Иннокентий - Ал Коруд
— Ну да.
— Очень попрошу вас, молодой человек, ей помочь. Она человек заслуженный, а детишек бог не дал. Одинокая.
— Да я что? Там заявка нужна в ЖЭК. Будет заявка, будет работа. Я же не могу без нее и запчастей. А менять там много чего пора.
— Хорошо, — прозрачная голубизна глаз старушки просвечивала молодого человека насквозь.
«А ведь она когда-то была красавицей! И как держится!».
— Я прослежу за этим.
— Вот и договорились!
Но не все коту масленица! В следующей квартире хозяин, дотошный мужик лет сорока вытянул из Кеши все нервы. Он долго доказывал, чего и сколько должен менять ЖЭК. Иннокентий честно был не вы курсах и пообещал узнать у руководства. Старые квартиранты оставили мужичку кучу проблем и сейчас он оттягивался на бедном Кеше.
— Вот здесь все выключатели менять надо.
— Откуда у меня новые?
— Достань, а я в долгу не останусь.
Мужичок заинтересованно ждал ответа. Кеша задумчиво оглянулся. Вдоль стены уютно расположится длинный сервант, заставленный хрусталем. На стене висит ковер. Уголок с мягкой мебелью. По местным меркам деятель явно упакован. Значит, с деньгами. А деньги Кеше нужны, чтобы выкарабкаться из дерьма, что оставил ему прошлый Васечкин. Если у человека нет штанов нормального цвета, то что он из себя представляет?
— Чего и сколько показывай!
— Вот это деловой разговор!
Дальше пошло легче. С подобными типами Петрову в прошлом приходилось общаться не раз. Видимо, типаж азартного дельца оказался распространен во все времена. Достанут, найдут, обойдут на лихом коне. Так что ухо с ними надо держать востро! И договариваться «на берегу».
На свежем воздухе отпустило. Сколько можно работать⁈ Иннокентий присел на лавочку, в конце которой сидели двое бабулек. Они лишь взглянули не него мельком и продолжили свои обсуждения нравов молодежи. захотелось закурить.
«Твою мышь! Этот Кеша курил?»
Но остатки старой памяти услужливо подсказали, что изредка.
— Что, закурить дать рабочему классу?
Внезапно присевший на скамейке пенсионер в растянутых донельзя трениках поделился сигаретой без фильтра и спичками.
— Благодарствую. Я сам не курю. Нервы сегодня.
— Нервы бывают. Вот помню в тридцать седьмом на партсобрании такие у всех был нервы!
«Что он несет? А табачок ничего!»
На коробочке сигарет виднелся рисунок странного томагавка и название «Ватра». Прилукская табачная фабрика. Госагропром УССР. Укратабакпром. Цена 20 копеек. Чуть позже до Кеши дошло, что УССР наименование здешней социалистической Украины. Республики еще не разбежались и живут вместе.
Кеша даже не понял, как встал и пошел, столько мыслей внезапно в голову залетело. Так это же что? Если тут и в самом деле Советский Союз? Это же огромнейшая страна. Ему и в той Эрефии тесно не было. А здесь кроме двух славянских республик еще Прибалтика, Закавказье и Средняя Азия. Это же сколько на самом деле возможностей? Даже подумать страшно! Что он потерял тогда в этом сраном Урюпинске, когда до столицы несколько часов ходу?
Ну, Кеша Васечкин, ты и баклан! Такие перспективы проепенил! Из башки разом вылетели оставшиеся заявки. От работы кони дохнут! В горле пересохло, солнце уже знатно припекало. Где-то неподалеку, насколько он помнил из детства, был продуктовый магазин, должны же быть в нем прохладительные напитки? Из-за угла показались огромные окна «стекляшки». Так, а это у нас что? Яркие аппараты, в которых, судя по толпящимся людям, что-то продавали.
«Вот бы болван, Кеша! Это же автоматы с газировкой. Да, те самые, по которым все совки сохнут. А сейчас сохнет твое горло. Сколько, говоришь, стоит стаканчик?»
Глава 4
Трезвость — норма жизни
Понаблюдав за гурьбой из детворы, Кеша догадался, что за копеечку наливается одна газировка. За три копья сначала автомат в стакан прыскает сироп, а затем туда брызжет газированная вода. Он хотел просто пить, и вкус местных сладостей был ему неведом. Так что за две однокопеечных монеты Иннокентий получил два стакана обалденно вкусной газированной водички. Едришкин кафтанишкин, почему у нас там, в будущем одну копейку ничего не стоило? Зачем они тогда, вообще, нужны? Провели бы очередную деноминацию. Делов-то! Хотя он сам уже и забыл, когда наличность в руках держал. Карты, гугл-пеи, крипта. Сплошной киберпанк.
