Экспансия (СИ) - Янов Алексей Леонидович

Вооружены они были пока что фитильными пищалями, активно нарабатывая опыт обращения с новым оружием. Кремневые замки под руководством мастера Нажира сейчас разрабатывались «замочниками», ранее корпевшими над арбалетными воротами. Перед ними стояла задача сконструировать замок с как можно большим количеством деталей, которые можно было бы массово получать штамповкой. Новые замки я был намерен, прежде всего, использовать в устройстве пистолей, которыми намеривался в первую очередь вооружить свою конницу. Всё равно, из – за дефицита пороха, создать массовую стрелецкую армию у меня в ближайшие годы не получится.

Пищали делались по самым примитивным, на мой взгляд, технологиям, но здесь и сейчас новаторским и прорывным. Железные листы гнули в трубу на желобковой наковальне и сваривали продольный шов ствола внахлёст. После этого приваривали остальные детали ствола. Сверлением внутреннего канала ствола я пока не стал заморачиваться – слишком мало производилось ружей и налаживать под это дело сверлильный станок с приводом от «воздушного двигателя» было бы слишком расточительным удовольствием.

Калиевую селитру и, порох, соответственно, производили пока ещё в небольших объёмах. В Гнёздове сейчас активно шла технологическая оснастка порохового завода. В качестве сырья для получения калиевой селитры использовалась аммиачная вода, получаемая из Ковшаровского торфопредприятия. Первые селитряные бурты начать вскрывать планировалось лишь весной следующего года.

Каждый стрелец носил кожаный подсумок с «бумажными патронами» на поясном ремне. Бумагу скручивали в кулёк и засыпали в него порох, а поверх пороха клали пулю и всё это вместе скручивали бумагой. Перед зарядкой в ружьё стрелец зубами откусывал нижнюю часть патрона, чтобы открыть доступ к пороху, часть пороха ссыпал на полку фитильного замка, и с помощью шомпола проталкивал патрон до самого конца ствола. Применение бумажного патрона значительно упрощало процесс заряжения и повышало скорострельность оружия.

Ружья – пищали были снабжены ремнём, поэтому их можно было носить за плечом. Высококачественное железо, получаемое из шведской руды, позволяло серьёзно облегчить вес ружья и обходиться без сошек. Кроме того, для ведения ближнего боя, все ружья были снабжены штыком.

Опытовые стрельбы показали пробивную силу пули – если удавалось попасть в цель, то на дистанции как минимум до пятидесяти метров она прошивала на вылет любой доспех.

С заводскими стрельцами – охранниками, раз в неделю начали устраиваться учения, где отрабатывались новые тактические схемы боя. Воины строились в десять рядов глубиной. Это объяснялось низкой скорострельностью фитильных ружей. Стоявшие в первом ряду спускали курок, имитируя выстрел, затем делали поворот кругом и маршировали назад. Там, за спинами товарищей, они могли перезарядить оружие в относительной безопасности. Те, кто стоял во втором ряду, делали шаг вперед и в свою очередь «стреляли». Воины повторяли эти движения снова и снова, пока не смогли выполнять их автоматически.

Здесь же, вместе со стрельцами проходили обучение пушкари. Дело в том, что в Гнёздово никто из командиров – дружинников дело с огнестрельным оружием не имел и ничему вразумительному никого научить не мог. Поэтому обучением приходилось заниматься мне, а чтобы не сидеть постоянно в Гнёздово, стрельцов и пушкарей я перевёл к себе на территорию Ильинского детинца. В стрельцы, а особенно в пушкари и помощники командиров (вестовые, знаменосцы – сигнальщики, трубачи и барабанщики) попадали самые смекалистые призывники, способные осилить школьную программу и заодно суметь выучить и применять на практике написанные и уже отпечатанные воинские уставы. Этих уставов было два – Общевойсковой – посвящённый всем родам войск и отдельно Пушкарский – для артиллеристов.

Этот «Пушкарский устав» писался параллельно с производством и испытанием первых пушек. В него мною сразу была внесена стандартизация стволов, зарядов, лафетов и единиц измерения. Так, основой для пушек стал вес чугунного ядра, которое при диаметре 2 дюйма (5,08 см) весило один фунт, названный артиллерийским (около 491 г). Ядро весом 3 артиллерийских фунта имело диаметр около 7,6 см, 6 фунтов – 9,5 см, 12 фунтов – 12 см и т. д. Длина орудийного ствола измерялась диаметром его ядра, в калибрах. Какое число ядер можно уложить вдоль ствола, таков будет его размер в калибрах.

