Целитель-7 (переработанная версия) - Валерий Петрович Большаков
А вчера Шевелёва подводила итог своей недолгой жизни. Девятнадцать лет — не тот срок, когда люди задумываются о будущем. В этом возрасте о нем обычно мечтают. Или бегают на свидания, поскольку практическое влечение куда занятней теоретических измышлений.
Выходя со станции «Алексеевская», девушка бегло улыбнулась своим мыслям. Иногда, вот, как вчера, ее приводила в веселое изумление та эволюция, по спирали которой она восходила после той ужасной травмы.
Насколько она была похожа с сестрой — не отличить! «Врушки-хохотушки», как мама говаривала. Маша такой и осталась, а вот она… Месяцы нескончаемого ужаса и душевной боли выпарили всю легкомысленность и веселость. Светланка с удивлением сравнивала себя с Мишей Гариным, и наблюдала сходство. Мишенька тоже серьезен, как она. Порой — «по-взрослому» печален. И Андрей, и Изя до сих пор горазды на шалости и озорство, а Миша — нет. Тут кроется какая-то тайна, вот только разгадать ее не просто.
Перейдя проспект Мира по гулкому переходу, Светлана зашагала «домой» — комната, которую она снимала у бабки-москвички, стоила именно такого статуса — в кавычках. Дом — это дом. Не просто помещение, где ты спишь или зубришь латынь, а родное убежище. Собственная отдельная квартира… М-да. Пока это не цель даже, а так, сокровенное желание. Сначала она отучится, отработает по распределению, а уже потом…
«Потом тебе стукнет двадцать шесть или двадцать семь», — усмехнулась девушка, сворачивая на Большую Марьинскую.
Юрка, правда, клянется, что его обеспечат жильем. Вот только каким? И когда? Дадут комнатку в общежитии годика через три-четыре?
Шевелёва поморщилась — житейские раздумья отталкивали ее квасным мещанским оттенком. Дом — это важно, но что же теперь — живота не жалеть, добиваясь вожделенных квадратных метров? Главное в ее положении — учиться, учиться и учиться! Стать классным специалистом! Ныне даже хороший невропатолог нарасхват, а уж нейрохирург и подавно.
«Стану, — кивнула себе Светлана. — Уж чего-чего, а мотивация у меня — на уровне!»
Научиться излечивать паралич! Хоть как-то, хоть на малую малость избавить от мук неподвижности! А хорошему, опытному специалисту любой главврач квартиру выбьет…
— Ну, ты, подруга, даешь… — пробормотала девушка, качая головой. Какие только идейки не заводятся в ворохе высоких помышлений!
В принципе, ей грех жаловаться. Комнату они снимают на троих, Нина и Галя — тоже медички, только со второго курса. Баба Аня много не берет, а условий всего три — не сорить, не шуметь и не водить парней. Юрка, когда бывает в увольнении, даже к дверям не подходит — с улицы зовет. Юрка…
Когда они учились в восьмом, ей очень не нравилась злость Сосницкого. А когда Миша выходил Юркину маму, жестокость ушла, осталась жесткость, но это нормально. Зато «Сосна» никого не боится. Говорит, отбоялся свое…
«Наверное, это у нас общее с Машей, — подумала Светлана, — нам обеим нравятся парни в форме!»
Вот только Жека твердо намерен стать офицером, а Юрка… То его в милицию тянет, то в чекисты… Не определится никак.
Впрочем, уж если ворчать… На себя тоже стоит оборотиться! Вот это ее страстное желание выбиться в нейрохирурги… Обдуманно ли оно? Или взбухло на пузырях эмоций? Вот, окончит она мед, набьет первые шишки опыта — и разочаруется в своем выборе! Разве так не бывает? Да сплошь и рядом!
Шагнув в прохладный подъезд, Шевелева поднялась на третий, и отперла дверь своим ключом. Надеясь, что баба Аня задержалась на даче… Присутствие хозяйки Свету напрягало — остро чувствовалась чуждость стен.
