Провокатор - Д. Н. Замполит
– Сети? – Зубатов вскинулся, услышав знакомое слово, но быстро сообразил, что к агентурной сети оно не относится. – Что за сеть? Вы о чем?
Я мысленно ругнулся. Тороплюсь… тут надо как младенцу все растолковывать.
– В наше время так называется всемирная система информации. В схематичном плане она выглядит, как сеть. Но, если не возражаете, к этому мы перейдем чуть позже. Слишком объемные данные, придется потратить очень много времени на объяснения. Вот, к примеру, один из способов использования сего прибора, – я вызвал приложение, тыкнул кнопку воспроизведения, снова положил смартфон на стол.
Из динамика донеслось:
«– Извольте, начнем по порядку.
– Что это?
– Прошу, – послышался легкий шелест страниц.
– Это какая-то нелепая шутка.
– Сергей Васильевич, вряд ли для нелепой шутки…»
Зубатов недоуменно помотал головой, я выключил воспроизведение.
– Не узнали свой голос? Это в порядке вещей, никто не узнает. У себя в голове мы «звучим» иначе, чем для других. Но продолжим, будьте любезны, возьмите какой-нибудь особенный предмет.
Зубатов, как зачарованный, поднял пресс-папье из настольного письменного прибора, я щелкнул его камерой и, ощущая себя фокусником, продемонстрировал получившийся кадр.
– И это еще не все. Сейчас я передам снимок на планшет… вуаля, можете рассмотреть себя на экране побольше. Если вы считаете, что это подстроено, придумайте любой другой кадр.
Надо сказать, удар начальник охранного отделения держал неплохо. Через пару минут, покрутив мои гаджеты в руках и промочив горло остывшим чаем, взял мультитул.
– А это?
– Универсальный карманный инструмент. Что-то вроде швейцарского ножа, но шире по возможностям. Вот смотрите – это плоскогубцы, это нож и пилка, это отвертки…
– Ну, это может сделать любой слесарь! – он все еще цеплялся за привычную картину бытия.
– Да, но до этого надо еще додуматься! А вот такие винты и такую заточку не делает сейчас никто в мире. Кстати, мы можем их запатентовать и заработать на этом.
Зубатов хмыкнул и вернулся к паспорту.
– Что такое ОВД?
– Отдел внутренних дел, у вас это вроде бы «полицейская часть», если не ошибаюсь. УВД – Управление внутренних дел, более высокая инстанция, ЗАО – Западный административный округ, один из девяти в Москве.
– Российская Федерация?
– Федеративная республика, правопреемница Советского Союза, образованного после развала Российской империи в 1917 году.
– Господи, твоя воля…
Поняв, что его, наконец, пробрало, я решил закрепить успех.
– Да, чтобы покончить с неприятными вопросами… Насколько я помню, вас лет через пять со скандалом уволят…
Зубатов обхватил лоб и с силой провел ладонью по лицу.
– Оставим пока эту тему. Что там было насчет революционеров?
– В ближайшие год-два начнется слияние революционных социалистических групп. В основном выросших из народничества и его идей. В том числе идеи о достижении цели террористическими методами.
– Да, охранное отделение имеет такие сведения.
– Было бы странно не иметь их. Я не помню точно, но вроде бы Евно Азеф уже завербован как агент отделения. Именно он и возглавит боевую организацию. Причем будет работать, что называется, и нашим, и вашим. Какие-то покушения предотвратит, какие-то, наоборот, проведет. Например, успешные покушения на великого князя Сергея Александровича (Зубатов заметно напрягся) или на министра внутренних дел Плеве. Но в целом лет через девять-десять террористы в России будут ежедневно убивать от пяти до пятнадцати человек.
– Сколько??? – полицейский от волнения даже привстал со стула. – Это невозможно!
– К сожалению, так было, – печально вздохнул я. – Причин этому много. Репрессии без реформ неизбежно ведут к пополнению революционных организаций. А желающих умереть героем среди «юношей со взором горящим» всегда хватало. Вы и сами это прекрасно знаете. Мне кажется, что в наших силах сбить эту волну, профилактика всегда эффективнее, чем ликвидация последствий. А последствия, смею вас заверить, гораздо ужаснее, чем десяток смертей в день. Только погибшими Россия за грядущий век потеряет примерно восемьдесят миллионов человек, а это уже две тысячи в день! Так что у меня выбора нет. Я в любом случае буду пытаться что-то делать, поскольку знаю тенденции и причины их возникновения. Но без ваших возможностей толку будет куда меньше.
Вывалив все разом, я испытал немалое облегчение. В конце концов за один день столько на меня одного – это слишком. Пусть теперь у других голова болит.
Зубатов задумался, покрутил в пальцах остро заточенный карандаш, отхлебнул еще чаю, встал и подошел к окну. Постоял у него, рассматривая улицу, вернулся к столу, снова взял в руки мой паспорт, пролистал его…
– Хорошо. Значит, Михаил Дмитриевич?
– Точно так. Михаил Дмитриевич Скамов, 1971 года рождения…
– Сколько вам сейчас лет?
– Сорок девять.
– Сколько???
– Сорок девять.
Зубатов скептически хмыкнул.
– Послушайте, вы не выглядите на сорок девять! От силы лет на тридцать пять – тридцать восемь!
Черт, а я еще считал, что начал стареть…
– Да, у нас больше продолжительность и лучше качество жизни. Мы позже взрослеем и позже стареем. Плюс я всегда выглядел заметно моложе своего возраста. А вообще у нас пятьдесят лет – время расцвета.
Зубатов недоверчиво покачал головой.
– Посмотрите на дату выдачи паспорта – 2016 год. А теперь откройте последнюю страницу. Там написано, в каком возрасте положено его выдавать – сорок пять лет. Если хотите, я еще могу показать фотографии своих ровесников.
– Нет, не стоит… продолжайте.
– Разведен, проживаю… вернее, проживал… или буду проживать, не знаю, как точнее… в Москве, на проспекте Вернадского.
– Это где?
– Это примерно деревни Никулино и Тропарево. Шесть километров или, если вам привычнее, верст, на юго-запад от Воробьевых гор.
– Так далеко?
– Да, громадный город вырос. Пятнадцать миллионов человек, метрополитен на двести пятьдесят станций, небоскребы в сотню этажей…
– Небоскребы?
– Высотные здания, обычно в деловых центрах крупных городов, где крайне дорогая земля.
– Голова кругом идет… – неожиданно признался Зубатов.
– У меня, надо сказать, тоже. Позволю предложить, давайте подумаем о бытовых вещах – еде, ночлеге, одежде… А поговорить о чудесах будущего, я полагаю, у нас будет уйма времени.
К счастью, он мне поверил.
Месяцы после первого разговора с Зубатовым прошли в движухе, когда одно дело цеплялось за другое и все нужно было сразу, при этом нельзя было светить связи с полицией. Спал я по 4–5 часов в сутки, и местные сказали бы, что я ношусь, как оглашенный, но по меркам моего времени это мало отличалось от вполне регулярных авралов в нашей фирме – клиентура случалась капризная и «вводные» поступали в самые неожиданные моменты. Впрочем, на таких вот ситуациях мы здорово наловчились и в организационном, и в расчетном плане.
Устраивать жизнь пришлось с нуля – с поиска жилья и заказа
