Ванька 7 - Сергей Анатольевич Куковякин
Возница морду скривил, когда я с ним марками-деньгами рассчитывался. Что он, серебро от меня ждал? Исчезло оно из оборота, припрятывают его умные люди. Медные монетки ещё имеются, но скоро и их не будет. Наравне с ними тоже марки-деньги с портретами российских императоров сейчас в ходу. Выдали мне таких трёхкопеечных с жалованием целый лист в сто штук — отрываю их по мере необходимости. Очень это неудобно, но что сделаешь.
Дом Ильи Ильича как бы даже немного в землю врос. Или мне это показалось? Раньше он как бы выше был…
Последствия моей контузии? Вполне возможно…
Ну, на ловца и зверь бежит! Вот он, антиквар, собственной персоной! Куда-то собрался, под мышкой аккуратный свёрточек несёт.
— Илья Ильич!
Остановился. На меня глаза поднял. Пригляделся.
— Ваня…
Руками старик всплеснул, еле я успел выпавший свёрточек поймать. Не дал ему о мостовую удариться.
Ого, тяжеленький…
Я протянул сверток Илье Ильичу.
— Ваня… — повторил антиквар.
— Я, я… Не ошиблись.
Илья Ильич достал из кармашка часы, щелкнул крышкой. На секунду задумался, сам себе кивнул.
— Приглашаю чаю откушать, — последовало мне от него приглашение.
— Не возражаю.
Тем более, у меня было с чем. Я же не с пустыми руками в гости отправился. Коробка пирожных, что Илья Ильич любил, была у меня по дороге прикуплена. Кстати, цена на них была в три раза выше, чем когда я их перед японской войной в последний раз покупал. Дешевеет российский рубль… Ну, хоть что-то — не всему дорожать.
Да, дела у старика идут не очень… На стенах в комнатах почти не осталось картин, шкаф со старинными фолиантами был наполовину пуст…
— К Петрову я отправился, да вот тебя встретил, — немного суетливо осведомил меня о своих сегодняшних планах антиквар.
— К тому, что монетами торгует? — показал я своё знакомство с антикварным миром Москвы.
— К нему самому. — улыбнулся Илья Ильич. — Помнишь ещё…
— Ну, как не помнить…
— Садись, самовар у меня ещё не остыл…
Мы выпили по чашке чаю.
Так, так, так… Совсем Илью Ильича прижало с деньгами — чай был… совсем не очень…
— Торговля у меня совершенно никуда… Покупать, как война началась, совсем плохо стали. Причем, собиратели за каждую полушку торгуются. Цену сбивают…
Понятное дело, коллекционирование не относится в первостепенным жизненным надобностям. Продукты есть, но цены на них кусаются. Проедает народ деньги, тут не до пополнения коллекций.
— Вот, решил Петрову монеты свои продать… Давно он у меня их просил, да я всё отказывался. Сейчас за них и половины не получу, хоть и по его же каталогу.
Старик развернул сверток. Внутри оказались каталог монет уже упомянутого выше Попова и, на взгляд, до полусотни аккуратных заверточек из вощеной бумаги. Илья Ильич каждую свою монетку в отдельную бумажку бережно завернул, чтобы они при транспортировке не поцарапались, друг о друга не побились.
На каждом бумажном свёрточке еще и номерок имелся. Если я правильно предполагаю — с номером в каталоге известного московского торговца монетами, к которому старый антиквар сегодня решил отправиться для продажи своих сокровищ.
Илья Ильич полистал книжицу, нашел нужную страничку. Затем пальцем подвигал упакованные в бумажки монеты, нашел нужную.
— Смотри, Ваня, крайне редкий пробный рубль Петра III.
Я осторожно взял монету за гурт.
Да уж… Раритет.
Антиквар протянул мне каталог.
Пятьсот рублей… Это ещё по довоенному изданию каталога. Сколько же он теперь в полегчавших рублях?
— Это пробный рубль Павла…
Видно было, что гордился Илья Ильич наличием в своём собрании таких монет.
— Это ещё не самые раритеты…
Старик развернул очередной пакетик.
— Не жалко продавать?
Старик вздохнул.
— Жалко…
Так, а может мне у Ильи Ильича монеты купить? Деньги у меня имеются. Правда, не с собой — кто же такие суммы сейчас носит? Инфляция скоро ещё больше темп наберёт, а на фронте мне деньги куда? Сделаю вложение в вечные ценности.
