Проект Re: Плененная скукой - Emory Faded
* * *
— Может, мне всё же помочь? — переспросил я.
— Сама дойду — серьёзных же нет… — пошатываясь и ковыляя, словно пьяница, ответила она.
— Я не думаю, что это действительно достойная и важная причина, чтобы отказываться от помощи.
— А я думаю, что тебе стоит заткнуться и не лезть в чужую жизнь.
— И это ты мне говоришь? — подметил я, намекая на наше «соглашение», которое и возникло из-за её желания «лезть в чужую жизнь».
— Тц… ты можешь, просто замолчать? — развернувшись, прошипела она мне в лицо.
— Нет, ведь ты и сама осознаёшь, что не тебе о подобном говорить и просить.
— А кому? Тебе, что ли?! А ты случаем не зазнался? Не забыл ещё, что я всё ещё не твоя?! — говорила она, приближаясь всё ближе ко мне. — Или ты думаешь, что раз у нас уже «это» было, и я стала к тебе теплее относиться, то условия нашего договора аннулируются и тебе не нужно доказывать, что ты достоин обладать мной?
И приблизившись вплотную ко мне, договорила:
— Если так, то выброси нахрен этот бред из башки и сначала докажи делом, что я — твоя, и принадлежу только тебе!
Я промолчал.
— А знаешь что? Давай прямо сейчас это и выясним! — чуть отойдя от меня, сказала она. — Как тебе? Ослабленная после длительного боя я, не лучшее самочувствие и недавняя травма, которая всё ещё болит — идеальный же вариант для тебя, да? Можешь прямо сейчас меня сделать, а после гонять ночами и днями на пролёт в каких хочешь позах, хоть в самых извращённых!
«Она слишком далеко заходит, ведь тут везде камеры и нас слышат и видят, а также остаются записи с них. И пускай, другие школьники этого не видят, потому что после боя камеры в зале отключаются, но зато все взрослые это видят, и к тому же, в теории, записи могут распространиться — чего мне бы очень не хотелось…»
— Хотя знаешь… немного разобравшись в тебе, я предположу иное: ты скорее заставишь меня заткнуться и не мешать тебе никогда, а после будешь использовать как фигуру на шахматной доске. Да, это точно больше будет походить на тебя, нежели предположение о том, что ты будешь без остановки пользоваться моим телом и трахать меня днями и ночами. Верно же я говорю?
Я ничего не стал отвечать.
— Ах… вижу, что верно. Я так и думала, — отойдя ещё назад, она набрала дистанцию. — О том, что изобьёшь меня сейчас можешь не волноваться — я всё улажу и тебе ничего за это не будет. Так что давай, не сдерживайся и покончи с этим вопросом поскорее. Это же в твоём стиле, да? — язвительно усмехнувшись, она заняла боевую стойку, а по ней начали расходиться маленькие фиолетовые молнии.
Совсем не такие, какими я их видел ранее — сейчас они не безумные, агрессивные и хаотичные, а скорее… подавленные и сломленные.
— Ну и чего ты ждёшь? Время у нас не резиновое, скоро и нас придут выгонять, так что поторопись и начинай.
— Я не буду сейчас сражаться с тобой.
— Что? Почему?!
Я вздохнул.
— Потому что может сейчас ты и говоришь, что подобный бой тебя устроит, но я уверен, что в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова.
— Я не заберу свои слова назад, — смотря своими красными глаза мне в глаза, жёстко сказала она.
— Я не об этом. Я не говорю, что ты откажешься от своих слов. Я сказал: в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова, — в точь-точь процитировал я ранее сказанные слова. — Иначе говоря, я пытаюсь сказать, что ты просто будешь с ненавистью волочить своё существование, ненавидя при этом каждый своё день.
«Она нахмурилась, а значит, понимает.»
— А тебе-то какая от этого разница?
— Не понимаешь? А не ты ли мне недавно говорила, чтобы я перестал придуряться? — вновь напомнил я ей, возвращая её слова. — Ты уж точно не столь глупа, чтобы не понимать такого.
«Её эффективность напрямую будет зависеть от её морального состояния. Если она будет подавленной и апатичной, то проку от неё будет мало. По крайней мере, в разы меньше, чем если она будет жить „с огнём в глазах“.»
Всё это же, кстати, так же относиться вообще к любому другому человеку. Стоит ему быть счастливым, как его возможности в разы увеличатся, а если он будет подавленные — понизятся и очень сильно.
В общем, только настоящий дурак будет забивать на моральное состояние своих подчинённых…
— Даже если и так, — всё же признала она мою правоту, — то зато тебе не нужно будет ждать несколько месяцев, прежде чем это произойдёт. Так что давай — получи всё и сразу!
— Если у тебя есть столько сил, то лучше направься к выходу, — проигнорировав её, я развернулся и пошёл в сторон выхода.
Стоило мне это сделать, как в следующий миг я услышал усиливающийся треск молний, а в последующий миг… молния пролетела мимо меня и удар пришёлся в дерево, от которого в мгновение ока отлетело несколько мелких частей, а его сердцевина, в которую и попала молния — загорелась ярким пламенем.
«Ну и к чему это ребячество?..» — меланхолично подумал я, идя дальше, не замедлившись и на шаг.
Глава 3
Подходя с Мияко к выходу с территории экзамена, мы встретились со знакомым лицом.
Если быть точнее — это был Кадзумицу. Он просто стоял около выхода, так что было не трудно догадаться, что кого-то ожидал, и учитывая, как изменилось его лицо, когда он увидел нас, — не трудно догадаться, что ждал он именно нас двоих.
— Чего-то подобного я от вас и ожидал, — с доброй улыбкой сказал он, стоило нам двоим подойти к нему.
— Не от нас, — буркнула Мияко и пошла дальше.
На несколько мгновений Кадзумицу завис, после чего посмотрел на меня.
— Ей стало ещё хуже, — больше констатировал он факт, нежели спрашивал.