«Нет, не задержалась…» — кисло улыбнулась она.
В прихожей девушку окатил разваристый дух свежего борща. С кухни доносилась невнятная болтовня квартиранток, перебиваемая звяканьем ложек и голодным хлюпаньем.
— Света, это ты? — послышался дребезжащий голос бабы Ани.
— Я, Анна Алексеевна!
— Раздевайся скорей, а то эти проглотки всё съедят!
— Так вкусно же! — затянула Нина, подлащиваясь.
Светлана заулыбалась, поправляя прическу перед старым трюмо, и решила, что жизнь не так уж плоха, если хорошенько подумать. Или не думать вовсе.
Глава 2
Глава 2.
Воскресенье, 9 октября. Утро
Псков, улица Профсоюзная
Я бы мог идти и побыстрее, но Рита постоянно вертелась, обозревая достопримечательности. Держа меня за руку, она то останавливалась, задирая голову, то оглядывалась, шагая бочком или вовсе спиной вперед.
— Твое поведение не подобает замужней даме, — у меня получилось очень назидательно. — Последний раз я так Настю в садик водил…
— Зану-уда! — ласково протянула девушка, и вспорхнула на высокий бордюр, прошлась, сгибаясь в талии и ловя баланс. — Держи меня!
— Девчонка совсем! — залучился я, крепко сжимая тонкое запястье.
Рита спрыгнула и мимолетно прижалась, не решаясь целоваться на улице. Чопорно взяла меня под ручку, и зашагала рядом, приноравливаясь к моей походке.
— С ума сойти… — тихонько пробормотала она. — Шестнадцатый век… Это же царствование Ивана Грозного! А у твоего предка уже тут дом стоял, «палаты каменныя»… Далеко еще?
— Скоро узришь, — я переплел свои мосластые пальцы с тонкими, изящными пальчиками Риты. Так и просится на язык: «перстами»…
…Вайткус бережно развернул хрустящую папиросную бумагу, открывая изжелта-белый пергамент, исписанный старинной вязью.
— Етта… — начал он глубокомысленно. — Ирмочка проследила твою родословную, закопалась в прошлое — и нарыла сей любопытный документ. Етто не из музея. Есть тут один старичок-коллекционер… Доверил внучечке реставрировать царскую грамоту… М-м… Что-то вроде наградного листа. Царь всея Руси Иоанн Васильевич дарует «целителю своему Олександру Гарину палаты каменныя противу церкви Одигитрии, что на Печерском подворье», — Ромуальдыч припечатал ладонью харатью из былых времен. — Всё точно, Миша! Проверено. Твое родовое гнездо!
— Смешно вам, — заворчал я, дотрагиваясь кончиками пальцев до шершавой дарственной. — Может, там всё уже тыщу раз застроено и перестроено…
— Нет-нет! — энергично замотал головой Ромуальдыч. — Всё на месте, я тебе говорю! Просто хозяева менялись. Сначала епископ те палаты «отжал», как ты выражаешься. Потом они купцу какой-то гильдии достались… При Николае Первом к губернскому ведомству перешли… А до войны там склад стеклотары держали. Я смотрел уже. Если собрать ребят порукастей, да навалиться разом, можно всё за месяц разгрести, расчистить — и откапиталить! Етта… Откроем Центр НТТМ в торжественной обстановке, а мой знакомый из обкома пусть алую ленточку режет!
— Годится для зачина, — улыбнулся я, повторяя сразу обе любимые присказки товарища Андропова…
…Уголок губ дрогнул, провожая воспоминание. А ведь дед Семен однажды выхвалялся перед бабушкой: «Да мы из бояр! Да у нас во Пскове палаты стояли каменные!»
Я тогда еще и в школу не ходил, а уж древность рода меня точно не волновала. Но вот сейчас припекло.
А
