Анатолий Логинов - Три танкиста из будущего. Танк прорыва времени КВ-2

Над штабом также появилась девятка пикировщиков, но не обычных «лаптежников», а более тяжелых и новых «Юнкерс-88».

— Кажется, немцы обнаружили нас. Наверное, по работе раций засекли, — отметил спокойно Мельниченко, выслушав доклад от поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи).

— Если так, то штаб они бомбить не будут, мы рации несколько дней в пятистах метрах южнее держали, — ответил Калошин, наблюдая, как операторы принимают доклады и наносят на карту изменения.

— Закончится бомбежка, поеду к Сидкову, — сказал Иванов и уже поворачивался к связисту, когда к нему обратился Калошин:

— Прошу вас остаться в штабе. Немцы бомбят, управление и так ни к черту. Сейчас еще глушилки включат, и вы вообще от нас отрезаны будете. Считаю, что здесь вы нужнее.

Подумав, Мельниченко кивнул.

«Юнкерсы» действительно отбомбились в основном по старому месту размещения раций, но по закону подлости, весьма действенному на войне, несколько бомб упали и в расположении штаба. Одна из них попала точно в землянку связистов, убив находящихся там людей, а вторая повредила одну из оставшихся посыльных танкеток.

— Теперь при серьезном перебое в связи нам может не хватить специалистов, — заметил Калошин, узнав о случившемся. И все. Больше об этом никто не вспоминал, начался бой.

Звонки и донесения, посыльные и операторы, снующие по помещению штаба, Калошин и Мельниченко, то сходящиеся вместе, то говорящие по различным телефонам, — все это напоминало муравейник, в который шаловливые хулиганы воткнули палку. Как гроссмейстер, разыгрывающий вслепую одновременно несколько шахматных партий, Мельниченко руководил разгорающимся боем. Но, в отличие от гроссмейстера, точных данных о противнике у него было намного меньше, а мешающих принятию правильных решений факторов больше. Всех, кто критикует принятые полководцами решения, неплохо бы поместить на их место, хотя бы даже в компьютерной игре. А еще лучше — с полным присутствием, чтобы рвались снаряды, грохотали бомбы, пикировали с неба самолеты и данные поступали либо несвоевременные, либо неточные. Вот тогда думай, бросить оставшиеся резервы в бой полностью, или поддержать кого-то одного, или просто подождать, пока все решится само собой, потому что силы немцев тоже на исходе и не станут они дальше рисковать…

Мельниченко и Калошин, как два дирижера, снова и снова собирали в единую мелодию боя действия отдельных батальонов, рот и батарей.

— У Сидкова намечается прорыв на левом фланге. Немцы явно планируют отсечь нас от Бирюзова, — сказал Калошин, напряженно разглядывая свеженанесенную на карте обстановку.

— Отправьте туда роту Махрова. Приказываю контратаковать накоротке. Остальной резерв держите в готовности. Думаю, немцы нас отвлекают и скоро нанесут главный удар по самому нашему уязвимому месту. Новости от Сергеева? — Мельниченко решительно и, со стороны кажется, не особо задумываясь, отдал приказания; лишь вглядевшись, можно заметить остановившийся, устремленный в себя взгляд и мелкие бисеринки пота на висках. Нервное напряжение иногда прорывалось наружу в чуть более замедленных движениях или нечаянно сломанной папиросе.

— Не уверен, что вы правы. Авиаразведка, по данным штаба армии, не обнаружила вчера серьезных скоплений войск в этом районе, — Калошин, передавая полученные приказы для оформления и отправки вниз, успевает высказать и свое мнение.

— Будем считать, что я прав, — улыбка Андрея похожа на оскал.

— Посыльный от лейтенанта Сергеева! Немцы нанесли удар по группе Иванова и обходят ее с правого фланга!

— Лучше бы я ошибся, — прошептал еле слышно Мельниченко.

— Где же первый мехкорпус? — так же тихо ответил Калошин.

— Итак, весь резерв — в распоряжение Иванова. Я поеду на своем танке. — Мельниченко решительно, не слушая возражений Калошина, направился к выходу.

В этот момент в блиндаж вбежал еще один посыльный.

— Немецкие танки в тылу, движутся в расположение штаба!

— Ну, Игорь Григорьевич, — опять с той же улыбкой сказал Андрей, — правы вы оказались. Резерву: со мной танковую роту, остальным — занять круговую оборону.

«Из вечернего сообщения Совинформбюро от 15 августа 41 г.

В течение 15 августа наши войска вели бои на СТАРОРУССКОМ, СМОЛЕНСКОМ, КИЕВСКОМ, КОНОТОПСКОМ направлениях. Продвижение немецко-фашистских войск приостановлено.

Наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника.

За 14 августа уничтожено 24 немецких самолета. Наши потери 9 самолетов».

Черт побери, ну вчера и денек был! Бл…, я думал, уже все, писец полный. С утра у нас тихо было, пробомбили раз, и все. Наши истребители вовремя появились и здорово немцев потрепали. Только я с командного пункта три сбитых «лаптежника» заметил.

У нас-то было тихо, а со штаба бригады передали, что на Сидкова навалились. Пришлось туда свой основной резерв отдать — роту Махрова. Пять KB-2 с полным боекомплектом — это вам не хухры-мухры. Сила, равная которой у немцев не раньше сорок третьего появиться должна.

Не успели мы, однако, дообедать, а от Сергея Олеговича посыльный примчался. Немцы большими силами потеснили его дозоры и обходят наш левый фланг. Ну, думаю, сволочи, как же они наших летунов накололи, ведь, по данным авиаразведки, не было у них больших сил. Собрал ударный кулак из пяти KB-1 и своего «Рыжего», и вперед. Хорошая здесь местность для обороны, лесочки, распадки, кроме оврагов у берегов рек, все для танков проходимо. Вот таким лесочком мы во фланг немцам и зашли.

Я из люка высунулся, благо Кузьма молодец, грамотно танк поставил, башня чуть-чуть из-за холма видна, и смотрю. Ага, эсэсманы браво вперед выдвигаются, наши уже отошли, и по полю свернувшаяся батарея немецких пехотных орудий пробирается, несколько пехотных рот, да автомобили. Потом правее глянул… Мама моя родная, а там еще пара взводов танков ползет, резерв, похоже.

А на поле броневичок немецкий и один наш Т-50 стоят. Броневик весело так догорает, а «пятидесятка» вроде даже и неповрежденная стоит. Достал я флажки да сигнал дал: «Вперед! Делай, как я!»

Смотрю, что-то немцы засуетились, наверное, все-таки грохот дизелей услышали. Лес и холмики его, конечно, приглушают, но не до конца. А дизелек на KB, даже с глушителем, грохочет погромче, чем на Т-55.

Только поздно суетиться они начали, б…и. Мы уже в атаку пошли. Я в башне сижу, танк по холмам скачет, грохот стрельбы и мотора, пороховой дым в нос лезет, а меня смех пробирает. Представил картинку со стороны немцев, и смешно стало.

Идут это они в наступление, отбросив слабый заслон «иванов», а тут шум подозрительный, и на склон холма вылазят одна за другой туши неуязвимых, для того что у них есть, русских гигантов. Неприятный такой сюрприз, и сбежать некуда. Пожалуй, тут и в штаны наложить можно.

В общем, дали мы им крепко. Сначала батарею и пехоту обстреляли. Хорошо, что у меня в боекомплекте всегда пять шрапнелей есть. Для Колодяжного уже привычно по пехоте шрапнелью отстрелять, всего один клевок и получился. Конечно, и пулеметами добавили, и «первые» осколочными. Но те в основном по танкам били. Потом они сбросили десант, и вперед, а наш «Рыжий» чуть сзади. Колодяжный со второго выстрела накрыл головной танк. Вот тут я наконец увидел то, о чем часто читал. Полубронебойный морской снаряд пробил насквозь весь танк и выкинул назад еще работавший двигатель. Оптика у меня на башенке немецкая, видно было отлично, мне даже показалось, что вращающийся обрывок коленвала вижу. Только тут мы уже с немцами еще больше сблизились, и не до того стало. Успевай только вокруг осматриваться и командовать. Но не смогли мы до конца эту колонну добить, мне по ТПУ Сема сообщил:

— Помехи исчезли, нам передали сигнал «Буря».

Я тогда всех извещаю циркулярно:

— Первые, первые, «Буря», выходим из боя. Десант подобрать и назад.

Сигнал «Буря» — значит, и основным силам батальона тоже плохо. Немцы почти прорвались, а наши на вторую позицию отошли. Мы назад вернулись, немцам во фланг ударили да на заправку отправились. Смотрю, а снарядов-то у меня всего полтора десятка осталось и пополнить негде. Опросил других — а у них немногим лучше. Ладно, «первым» мы немного боекомплект пополнили, тыловики загружать помогли. Для «двоек» снаряды кончились, совсем.

Потом мы еще один огневой налет немцев переждали, да накоротке контратаку устроили. Пока немцы в себя приходили, все оставшиеся танки в колонну, машины, какие есть, всем, чем можно, загрузили, позиции заранее заминированы были, саперы остались до конца, взрыватели ставить. А мы отступать, тем более что и от Таругина известия об отходе подошли, да со штабом связь прервалась.