— Сколько Петров за всё это обещает? — поинтересовался я.
— По каталогу. — палец антиквара постучал по книжке.
Мля… Тут же цены старые…
— Больше ни в какую…
— Сумму всю назовите. — решился я.
Мне был придвинут по столу листок со столбиком цифр и общим итогом. В притирку, но у меня хватало. Доберусь до Парижа, положу там монеты в банковский сейф. Пусть лежат. Через некоторое время после войны цены на них к нормальному уровню взлетят. Тут же всё редкости, далеко не рядовые монеты — каталог с отметками Ильи Ильича я пролистал, много времени это у меня не заняло. Такие сейчас вещи передо мной лежали…
— На какой предмет, Ваня, интересуетесь?
— Если мне продадите, я всё возьму.
— А, Петров?
— Перетопчется, — ответил я одним из любимых слов друга Мишки.
— Перетопчется… — старик улыбаясь поперекатывал на своём языке моё слово.
— Ну, что?
— Согласен. — не долго думал Илья Ильич.
— Вот и хорошо. Поедемте в банк.
Я встал из-за стола.
Илья Ильич указал на монеты.
— Все смотреть не будете?
Пришлось снова занять своё место за столом. Нельзя старика обидеть таким несерьезным отношением к сделке.
Просмотр будущей покупки занял у меня почти три часа. Все монеты, как и всё у старого антиквара, были в идеальном состоянии.
После расчёта в банке, я Илью Ильича проводил до дома. Так мне спокойней, да и шалили сейчас по вечерам в столице.
Вот и прошёл у меня один из двух дней перед отправкой. Кстати, не без пользы.
Лирическое отступление 3
Москва, которую Иван Иванович увидел…
https://yandex.ru/video/preview/10617285117901286691
Глава 8 Разговор с преподавателем десмургии
Завтра выезжаем, а значит — ещё один день в Москве у меня имеется и потратить его надо с пользой.
Куда направиться?
Так, а если в госпиталь сходить, где я на ротного фельдшера учился? Есть у меня некоторые вопросики.
Фельдшер… Раньше, дома, я это слово бездумно употреблял. Ну, фельдшер и фельдшер. Лицо со средним медицинским образованием. Правда, на фельдшера дольше, чем на медицинскую сестру надо учиться.
Тут только, уже в академии мне стало известно, что данное слово — немецкого происхождения. По-немецки feld — «поле», scheren — «стричь». Так в Европе в Средневековье людей называли, которые на поле боя оказывали помощь раненым и армии в походах сопровождали. Они же частенько одновременно и цирюльниками являлись, стригли всех желающих.
Так вот, вопросы у меня были как раз по фельдшерам. Ну, и по санитарам-носильщикам.
В дороге у нас всех свободного времени много будет. Имелось у меня желание повысить профессиональную квалификацию моего медицинского персонала. Как оказалось, некоторым фельдшерам полка только бритье и доверить можно. Про санитаров я уж и не говорю.
Тем более, что ещё и во Францию мы едем. Здесь во многом только на себя надо будет надеяться.
Почему так думаю? В академии мы опыт оказания медицинской помощи во время Франко-прусской или, как её ещё называют, Франко-германской войны рассматривали. Николай Иванович Пирогов лично в ней участвовал, причем — не на стороне французов. Очень не хвалил он германскую военную медицину. Вроде, всё у них имелось — врачи, лекарства, новейшая для того времени система первой помощи. Страдала только организация, бардак творился и бестолковщина. Отсюда и результаты были весьма плачевные.
Железнодорожные перевозки раненых германцы не смогли нормально организовать, лазареты не вовремя развёртывали, тысячи раненых сутками оставались без медицинской помощи. Доктора иногда вместе с батальонами в атаку ходили…
Нам рассказывали, что у французов всё ещё хуже было. Ещё хуже? Жуть…
Николай Иванович не много полезного для российской армии вызнать сумел. Единственное, те, с кем он ездил, в оказании реальной медицинской помощи на театре военных действий на чужих солдатах потренировались. В мирное время хоть какие учения устраивай — это как в куклы играть, а не своего малыша баюкать. Любая модель всё равно от оригинала отличается. Медицина, когда пули свистят, от медицины
