Дмитрий Хван - Царь с востока
- Внимание! Боевая готовность! - по кораблям немедленно был передан приказ командующего флотилией каперанга Сартинова. - Без приказа оружия не применять!
Кормовые и носовые пушки были заблаговременно укрыты от чужих глаз за фальшбортом, а также накрыты грубым полотном. Казаки в цветастых халатах айну и сами айну находились на шканцах, на стороне, обращённой к джонке. Воеводой была заранее продумана дезинформация японцев, имевшая своей целью убедить их в том, что с представителями клана Мацумаэ будут говорить от имени айну Амура. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. С японского судна уже были слышны недоуменные и изумлённые вопли моряков да повелительные окрики старших. На сибирских кораблях сохранялось выдержанное спокойствие. Вскоре ангарцы разминулись с японцем, проплывшем в каких-то трёх десятках метров от борта 'Забияки'. Сазонов наблюдал, как мимо промелькнули совершенно изумлённые лица-маски японцев, застывших на своих местах. И через несколько мгновений они словно очнулись от наваждения, подстёгнутые хищными выкриками хозяев и забегали по удалявшейся от ангарцев джонке, исполняя приказы, словно и не было этой встречи. Между тем приближались причалы Мацумаэ.
- Готовить якоря! - последовал новый приказ каперанга.
Через некоторое время, расшугав лодки и мелкие, одномачтовые джонки, отряд сибирских кораблей выстроился в продуваемой ветром акватории порта Мацумаэ. Крупных джонок, как та, с которой ангарцы разминулись совсем недавно, более не наблюдалось.
- Вон там крепость даймё, - негромко проговорил Техкантуки, показывая рукой.
И верно, поверх крон деревьев выглядывала традиционная японская постройка, знакомая всем первоангарцам по картинкам с изображением буддийских пагод. На первый взгляд мацумаэская крепость отстояла от берега на расстоянии не более трёх сотен метров. Достать из пушек - не вопрос, но не сейчас. Не готовы были ангарцы к бою с японцами, а точнее - не нужен он им был ни сегодня, ни завтра. Для начала Сазонову была необходима информация о противнике, реальное положение дел на Эдзо и уровень экспансии, исходящей из самой Японии.
Стоянка продолжалась уже несколько часов, но никакой реакции на неё не следовало. Единственно, что было отмечено ангарцами - на берегу прекратилось всякое движение, не стало видно даже случайных зевак. Тихо и пустынно. На воде то же самое - все давно уже причалили и скрылись среди домов и зелени.
- Слушай, Алексей, а Япония вроде закрывалась от всех? - озадаченно спросил Сазонова каперанг. - Я только не помню когда.
- Стало быть, уже, - ответил воевода. - Иначе как объяснить...
Не успел он договорить, как снова появились чёрные всадники, которые успели обогнуть высокий мыс. Теперь самураев можно было разглядеть получше. Их кони оказались похожи на тех, что были у дауров на Амуре, такие же низкорослые и лохматые, норовистые - было видно, что они нетерпеливо трясли гривами и били копытами о землю. Прогарцевав на виду у сибиряков несколько минут, японцы вскоре скрылись с глаз, повернув коней в сторону крепости. Снова в Мацумаэ наступило затишье. Тем временем подоспел обед и, выставив наблюдателей, Сартинов приказал экипажам кораблей принимать пищу.
На берегу до глубокого вечера не было никакого движения, хотя подальше от берега, пожалуй, местная жизнь шла своим чередом. Когда окончательно стемнело, на прибрежном песке были выставлены шесты со сменяемыми на них факельным навершием. На том день и закончился. Утро не отличалось от предыдущего дня - перед сибиряками снова представал пустынный Мацумаэ. Людей, правда, прибавилось, но теперь они совершенно не замечали покачивающиеся на воде корабли, спокойно занимаясь своими делами. Лодки же оставались вытащенными на прибрежный песок - к ним никто не подходил. После обеда воздух заметно посвежел, ветер стал сильнее и принялся накрапывать мелкий дождик. Впрочем, уже скоро он кончился и снова выглянуло солнце. Погода на Эдзо непостоянна.
На следующий день некоторые члены экипажа начали было ворчать, осуждая бездействие отряда и старпом - тот, кто чье-либо безделье на корабле расценивает как оскорбительный упрек себе, немедленно отреагировал на эти упрёки. Что же, работы по наведению порядка на корабле не заканчиваются в принципе, ибо их можно только временно прервать. Наконец, Сартинов после беседы с воеводой принял решение высадить людей на берег, чтобы набрать свежей воды. На воду были спущены три шлюпки. В них сидели двадцать шесть человек, в том числе воевода Сазонов, казаки, что покрепче да побойчее, также Нумару с сыновьями и, после недолгих уговоров - Техкантуки с частью воинов. Все находившиеся в лодках были одеты в халаты айну, поверх которых были надеты лёгкие и прочные кирасы. Каждый, кроме эдзосцев, помимо висящей на боку сабли, имел по два револьвера. Лежали в лодках и винтовки, и гранаты. Рисковать людьми воевода не хотел.
