Абиссинец (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич
Глава 2. Военный Совет перед боем в Амба-Алаге
Букин, взяв у Ильга две керосиновых лампы, и получив под начало двух рисовальщиков и переводчика ушел в штабной шатер чертить карты. Я пошел писать и зашифровывать сообщения Обручеву. К наградным спискам добавил Букина, Семирягу, Титова и Швыдкого «за образцовое выполнение служебного долга, обеспечившего успех миссии»: первым трем — ордена Св. Станислава 3 степени, Швыдкому — медаль «За храбрость». Погибшим, согласно российским законам, наград не полагалось[1], хоть соверши самый героический подвиг, неправильно это, на мой взгляд.
Артамонову сначала хотел написать с той же формулировкой медаль «За усердие», а потом вспомнил, что он был у меня вторым номером у пулемета в бою и написал; «За то, что в бою с кочевниками, находясь у головного пулемета, принявшего атаку основных сил кавалерии противника, выполняя обязанности второго пулеметчика, помогал вести непрерывный огонь статскому советнику Степанову, чем обеспечил уничтожение до 300 всадников противника — достоин награждения Знаком военного ордена Святого Георгия 4 степени».
Потом понял, что даже если я зашифрую все это, то телеграф задымится, передавая, а телеграфист сойдет с ума, поэтому ограничился списками и приписал, что подписанные наградные листы, рапорта и письма близким погибших передам пакетом с первым российским пароходом, на котором уедут не написавшие рапорта об отставке и службе в абиссинской армии.
Написал записку Лаврентьеву о том, что либо он пишет рапорт об отставке и служит в абиссинской армии, либо должен уехать в Россию… Потом посмотрел письма семьям погибших, что написал Лаврентьев, написаны они были «под копирку» и очень сухо. У доктора никого не было, а матери барона я написал, выразив свои соболезнования и то, что ее сын был образцом офицера и пользовался уважением товарищей и подчиненных, что барон всегда был тактичен и корректен, показывал пример образцового воспитания и мне искренне жаль было, что он навсегда ушел от нас, в общем. постарался написать так, как мне хотелось чтобы когда-нибудь написали и обо мне.
Уже под утро, приготовив пакет для отправки и отдельно — шифровку в Главный Штаб, лег спать, проснулся от того, что Артамонов разбудил меня и сказал, что пришел мсье Ильг (так он отрекомендовался). Я сказал, чтобы денщик приготовил нам кофе, посмотрел на часы — надо же, уже девять, но для дипломатических визитов рано. Тем не менее, сам вышел встретить швейцарца. Извинился за помятый вид, сказал, что полночи писал бумаги, списки, наградные листы в Петербург, пока не привел все в порядок. Ильг сказал, что все понимает, время не позволяет отдыхать, но и он просит прощения за непротокольный визит. Обменявшись любезностями, сели пить кофе и Ильг сказал, что он с Негусом много думали над теми планами, что я и мой нач штаба им показали.
— Альфред, что, эти планы так сильно расходятся с Генеральным планом кампании?
— Дело в том, что у нас нет настоящего Генерального плана кампании в европейском понимании этого. Все идет по мере развития событий, как воевали еще пятьсот лет до этого. Поэтому, Александр, я бы просил тебя и господина капитана разработать что-то вроде Генерального плана, подобного европейскому, но так, чтобы его можно было понять без военного образования, то есть, упрощенно. Мне принесли карты, которые сделал господин капитан с приданными ему рисовальщиками; там все красиво, но очень сложно для наших военачальников, больше скажу, я хотя и европеец, тоже не понял все эти стрелки, кружки и линии, что там начерчены, правда, у меня инженерное образование, а не военное. Мы решили провести Военный совет вечером, как обычно.
— А как же выход летучего отряда кавалерии раса Мэконнэна? Я бы тоже хотел принять участие в этом рейде…
— Дорогой Александр, мы не можем рисковать тобой, посылая в столь опасный рейд. Ты нам нужен здесь, в штабе, так же как и капитан, не помню его фамилии.
— Фамилия его очень простая — Букин, зовут Андрей. Он очень грамотный в военном отношении офицер, закончил Академию одним из лучших и служил в Главном Штабе, также как и я (вот зря я это брякнул, теперь от штабной работы не отвертишься).
