Курсант. На Берлин 2 - Павел Барчук
На Ольгу за все время полета я старался не обращать внимания. Не потому, что хотел обидеть или зацепить ее. Ни в коем случае. Вот с Чеховой у нас, как раз, отношения сложились прекрасные. Просто молодой тип, который отирался рядом с ней, показался мне подозрительным. Отчего-то имелась уверенность, парень точно не из свиты актрисы. Слишком уж казенный был у него вид.
Я решил, что этого товарища к Чеховой приставил Мюллер, а потому лучше особо не светить наше с ней близкое общение. Близкое, конечно, не в том смысле, который возможен между мужчиной и женщиной. В данном случае, речь идет о дружбе и родстве душ.
И кстати, мы действительно очень сблизились. Ольга Константиновна расположилась ко мне настолько, насколько вообще это уместно в нашей ситуации. Вот только от ее расположения мне было не холодно, не жарко. Приятно, это да, но толку от моих «приятностей» — ноль.
Естественно, как любой нормальный мужчина, встретивший умную, красивую, образованную, интересную особу, я испытывал огромную симпатию к Чеховой. И конечно, не буду врать, как женщина она мне нравилась очень сильно.
Однако, к той цели, которая стояла передо мной изначально, я пока не приблизился. С вербовкой актрисы вышла заминка. В Хельсинки чертовы финские сыскари кружили со всех сторон, словно маньяки со стажем. Да, они не подходили близко, но с другой стороны, когда из-за каждого дерева торчат физиономии подчинённых Эско Риекки, не очень удобно делать предложения о сотрудничестве в пользу НКВД. Поэтому, время, которое мы проводили на прогулках по парку, было приятным, но вообще ни разу не продуктивным.
Данный факт сильно расстраивал. В Берлине встречаться с Чеховой будет сложнее. Не говорю про все остальное. Мне на почве неудавшейся вербовки даже пару раз снился Панасыч. Чекист смотрел строгим, укоризненным взглядом, а потом мерзким голосом говорил:«Ну ты и лапоть, Реутов. В рот те ноги…»
В любом случае, выбора нет. Раз не вышло в Хельсинки, придется напрячься в Берлине. Я должен завербовать Чехову любым способом. Шипко раз сто говорил об этом при наших встречах. Ольга Константиновна очень нужна в роли агента. Именно поэтому в самолете я вообще не смотрел в ее сторону. Опасался, что человек Мюллера заметит лишнее.
Я быстренько прошел к выходу и с огромным удовольствием выскочил на улицу. Судя по громкому сопению, раздавашемуся за моей спиной, Эско не отставал.
Едва почувствовал твердую почву под ногами, аж дышать стало легче. Честное слово.
— Алексей!
Не успел отойти от самолета, как меня окликнули. Это было немного неожиданно, потому что окликнула именно Чехова.
Актриса вместе со свитой вышла следом за нами с Риекки, но я думал, она сразу направится к машине, которая ее встречает. А вот не угадал. Ольга зачем-то решила на глазах у кучи лишних свидетелей выделить мою персону.
Странно…Чехова умна. Она должна понимать, почему «последний русский» Алеша держится в стороне. Даже без учета моих настоящих планов, одно дело «дружить» в Финляндии, где актриса свое пребывание не особо светила, и совсем другое — в Германии, где она настоящая звезда.
Естественно, я повернулся к Чеховой, изобразив радостное выражение на лице. В принципе физиономия у меня и так была счастливой, но по другой причине. Я испытывал неимоверный восторг от мысли, что в ближайшее время не придется больше никуда лететь. Даже пыхтящий Эско Риекки казался мне сейчас неплохим человеком. Теперь же это счастье я направил на Чехову.
— Мне жаль, что в Берлине видеться придется реже. — Сказала она по-русски. — Сам понимаешь, здесь немного иначе все.
— Конечно, понимаю, — Я еле заметно тронул руку актрисы.
Это был такой намек на дружескую близость. Мол, не переживай, я вообще крайне понятливый тип.
— Ты, когда освоишься на новом месте, непременно найди мой адрес в телефонной книге. Мы обязательно устроим с тобой праздник по случаю приезда. Все-таки, значимое событие. И… Обсудим все, о чем не успели пооткровенничать…
— Хорошо. Договорились. — Кивнул я.
Последняя фраза Чеховой… Она звучала как-то…как-то не так. У меня возникло ощущение, будто Ольга говорит об одном, но имеет в виду что-то другое.
— И еще… — Актриса вдруг подняла руку, прикоснулась ладонью к моей щеке и легонько провела пальцами по коже. Естественно, по моей коже своими пальцами.
Со стороны ее жест выглядел достаточно личным и даже в некотором роде интимным. Вот от такого поворота я вообще обалдел. Зачем она прилюдно даёт повод считать, будто нас связывает нечто бо́льшее?
А потом, в следующую же секунду, меня пронзила догадка. Ольга сделала это специально. Вот именно, ей известно, что за нами сейчас наблюдают. Она своим поведением как бы демонстрирует этим наблюдателям:" Да, у меня роман с молодым мальчиком. Могу позволить."
А зачем Чеховой пришла вдруг в голову блажь играть подобную роль? Чтоб скрыть нечто более важное. Другого объяснения не вижу.
Со стороны нас можно было принять за влюблённую пару, а вот ее взгляд, который видел только я, наоборот, стал внимательным, серьёзным, даже, наверное, пытливым.
— Будь осторожен. Думаю, нам будет о чем поговорить. — Добавила Ольга, а потом так же внезапно убрала руку, развернулась и стремительно пошла к встречающей ее кучке людей.
— Я смотрю, вы с актрисой стали очень близки…
Эско, тактично притормозивший в стороне, чтоб не мешать, теперь вразвалочку приблизился ко мне. В довесок к своей двусмысленной фразе он усмехнулся и многозначительно поиграл бровями.
— Мне казалось, она с твоей помощью всего лишь ностальгирует по Родине. Вы, русские, любите пострадать по утраченному.
В отличие от Ольги, Риекки говорил теперь на немецком. В принципе, логично. С финским у меня не задалось, тут уж извините, поэтому в Хельсинки полковник свободно общался на великом и могучем. Но здесь, в Германии, решил, что это будет уже неуместно.
— Господин полковник, если вам кто-то когда-то сказал, будто ирония и сарказм — ваш конёк, найдите подлеца и плюньте ему в рожу. Он вас здорово обманул. — Ответил я начальнику сыскной полиции.
Затем покрутил головой, соображая, куда именно нужно двигаться, и легкой походкой направился к зданию аэровокзала.
Глава 2
Появляется женщина, но совсем не та
— Какая, черт подери, фрау Марта? — Спросил я Эско Риекки ласково-преласково.
Так ласково, что еще чуть-чуть и с нижней губы закапает елей. Или яд. Тут как посмотреть.
— Обычная фрау Марта.