Ещё не достигнув берега, ангарцы увидели, как сначала одна женская фигура, потом вторая, третья, появившись из домов, которые стояли ближе к причальным сооружениям, побежали прочь, пытаясь укрыться среди деревьев. А когда шлюпки уткнулись в мокрый песок, казаки, наполовину вытянув их из воды, начали выгружать бочки, близ передних, беднейших домишек на невысокой возвышенности появились мужчины, числом не более трёх десятков. Они не были воинами и выглядели так, что опасаться их вовсе не стоило - босые, одетые в какую-то рвань, а некоторые и вовсе из одежды имели лишь несуразную повязку вокруг бёдер.
- Каменья да палки собирают, Лексей Кузьмич, - хмуро заметил один из дюжих казаков, косясь на японцев из-под кустистых бровей. - Ежели учнут кидать, что тогда?
- Когда начнут, тогда и скажу, - отвечал воевода. - А покуда выгружай бочки да ставь их кругом.
Наконец, сибиряки закончили выгрузку и выжидательно встали у шлюпок. Меж тем небольшая толпа, пополняясь всё новыми мужчинами, глухо ворча, постепенно стала приближаться к ангарцам.
- Ребятушки, приготовились! - прозвучал приказ Сазонова. - Огнестрела не доставать! Пошли, с Богом.
Толпа японцев, видя движение незваных гостей, тут же приостановилась, громко загомонив. Вопли их не были злыми, но досаждали своей визгливостью. Казалось, что японцы выкриками накручивали сами себя, всё сильнее распаляясь. Вскоре первый камень упал на землю перед шедшими впереди казаками. Это раззадорило толпу, тем более что ответа от чужаков не последовало. Полетели следующие сучья и камни, к счастию, миновавшие ангарцев. Воевода остановил отряд и вышел в передний ряд, положив руку на эфес сабли. Японцы, приняв их остановку за робость, вовсе раздухарились и, взявшись за руки, хотели было вытолкать ангарцев обратно к лодкам. Да куда там! Не по силам это оказалось возбуждённым мацумаэсцам. Передние же казаки отпихивались от наседавших, щедро раздавая несильные оплеухи. Один из толкающихся, на свою беду, дёрнул казака за бороду.
- Но-но! Не балуй! - рыкнул моментально разозлившийся бородач и привычным ударом огромного кулачища свалил японца наземь, отчего тот сразу же затих и немедленно был утащен своими товарищами к ближним деревьям. Толпа начала разбегаться, отчаянно ругаясь, осыпая чужаков всевозможными ругательствами. В это время послышался частый гулкий топот и конское всхрапывание - снова самураи! Это уже серьёзно. Рука Сазонова сама собой потянулась к револьверу, а большой палец быстро взвёл курок. Послышались короткие, рубленые фразы - и толпа окончательно разбежалась в стороны, мигом попрятавшись за постройками. Ближний к ангарцам всадник в пластинчатом доспехе, украшенном шёлковыми нитями, и с маской на лице, указывая на Сазонова, что-то ему кричал. Понять его было невозможно - японского языка никто не знал. А тот продолжал вопрошать, повелительно, требовательно. И только окончательно поняв, что его никто не понимает, самурай отдал приказ одному из своих воинов, и тот, хлестнув коня, умчался к крепости. Всадники же, обступив незнакомцев, жадно осматривали их, постоянно кидая взгляды на корабли. Те из самураев, кто был без маски, выглядели поражёнными, хотя и пытались скрыть это чувство. Ангарцы и айны невозмутимо стояли перед дюжиной конных, нисколечко не опасаясь их. Главный среди японцев, продолжая что-то негромко говорить, видимо, для себя самого, пристально рассматривал воеводу, наклонив набок голову, украшенную рогатым шлемом. Оглядел он и остальных, задержав взгляд на Техкантуки - молодой айну смутился, как-то сжался в плечах и попытался спрятаться за Сисратока - старшим сыном Нумару. Японец, хмыкнув, громко гаркнул короткую фразу и, тронув поводья, отвёл коня в сторону. Через десяток минут на дороге, по всей видимости, ведущей от крепости, показались три всадника, причём у последнего поперёк седла был какой-то мешок. Вскоре выяснилось, что за мешок Сазонов принял одетого в лохмотья мужичонку, которого со смехом скинул наземь привёзший его воин. Старший среди всадников резкими окриками подозвал мужичка ближе. Нумару от вида привезённого мужчины аж перекосило, послышался зубной скрежет - этот несчастный оказался айну, служившим у японцев. Амурский нишпа повернулся к Техкантуки, сверкнув взглядом - смотри, мол, что вас ждёт!