— О, так ты все-таки военный, а не дипломат, мы даже поспорили с Негусом, он считал что ты — военный, а я — что дипломат.
— И какая ставка была?
— Если бы я проиграл, то должен был разработать рисунки для монет с изображением Негуса, а Негус, как известно, никогда не проигрывает. Кстати, у тебя нет русских монет? Ассигнации мы пока не планируем, народ не поймет.
— Тогда никто из вас не проиграл. Я — магистр математики, человек гражданский, но известный в России своими изобретениями, о них я уже говорил. Но, обычно мне приходят в голову нестандартные идеи, а осуществляют их специалисты. Поэтому царь мне дал задание возглавить миссию в Абиссинию, так как здесь точно будут нестандартные ситуации. А монеты я тебе дам, я предвидел, что кто-нибудь захочет посмотреть, как выглядят русские деньги, поэтому взял с собой новенькие монеты. Кстати, казаки спрашивали, про какой золотой идет речь, здесь много всякой монеты ходит, поэтому золото идет по весу.
— Удивительно, ты — магистр математики, впрочем, эта наука оттачивает ум, а потом не дает ему заржаветь. А под золотой монетой подразумевался британский фунт, он же соверен, все же он считается сейчас эталоном в Африке, к сожалению. А какие золотые монеты есть в России?
«Соверен?! Отлично», — подумал я, рассчитывая только на 20 франковую монету, там вес 6.45 граммов золота 900 пробы, а в британском соверене — побольше, там 7.99 граммов золота 917 пробы).
— То есть, золото казакам могут выплатить и другой монетой, — сказал Ильг, — например, сейчас у нас много монет по 20 лир короля Умберто I[2], там 6.45 граммов золота 900 пробы, но с пересчетом на английский соверен.
— В России сейчас два номинала золотых монет: 10 рублей с портретом царя, так называемый империал — вес 12, 9 грамма золота 900 пробы и 5 рублей с государственным гербом (полуимпериал) — там вес 6, 45 грамма золота 900 пробы. — я достал из денежного ящика новенькие блестящие монеты и показал Ильгу, сказав, что это — подарок и второй комплект он может отдать Негусу.
— Красивые, рубль, конечно, поменьше чем талер, но тоже выглядит солидно. А империал — очень увесистая и красивая монета. Я думаю, Александр, надо такие же в портретом Менелика II в профиль, видел, что европейские государи предпочитают профильные портреты, как на римских денариях и ауреусах.
— Согласен, Альфред, а на обороте — лев, надписи по-амхарски и на латинице, только, раз уж вы привязываетесь к фунту, монету сделать в восемь граммов, а не как русский империал, но это конечно, как Негус решит, просто тогда можно будет больше монет начеканить. И еще нужны разменные монеты — мелкое серебро: полталера, четверть и одна десятая, пропорционально весу талера в 28 граммов серебра. Раньше, в России XVIII века, вес рубля тоже соответствовал весу европейского талера в двадцать восемь граммов, но потом в связи с войнами, рубль «похудел».
Дальше мы говорили об истории России и войнах которые она вела, еще пили кофе, потом я спросил как отправить шифровку в Главный штаб и пакет с документами. Пока еще в ранге посла, оформил наградные документы на своих подчиненных за бой с кочевниками, к сожалению, за рейд Лаврентьева наградить нельзя, провальный он, хотя Букина и попавшего в плен топографа я представил к награде за картографические работы, доктор тоже исполнял свой долг с честью, но посмертно у нас не награждают
— Альфред, штабная работа, это, конечно хорошо, но я владею оружием, в том числе, таким как пулемет и гранаты. Кто как не я должен обучать владению ими.
— Твои люди, которых ты уже обучил. Поэтому в рейд с расом уйдут казаки, а ты останешься разрабатывать план войны, это сейчас важнее. Сегодня на Совете ты и Андрэ Бу-ки-ин расскажите как вы его видите и будете подробно разрабатывать. Это ведь не генеральное сражение, а только разведка — тот рейд, куда пойдут рас Мэконнын и рас Микаэль. Как только они вернутся и будет наступление врага, мы должны правильно его встретить.