Постепенно, в результате опытов, определилось необходимое количество пороха, чтобы и ствол не разорвало, и ядро улетело как можно дальше. Для больших орудий оно равнялось половине веса ядра, для малых – 2/3 или даже целому ядру.

Приводились в Уставе и некоторые математические, баллистические расчёты. Поэтому каждый пушкарь знал, что для достижения наибольшей дальности стрельбы ствол должен быть поднят на 45` по отношению к линии горизонта.

В Пушкарском же уставе была прописана «Инструкция для приема артиллерийских орудий», по которой каждый орудийный ствол должен был подвергаться осмотру и проверке на предмет правильности изготовления канала ствола, расположения цапф, мушки. После этого производилось испытание на прочность тремя выстрелами. Вес боеприпасов для каждого выстрела определялся соответствующей таблицей, прилагаемой к инструкции. На вооружение армии от производств принимались только те орудийные стволы, которые отвечали всем требованиям данной инструкции.

При «СМЗ» во главе с Веруславом уже не первый месяц функционировала заводская школа – училище, получившая название ПТУ. Пушкари, стрельцы, а также вестовые, знаменосцы – сигнальщики, трубачи и барабанщики отзывались из гнёздовских полков и в обязательном порядке проходили в ПТУ обучение. Заводская школа давала не только начальное образование, но и совмещала его с курсами повышения квалификации и лабораторией. Преподавателями в ней были бывшие ученики первого набора «дворянской школы» подросшие, как физически, так и интеллектуально. Профессиональные навыки и умения «пэтэушникам» прививали мастера и наиболее способные подмастерья. Также здесь проходили обучение сами рабочие, подмастерья, их дети, а также некоторые отобранные в ходе тестирования горожане и жители окрестных сёл, занятые рудно – угольными заготовками для завода. В лаборатории учителя – химики осуществляли опыты, при активной помощи наиболее заинтересовавшихся этим делом подростков. Ну и заводскую практику для учащихся никто не отменял.

Глава 2

Суздальский купец Данила Микифорович на санях вкатывался в Смоленск, в его Заднепровскую часть. Уже в посаде, не доезжая до деревянного частокола Ильинского конца, обнаружилась знакомая по прошлому приезду корчма, где могли останавливаться на ночлег торговые гости. Рядом с корчмой ютился княжий питейный дом, или попросту – кабак, где торговали водкой, вином, медовухой и пивом. Подобные заведения изрядно пополняли карман их владельца – всё того же князя – наместника.

Минувшем летом купец привёз в Смоленск восточные ткани, а в этот раз, по просьбе самого Владимира Изяславича, с коим он долго и плодотворно общался в прошлый свой приезд, купец вёз странные, на его взгляд товары – бочонки с земляным маслом (нефть) и индийский снег (селитра). Эти, не пользующиеся особым спросом товары, Данила заказал, а потом и купил у булгарских купцов. Булгары же, в свою очередь, достали их откуда – то из – за Хвалынского моря.

Обратно в Суздаль, Микифорович хотел прикупить железной проволоки, железный строительный инструмент, и побольше кухонной чугунной утвари. Эти заводские товары в его торговых рядах надолго не залёживались – вмиг разлетались, особенно проволока, шедшая на кольчуги. А за право купить распроданные в первый же день чугунные котлы, суздальские хозяйки вообще устроили скандал. Напрямую у князя все эти товары прикупить было нельзя, вся торговля с приезжими русскими купцами велась через местную боярскую братчину – паевое торговое предприятие.

Близился вечер, морозец усилился, и лицо купца защипало сильнее, но его нос уже почуял запах вкусной еды и тепла приближавшейся корчмы. Данила мысленно воздал хвалу Творцу, за то, что доменные трубы заводов дымят в противоположную от этой части посада сторону. В прошлом году, летом, дым из домен не только дул в сторону корчмы, но ещё и довольно низко стелился вдоль земли. В тот памятный день смрадом он надышался будь здоров. Самого завода, из – за наступившей темноты, купец не видел, лишь вдалеке едва угадывались освещаемые башенные ворота. В хлебосольной корчме Данила разместил своих людей, а под охраняемым навесом – сани с привезённым товаром. Вкусно перекусил лесной дичью, да сладко завалился спать в хорошо натопленной комнате. Долгая поездка требует долгого отдыха.