Империя. На последнем краю - Владимир Викторович Бабкин
Местоблюстительница Ромеи поспешила отогнать дурные воспоминания. Дурные, словно тот дурной сон. Слава богу, все осталось в прошлом. У нее сейчас есть любимый муж, любимый сын и любимая работа, как называет ее царственный брат свое Служение.
Что ж, путешествие в Москву начинается. Сейчас им предстоял переход через Черное море в Севастополь, где их ожидал императорский поезд, готовый на всех парах устремиться в Первопрестольную. Впереди много ответственных событий. Событий, прямо скажем, государственного значения. Например, крестины августейших детей. Ведь это у простых родителей крестины событие, хотя и торжественное, но сугубо частное и личное, а вот в случае с императорской семьей все это приобретает совершенно иное, державное значение.
Да, ровно через десять дней в Москве состоятся государственные торжества по случаю крещения наследника цесаревича Александра Михайловича и царевны Виктории Михайловны. Прибудут высокие крестные родители – император Эллинов Константин, королева Румынии Мария Эдинбургская, царь Болгарии Борис и императрица Эллинов София Прусская. Большое событие, большие торжества, большая политика.
Ольга усмехнулась. Да уж, родная сестра кайзера Вильгельма станет крестной матерью русской царевны Виктории, а Мария станет крестной матерью цесаревича Александра, будучи сама при этом внучкой британской королевы Виктории и одновременно внучкой русского императора Александра II. Впрочем, чему тут удивляться, если и самой Ольге тот же кайзер Вильгельм приходится кузеном, а британский король Эдуард VIII племянником? А через брак с Машей Дом Романовых породнился теперь и с Савойским Домом. Все друг другу родственники, что не мешает им между собой устраивать по-семейному кровопролитные войны и всячески соперничать. Таковы гримасы истории и таковы реалии династических отношений в Европе.
А пока им предстоит дальний путь, в такую далекую отсюда Москву. Ибо, как сказала императрица Мария, рожденные в Порфире Константинополя наследник и царевна должны быть крещены в Святой Руси, в самом ее сердце, подтвердив тем самым свои права на объединенный Престол Единства.
– Мишкин, всегда хотела у тебя спросить, а зачем ты повелел перевести из Балтики сюда этот крейсер? Да еще и решил поставить его напротив дворца Единства? Нет, я понимаю, выстрел из орудия в полдень – это прекрасная петербуржская традиция, но все же?
Михаил посмотрел на сестру и улыбнулся.
– Ну, это достаточно героический корабль, вполне имеет право стоять напротив моего дворца в Константинополе. Все-таки участник Цусимского сражения…
Ольга покачала головой.
– Да-да, я помню эту историю. Экипаж героически сражался, в том бою погиб командир крейсера и все такое прочее. Но таких героических кораблей много. Вспомним тот же твой триумф при Моонзунде. Почему именно этот? Чем он тебе так дорог?
Император помолчал, затем проговорил нехотя:
– Понимаешь, Оленька, для меня этот крейсер является напоминанием о том, как могла пойти история. Совсем по иному пути она могла пойти. Тогда, в день моего восшествия на престол, обезумевшая и подстрекаемая агитаторами толпа из нижних чинов экипажа крейсера «Аврора» растерзала своего командира и старшего офицера корабля. На мачте был поднят красный флаг и крейсер присоединился к революции, а точнее, к мятежу, поскольку революции в итоге не случилось.
Ольга помнила эту историю. Как и то, как беспощадно брат расправился с экипажем крейсера «Аврора», невзирая на объявленную амнистию. Об этом не писали в газетах, но всех активных участников того мятежа военный трибунал приговорил к смертной казни или к двадцати пяти годам каторжных работ, а остальных членов экипажа перевели служить во Флотилию Северного Ледовитого океана, разбросав по разным кораблям и вспомогательным судам флотилии.
Впрочем, активных участников мятежа в Кронштадте ждала та же судьба. Может, именно поэтому не возникло потом проблем с дисциплиной, когда поступил приказ выйти на бой с превосходящими силами противника в августе 1917 года. Моряки не бузили, не устраивали митинги, а исполняли свой долг. Они шли умирать. Да, благодаря гению ее царственного брата, они в итоге одержали блистательную и историческую победу над германским флотом, потопив десять вражеских линкоров и захватив еще один. Полный и эпический разгром, о котором сняты фильмы и сложены легенды. Но ведь, идя в бой, моряки Балтийского флота не знали, чем закончится сражение, верно?
Михаил меж тем продолжал:
– Каждый раз, когда орудие крейсера «Аврора» делает свой выстрел, я думаю не только о том, что история России могла пойти иначе, но и о том, что еще нужно сделать для того, чтобы этого не случилось. Ведь, если я расслаблюсь, все еще вполне может полететь в тартарары. Революцию нельзя предотвратить, ее можно только возглавить…
Император замолчал, провожая взглядом удаляющийся силуэт крейсера. Ольга, видя, что брат больше ничего не скажет, все же уточнила:
– Хорошо, а зачем ты повелел перевести корабль в Константинополь? Поставил бы его перед Зимним дворцом…
Брат расхохотался:
– О, нет, Оленька, нет! Выстрел крейсера «Аврора» у Зимнего дворца, это зрелище, право, не для моих нервов!!!
Глава II. Россия перед выбором
Империя Единства. Россия. Московская губерния. Императорская резиденция «Марфино». 4 октября 1918 года
События имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему. Точнее и не скажешь.
– Насколько мы контролируем обстановку?
Министр внутренних дел сделал неопределенное выражение лица и глухо ответил:
– Мы делаем все возможное, государь.
Что ж, прозвучало чрезвычайно оптимистично. Значит, все значительно хуже, чем может показаться на первый взгляд.
– Ваши предложения, Николай Николаевич?
– Полагаю, государь, что нужно объявить сборы резервистов в батальоны территориальной обороны и батальоны войск Внутренней Стражи. Привлеченных к обеспечению порядка дивизионов Отдельного Корпуса жандармов нам явно может не хватить. Мы не можем исключать эксцессы и появление очагов бунта в указанных губерниях. Как, впрочем, и в любых других. Но в этих губерниях нам нужно усиление в первую очередь. Местные силы охраны порядка, включая ячейки Фронтового Братства, могут лишь ограниченно влиять на ситуацию, и, в случае стихийной вспышки насилия, вряд ли смогут как-то решающим образом помочь.
– Стихийной?
– Во многом да, государь. Действительно на местах немало недовольных, а льготы участников Фронтового Братства лишь усугубляют напряжение.
Да, усугубляют. С одной стороны. Но с другой… Так у меня есть десятки, если не сотни тысяч моих опричников на местах, которые являются моей опорой, уравновешивая власть стихийной толпы в деревне. Но слаба эта опора. Может дрогнуть в любой момент. Пока центральная власть сильна, они за меня. А вот в случае чего… Видел
