Золото. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов
— Теперь медленно опусти палку и отойди назад на один шаг, — скомандовал я спокойным голосом.
Но тут произошло неожиданное. «Сосед» занервничал.
— А-а-а-а-а! — закричал он, потом швырнул в мою сторону свою дубинку, развернулся и побежал к двери.
Я с трудом увернулся и в самый последний момент подавил в себе импульс, подсознательно толкающий меня выстрелить.
По телу прошла волна адреналина, вызвавшая холодную испарину. Я только что чуть его не покалечил.
Тем временем он с размаху налетел на дверь, запутался, споткнулся и с жутким грохотом вывалился наружу. Вот идиот. Он был жалок.
— Давай, побегай немного на морозе. Может ума-разума наберешься. Когда поймешь, что ты полный недоумок и тупоголовый дятел, то возвращайся.
Крикнул я ему в спину и захлопнул за ним дверь. Далеко он все равно не убежит. Снаружи мороз. Нападал он в легком свитерочке, штанах и сапогах. Без варежек.
Я поднял его дубинку, повертел ее в руках и бросил в огонь в печь.
Нужно обыскать его вещи. Я полез в полупустой небольшой рюкзак, который вытащил из под койки на которой я сидел.
Ничего интересного, кроме небольшого перочинного ножа и пассатижей я в нем не нашел.
Там лежала одежда, грязное полотенце, довольно потрепанный журнал женской моды «Работница», видимо за неимением лучшего замещающий эротический стимулятор.
К своей радости я нашел книгу Хемингуэя «О ком звонит колокол».
Кусок колотого сахара завернутого в газету, напоминавшего своими прозрачными стекловидными сторонами какой-то минерал.
Пара ношеных шерстяных носков с дырками. Вот и вся собственность «Андрея».
Я попробовал найти документы, но их не оказалось ни в рюкзаке, ни в карманах куртки. Прям какой-то голодранец. Я стал изучать что есть в балке.
Посуды кроме пары кружек, одной ложки, миски и котелка с чистой водой в моем новом жилище не нашлось. Ну и на этом спасибо хозяевам.
Два коробка спичек, один из которых начат. При этом спички с горелыми головками были аккуратно возвращены обратно.
После нападения сон сняло, как рукой. Я достал пачку чай и заварил себе на печке. Выбрав удобную койку, я переложил с нее вещи сбежавшего соседа на другую, улегся на нее поудобнее на спину, так чтобы находиться лицом к сеням.
Моя винтовка лежалу тут же рядом. Я пил чай, поглядывая на дверь и проглатывал каждую минуту по странице найденной книги.
Минут через десять раздался стук в дверь.
— Входите! — картино произнес я. И направил ствол в сторону двери.
— Стрелять не будешь? — сосед приоткрыл дверь и заглянул в щелочку, — я задубел как цуцык.
— Надо было бы, но пока не стану.
Парень быстро прошел к печке сел на корточки и протянул ладони к теплу.
— Ну, давай знакомиться, путник. Кто ты? Как тебя зовут? Только давай без дураков.
— Андрей Латкин, я же сказал.
— Документ есть, Андрей Латкин? Что-то подсказывает мне, что ты звездишь, как дышишь. Доверия тебе больше нету.
Я не сводил прицела с собеседника.
— Документа нет, я правду говорю. Латкин Андрей Валентинович, одна тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, уроженец города Клин, Московской области.
— Что ты тут делаешь, уважаемый уроженец города Клин?
Он опустил взгляд.
— Так, с тобой все понятно. Беглый?
Латкин кивнул не поднимая глаз.
— Давно здесь?
— Тут три дня.
— А в бегах?
— В бегах? Не знаю, чуть меньше месяца.
Вот и ответ на вопрос почему у него толком ни хрена нет вещей. Но все таки он совсем не был похож на зэка. Ни повадками ни внешностью.
— Вы только не сдавайте меня обратно. Как человека, как друга прошу вас.
Тут он поднял глаза, в которых забрезжила надежда. Она была такой силы, что он выпалил фразу с чувством, которая, по его мнению, должна была перевернуть мой мир.
— Я знаю, где золото! Я знаю, где много золота!
— Ты знаешь китайскую поговорку про золото?
— Не знаю, какую?
— За золото можно купить постель, но не хороший сон, дом, но не очаг, компаньона, но не друга.
Он продолжил:
— Можно купить часы, но не время. Книгу, но не знание, положение, но не уважение. Золотом можно заплатить за визит доктора, но не за здоровье.
А потом замолчал.
— Где гражданскую одежду взял?
— Подрезал у рулилы.
Он натолкнулся на мой тяжелый взгляд.
— То есть украл у водителя.
Я продолжал молчать и вглядываться ему в зрачки.
— Нет, нет, вы не подумайте, Илья, — надо же «на вы». Он еще и имя мое запомнил, — я никого пальцем не тронул, вы что? Как вы могли такое подумать?
— Я еще ничего не подумал. Из какой зоны сбежал?
Он назвал номер исправительного учреждения.
— И каким же это образом тебе удалось?
— Меня экспедитором поставили. Рулило же, — он осекся, ему было стыдно передо мной за свой жаргон и он снова поправился, — простите, сам себя ругаю, этот тюремный сленг, так и въедается в речь. Ничего не поделаешь, очень быстро привыкаешь к этим шконкам, шалупеням, шмарам, шарагам. Так вот рулило, так на нашей зоне называли водителей, не знаю, как на других, заехал по пути к оленеводам. Он водку вез по их заказу, а в кузове у него валялся рюкзак в с летними вещами. Пока он с ними вел приятные беседы, я перетащил ящики с водкой, а когда увидел, что на меня никто не смотрит — того.
— Что того?
— Фьють и смотался. Схватил рюкзак из кузова и в сопки. Я думал, там теплые вещи лежат. Не было времени и возможности разбираться.
— И что? Неужели за тобой никто не пошел?
— Водитель решил остаться ненадолго и выпить вместе с местными, но я то знал, что пока они ящик водки не выжрут не остановятся и не хватятся меня. Не в первый раз с ним ездил.
— А что бежал-то?
— Не мог я больше в зону возвращаться совсем меня там заклевали.
Меня осенила неприятная догадка.
— Уж не насильник ли ты? — я даже приподнялся, оторвав спину от подушки.
Андрей выпучил свои, и без того большие, глаза.
— Нет-нет, я бы такой грех. Ни за что. Что вы такое говорите.
— По какой статье отбываешь?
Латкин встал вытянулся по струнке будто отчитывался перед лагерным начальством и глядя перед собой громко выпалил:
—