— Вот он где загорает! Уработался, болезный?
Из ниоткуда вынырнули два колоритных типа и перлись напрямик к Кеше. Старшему где-то под сорокет или даже больше. Хотя хрен поймешь с ихними усами и общей запущенностью. Треники, пиджак, одетый прямо на майку, живот выпирает, под глазами мешки. Его напарник хрен моржовый сильно моложе. Длинные патлы, аккуратно подстриженные баки, рубашка с воротником поверх пиджака и штаны асфальт подметают. Под хиппи косит? Или кто в эти годы «на районе»? Иннокентий никогда неформалом не был, скорее гопником, так что в сортах разноцветного дерьма не разбирался и потому смотрел на пижона без должного пиетета.
— Кеша, тебя где носит? Дома нет, в ЖЭКе нет.
«Вован и Герыч», — мелькнуло внезапно в голове. Откуда он их знает?
— Работал.
— Отлично! На магарыч уже насобирал? У нас тут рупь с копьем завалялся. Извини, но сегодня голяк, а трубы горят. Выручи?
— Выпить, что ли хотите? — непонимающе хлопал глаза Иннокентий.
— Кеш, ты, видать, с утра не с той ноги встал. Айда в магазин! Туда чернила завезли. Цена сладкая!
Ну, мосты с новым миром ему как-то наводить надо? Судя по тону, Кеша прошлый с этими ухарями знаком накоротке. Может, и прояснят общую, так сказать, обстановку. Поэтому два честно заработанных рубля живо перекочевали в руки ушлых корешей.
В магазин они зашли почему-то с заднего входа.
— Иннокентий, давно тебя не видали. Как жисть молодая?
Полненькая молодуха в замызганном донельзя халате игриво подкатила к охреневшему от такого щастья Кеше. Её шальные зеленые глаза ярко заблестели. Неужели у них с этой продавщицей что-то было? Твою ж единорожку! Хотя в СССР вообще все старше выглядят. Сколько этой профурсетке на самом деле лет даже непонятно. Белобрысые оксигидролерные кудряшки кокетливо выбились из чепчика, на груди халату тесно, глаза нахальные. Такая свое возьмет обязательно, ибо деваться от безысходности некуда. Сразу видно — деревенская лимита. В Москве будущего подобных типажей миллионы!
«Кеша, держись от нее подальше!»
— Чего такой бледный? Не ешь ничего? Сейчас угощу.
— Ларис, привет. Все цветешь и пахнешь.
Как сразу изменился её взгляд! Вован, судя по всему, не герой её романа. И это стоит намотать на ус. Почему модно одетого пацана так откровенно динамят? Уже на выходе Лариса передает Иннокентию бумажный сверток:
— Ты заходи вечерком. Но без этих двух оболтусов.
— Что, запал на Лариску?
Вован идет веселый, развязный, метет штанами асфальт, руки в брюки, папироска в губах. Первый пацан на районе! Герыч тащит оттягиваемую бутылками холщовую сумку и ворчит сквозь зубы:
— Ты смотри, она баба такая, подомнет под себя, и все напрочь забудешь.
— Но зато какие у нее буфера!
Вован показывает руками размер её груди, и все смеются. Это предвкушение праздника. Оно радует больше, чем сам процесс пития. Пока готовишь стол на даче, жаришь шашлыки, травишь с дружками анекдоты и масляно поглядываешь в сторону приглашенных телок, решая, какую из них будешь жарить в бане. Эх, были же времена! У Кеши рот непроизвольно наполнился слюной. Он еще ведь и не обедал!
Гоп-компания дружно просочились в неприметную дверь, что находилась в торце здания. В углу стояли лопаты и метла, дальше был втиснут столик, табурет и промятая тахта. Понятно, Герыч у нас тут дворником трудится. Летом работы меньше, вот и веселится, как двор подметет.
— Пожрать есть чего?
— Обижаешь! Супчик с потрошками, сам наварил. Сейчас налью, студент. А что тебе там Лариска подогнала?
На стол аккуратно легла газетка, и на ней чудесным образом появилась половинка черняшки, скумбрия, пара сырков, банка с консервированными помидорами и кружок копченой колбасы. Судя по всему, колбаса и помидорчики от Ларисы.
— Хорошо она тебя привечает, — Герыч радостно потер руки. — Я счас стаканы помою. Вован, ты пока нарежь и сервируй все по фэншую.
Иннокентий
