый, у кого в кармане больше рубля, уже богач. Сейчас все эти люди получили редчайшую возможность вырваться из полунищенского существования и начали ее реализовывать.

Наличествовала еще одна очень важная причина. В Красной армии кормили и обещали светлое будущее. Для подавляющего большинства населения страны это стало действительно путеводной звездой во мраке столетиями продолжавшегося рабства. Не в загробной жизни, как говорила Церковь, не завтра, но точно уже скоро и здесь. На свет этой звезды и рвануло семьдесят процентов населения страны, для которых условия жизни рабочих ижевских и воткинских заводов представлялись барскими.

В такой ситуации каждый выбирал свой путь сам. Не вызывают сомнений причины, по которым ижевцы и воткинцы сцепились с большевиками. Так же ясно, что приди Колчак со своим войском в Ижевск и Воткинск раньше красноармейцев — местные рабочие пошли бы воевать за красных. Если не сразу после разгона их Советов колчаковцами, так после подавления белогвардейцами восстания рабочих. Ориентировавшиеся на Уфимскую Директорию Советы рабочих Воткинска и Ижевского оказались в той же степени нежизнеспособны, как и любое местечковое самопровозглашенное правительство, как та же Вятская республика и любые мелкие территориальные образования. В результате люди остались без своих заводов и домов. Единственное, что уцелело в натруженных руках — ими самими сделанные винтовки. Так и попали они в те самые пресловутые жернова истории, в итоге затянувшие и воткинцев, и ижевцев аж в Китай и раскидавшие этих людей по всему Свету.

После того, как Столяров закончил свой рассказ, народ еще некоторое время обсуждал услышанное, а Селиванов раздумывал, как ему поступить с молодым ижевцем. Очень не хотелось неприятностей. Наконец, Андрон поднялся и потянул парнишку за собой. — Вот что, пойдем-ка со мной. Определю тебя с уфимскими от греха подальше.

Они перешли в соседний вагон, где Андрон сумел договориться с тамошним санитаром о переселении ижевца и обменял его на другого однорукого инвалида.

— Вот теперь и тебе спокойнее и мне сподручнее, — сказал Андрон уже в тамбуре, куда вышел покурить со Столяровым на прощание.

— Спаси вас Бог, дяденька. Век доброту вашу не забуду.

Селиванов махнул рукой. Подымили.

— Да уж, Рома, свезло вам. Всем бы так жилось, глядишь, никакой революции не надоть.

— Где уж повезло, дядя, ничего уже и не осталось, поди?

— А все равно хороший у вас был Мир. Жалко терять такой.

Ижевец, окутанный табачным дымом, грустно вздохнул. Глаза его остановились, подернувшись пеленой вернувшихся воспоминаний о потерянном прошлом, где все было отлажено и сбалансировано, знали законы жизни и веровали в Бога. Там работали и отмечали православные праздники, устраивали потешки на Пруду и гостевания у родных. Люди учились в школах, гимназиях, читали, собирали оркестры и устраивали посиделки на вечорках с душевным пением. Все было в том мире — свадьбы, рождение детей, болезни, спокойная старость и тихие смерти отработавших свое заводчан.

Андрон, не говоривший Роману ни слова поперек все прошедшее время, вдруг произнес:

— Теперь, паря, тебя с большевиками только на Божьем Суде сам Господь Бог рассудить сможет. На земле уже никто никогда и не разберет, кто у вас там прав, а кто виноват.

— Это еще почему? — Юноша удивленно уставился на рыжего солдата.

— А потому, касатик, что придешь ты в Рай и, вполне могет быть, увидишь там кого-нить из комиссаров, вами растерзанных, из тех, кто через голодранство свое, весь мир накормить мечтал. Эти-то точно в Рай пойдут. Таким там самое место. Вот ты гришь, огороды отняли? А тем, у кого огородов и не было никогда, что делать-то?

— Не знаю, дядя.

— Вот и я не знаю, паренек.

Солдаты еще некоторое время постояли в тамбуре. Их разогнала заглянувшая сестра милосердия сообщившая о начале вечернего осмотра. Попрощались, и Селиванов пошел в свой вагон. Он корил себя за то, что не сдержался и не смолчал.

«Не нажить бы себе врага», — думал солдат. Андрон достаточно хорошо видел и понимал происходящее. Именно поэтому он всей душой стремился оказаться как можно дальше от всего этого. Утешало только то, что нога уже практически зажила, а Омск — совсем рядом.

Кроме всех милостей судьбы, Селиванов еще и двумя парами валенок разжился. В одних он ходил, а вторую, ту, что побольше, оставил впрок. Ее планировалось надеть на сапоги, чтобы ноги не замерзли по дороге к родной деревне. Солдат каждый вечер молился Святым угодникам и благодарил Господа за все милости.

Эпилог

Газета «Правда». 14 января 1919 года.

Сейчас, когда осажденная со всех сторон врагами Республика Советов изо всех сил борется с контрреволюцией, перед нами стоит важнейшая задача вооруженного противостояния силам реакции. 28 января будет отмечаться первая годовщина создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В этой связи назрела необходимость подведения некоторых итогов военного строительства и этого чрезвычайно тяжелого, в том числе и военном отношении, для страны года.