Охота на "Черный аист" - Артём Март
Душманы, одетые в черное, перебегали пограничную тропу, чтобы занять новые позиции на берегу.
«Так вот кто это такие, — тут же промелькнуло у меня в голове, — мы имеем дело с 'Черным аистом».
Сомнений не было. Лишь эти боевики носили во время афганской войны черную форму.
«Черный аист» или «Чохатлор» были отъявленными негодяями. В прошлой моей жизни я несколько раз сталкивался с ними.
Набранные из афганских моджахедов и иностранных наемников, подготовленные пакистанскими военными инструкторами, «Черные аисты» выполняли роль своеобразного спецназа душманов.
Это были кровожадные и умелые солдаты. Каждый из них был профессионалом, что называется, широкого профиля.
Большинство из боевиков этого подразделения умели работать с разными видами оружия. Они могли действовать как снайперы, как радисты и минеры. Отлично ориентировались на местности. Были выносливы и неприхотливы в быту.
Их религиозные воззрения, как правило, отличались радикальностью. Потому среди других мусульман, бойцы «Чохатлора» считались преступниками. Преступниками не в общем смысле этого слова, а в религиозном. Были теми, кто в своем «джихаде» приступал любые исламские законы в своих целях, считая, что трактуют их исключительно верным образом.
«Аисты» по большей части выполняли диверсионно-разведывательные миссии, устраивали время от времени засады на советских солдат.
Считалось, что подразделение было сформировано пакистанскими спецслужбами в собственных целях. И базировалось оно, как правило, на границе Пакистана с Афганистаном.
Да уж. Далеко же занесло этих «Аистов». Если они появились здесь, значит, дело серьезное. По своему опыту я знаю, что «Чохатлор» никогда не приходит просто так.
Боевиков было четверо.
Я видел, как двое успели перейти на берег, а двое залегли на тропе, когда пограничники во главе с Черепановым открыли по ним огонь.
Те ответили. Один из аистов даже принялся строчить по погранцам из РПК, что установил на сошках.
А вот перебежавшие не спешили отвечать нашим и поддерживать своих огнем. Что-то было тут не так.
— М-м-м-м… — Застонал Стас.
— Тихо, — тут же сказал ему я, засев за кустом, — не шуми.
— Больно…
— Я знаю. Но ты можешь нас выдать.
Я заметил, как двое аистов пробираются по берегу. Шли они пригнувшись и прятались за кустами.
Первый боевик был широкотелый, с большой черной бородой и маленькими глазками. За ним следовал узкоплечий с очень некрасивым лицом. Оба были одеты в черные длинные рубахи, черные же шаровары и тюрбаны того же цвета.
«Обходят — подумалось мне, — решили, что прикончили меня, а Стас слишком изранен, чтобы сопротивляться. Теперь хотят подобраться к Черепанову и закидать их гранатами. А потом свободной уйти на тот берег».
В этот момент я решил, что не дам им этого сделать. Кроме того, духи меня явно не замечали. По крайней мере, пока.
Тем не менее стоит им приблизиться еще на несколько метров, и они увидят нас со Стасом. Инициативу нужно было брать в свои руки.
Взяв автомат, я принялся поджидать их, сидя на колене. Внезапно боевики изменили строй. Здоровяк обернулся, что-то сказал узкоплечему и тот пошел первым. Достал из подсумка на груди гранату.
— Давайте, подойдите поближе, — очень тихо процедил я сквозь зубы, держа мой зеленый Калашников наготове.
Когда они подобрались на расстояние меньше трех метров, я открыл огонь по первому боевику прямо через кусты.
Пули кучно вошли в голову согнувшемуся душману. Они разорвали и измяли его объемный тюрбан, раскололи голову. Аист не издал ни звука. Он просто рухнул вперед и растянулся на земле, погибший на месте.
Тогда я открыл огонь по второму. Дал по бородатому гиганту короткую очередь. Когда пули угодили ему в плечо, тот просто завалился набок, в кусты. Колючка сухо захрустела под тяжестью его тела.
Долго гадать, жив ли он, мне не пришлось. Все потому, что боевик тут же открыл ответный огонь. Раненный, он принялся стрелять из неудобного положения и невпопад.
Я пригнулся, когда пули стали кромсать можжевеловые ветки повыше моей головы. Припал к земле, чувствуя, что за шиворот мне насыпало иголок.
Аист выпустил длинную очередь, а потом его автомат затих.
Готов поклясться, что я слышал, как среди шума перестрелки бойцов «Черного аиста» и пограничников, вхолостую щелкнул автомат бородатого.
Я не стал рассуждать, был ли это инстинкт или адреналин обострил мой слух. Факт оставался фактом — у меня появился шанс с ним расправиться.
Вскочив на ноги и стискивая автомат, я бросился к духу, чтобы добить его. Метнувшись в сторону, чтобы обойти кусты, что нас разделяли, я вскинул АК. Увидел огромного духа, примявшего своим широким телом кусты колючки.
Я заметил, как он судорожно меняет магазин.
Душман тоже заметил меня, а потом сделал то, чего, признаюсь, я не ожидал: вместо того, чтобы вставить магазин в бункер автомата, он просто кинул в меня рожком. Целил в лицо. Причем метко. Не защитись я предплечьем, аист попал бы прямо в цель.
Когда рожок больно ударился мне в локоть и отскочил, оказалось, что аист уже на ногах.
Гигант бросился на меня, вцепился в автомат.
Весил он точно под сотню килограмм. Не чета моим шестидесяти пяти…
Потому аист просто сбил меня с ног. Вместе мы рухнули на песок и редкие камни берега. Душман оказался сверху.
Его уродливое, заросшее по глаза лицо, оскалилось крупноватыми желтыми зубами. Маленькие злые глаза вспыхнули яростью.
Навалившись мне на автомат, он с медвежьей силой принялся душить меня моим же собственным оружием.
Когда дух понял, что побеждает, лицо его исказила злая улыбка.
Он рано радовался.
Все потому, что я отчаянно отпустил автомат правой рукой, отодрал его указательный палец от цевья и с хрустом сломал.
Душман хрипло завопил. Ослабил хватку. Поднявший на колени, он вцепился себе в руку и с диким воплем уставился на сломанный, неестественно вывернутый указательный палец.
Я вскинул автомат, метя ему в лицо. Дух, несмотря на увечье, отреагировал: схватил мой АК за ствол. Я нажал на спуск.
Прозвучал треск очереди. Он вплелся в шум боя, что все еще продолжался на пограничной тропе.
Когда и мой автомат щелкнул вхолостую, я понял, что пули ушли мимо боевика.
Тем не менее он закричал, закрыл лицо руками и, отшатнувшись, встал. Пыхтя и рыча от боли, попятился.
Я, не теряя времени и не сводя с боевика взгляда, принялся перезаряжать автомат.
Когда он убрал руки от лица, вся его правая сторона оказалась в ожогах от пороховых газов, вырвавшихся из ствола моего оружия при стрельбе. Левый глаз побелел, как белеют
