Пограничник. Том 2: Смертельный дозор - Артём Март
— Не стоит торопиться. Нужно дать кобелю время пообвыкнуться.
— Слушай, — он вздохнул, — ты сказал, что он чувствует, будто я его боюсь? Так вот, я считаю, что это глупости. Но если даже и нет, я ему щас покажу, как я его боюсь. Дай поводок.
— Я говорю — рано, — настаивал я.
— Ефрейтор Селихов, — посерьезнел Нарвы, — приказываю отдать мне поводок.
Я заглянул сержанту в глаза. В них читалась необдуманная, горделивая решимость. Он просто хочет доказать мне, какой он профессионал. Что уж в собачьем деле он лучше меня. А тут я и не спорил. Да только откушенных пальцев такие выкрутасы не стоят.
— Нет, — ответил я. — Не дам. Для твоей же пользы.
Глава 20
— Это приказ, ефрейтор Селихов, — с нажимом проговорил Нарыв.
— Слава, чего ты мне этим доказать хочешь? Что ты профессионал службы собак? Так я это и без тебя знаю.
— Вы отказываетесь исполнять приказание?
С такими словами сержант, все это время державшийся на некотором расстоянии от собаки, приблизился к нам с Булатом.
Пес, сидевший рядом со мной, уставился на него. Булат стал нервно топтаться на месте и навострил уши. Стал приподнимать круп, норовя подскочить.
— Булат, Фу. — Скомандовал я, но на собаку это никак не повлияло.
— Дай поводок, Саша, — не обращая на пса никакого внимания, подошел Нарыв и потянулся за поводком.
— Булат, Фу! — Крикнул я, когда пес подскочил и рванулся к Нарыву.
При этом Булат не издал ни звука. Не рычал, не лаял. Он метнулся к Сержанту тихо, как бывает, когда служебная собака преследует и настигает нарушителя, чтобы его задержать.
Я среагировал мгновенно: успел схватить пса за ошейник, натянул поводок. Крикнул, добавив командирского тона:
— Фу, сказал!
Нарыв просто испуганно отскочил, когда я задержал Булата, и пес оказался между нами.
Слава уставился на кобеля дурными глазами.
— Он не нормальный, этот Булат, — процедил Нарыв, тяжело дыша от страха и злости, — ненормальный и не исправимый!
— Я тебя предупреждал, Слава, — сказал я, удерживая Булата, чтобы тот не пошел дальше.
К чести пса, он, казалось, хотел лишь отогнать от меня сержанта. Видать, подумал, что Нарыв хочет на меня напасть, потому и встал между нами, чтобы защитить меня собой. Да только, как бы повел он себя, не среагируй я вовремя? Проверять это я не собирался.
— Глупая псина, — зло сказал Нарыв, и Булат угрожающие заурчал. — Была б моя воля, я б тебя списал куда подальше! Что б вообще от людей оградить!
Внезапно Булат рванулся, да так, что мне больно дернуло руку. Я крепче вцепился в ошейник, и кобель встал на задние, зло гавкнул. Нарыв испуганно попятился.
— Фу! Фу! — Крикнул я, оттаскивая пса, — рядом! Рядом, я тебе говорю!
Успокоить Булата я смог не сразу. В конце концов, тот, вроде остыл. Да только так и стоял он напряженный, как струна. Смотрел на Нарыва готовый в любую секунду ринуться на сержанта.
Нарыва остолбенел и тоже не сводил с пса глаз, потом все же поднял взгляд на меня.
— Я доложу Тарану, — сказал Нарыв, — пес непригодный. Агрессивный. Его следует списать.
— Доложи, если хочешь, — ответил я холодно.
— И о тебе доложу. Скажу, что ты не подчинился приказанию, Селихов!
— А что бы было, если б подчинился?
Нарыв не ответил. Он только зло хмыкнул.
— Хочешь с ним возиться? Сам и возись. Я к собаке не притронусь. Помощи от меня тебе тоже не будет.
— На здоровье, — процедил я.
Нарыв поправил сумку с тренировочным инвентарем для собаки, горделиво приподнял подбородок и, не обронив больше ни слова, направился к заставе.
Булат, видя, что «чужой» уходит, сел. Проводил Нарыва внимательным взглядом.
Я опустился рядом с кобелем на одно колено. Потрепал Булата по холке, чувствуя, что он расслабляется. Пес вывалил язык, активно задышал, заплямкал. Обратил ко мне свою мощную морду.
— Ну и чего ты на него внимание обращаешь? — Спросил я с доброй улыбкой. — Дурак-человек. Чего с него взять?
Пес уставился на меня как-то осуждающе. Смотрел он так, будто явно не соглашался с моими словами.
— Много кто наделал ошибок, когда твой прошлый хозяин погиб: и люди, — я со значением глянул на Булата, — и собаки. Нельзя нам, Буля, зацикливаться на прошлом. У нас служба. Она ждать не будет.
Булат пискнул, улегся. Положил голову на лапы. Я наблюдал, как Нарыв спускается с холма, как медленно, шаг за шагом, исчезает из поля зрения.
— Вот я зациклился в своей прошлой жизни, — проговорил я тихо. — И ничего хорошего из этого не вышло. Всегда мне было неспокойно. Горько. Как и тебе сейчас.
Булат поднял голову, снова гляну на меня и забавно склонил ее немного набок. Я улыбнулся ему, потрепал по большому лбу.
— Ну ничего. Я уже опытный. Смогу тебе с этим помочь, Буля.
* * *
Большой пикап «Тайота Хайлюкс» дернулся, когда капрал О’Конелл слишком резко нажал на тормоз. Уильям Стоун удержался от того, чтобы чуть было не впечататься лицом в спинку водительского сидения.
Больная от похмелья голова Стоуна еще сильнее загудела, и специальный агент ЦРУ покривился от боли.
— Прошу, капрал, аккуратнее, — недовольно процедил он.
— Простите, сэр.
Стоун собрался было уже выходить, но заметил, что крупный сержант-негр по имени Джозеф Линкольн потянулся за своей М-16А1.
— Я бы не советовал вам брать оружие, Сержант, — кисловато проговорил Стоун.
Линкольн надул крупные губы. Нахмурился.
— При всем уважении, специальный агент Стоун, — начал он низковатым басом, — мне поручено защищать вас. Неизвестно, что в голове у этих дикарей.
Он вытянул шею и привстал, чтобы посмотреть в лобовое. Добавил:
— Они встречают нас вооруженными до зубов.
«Черножопый тупица», — подумал Стоун.
— Вот именно, сержант, — очень вежливо проговорил Уильям, — неизвестно что в голове у повстанцев. Любой жест, любое неверное движение они могут воспринять, как оскорбление или угрозу.
— Именно на этот случай им и стоит показать силу, — не согласился сержант.
Стоун вздохнул.
— Нас пятеро. Их — несколько десятков. Как думаете, как быстро нам отрежут головы, если что-то пойдет не так? Не знаю, как вам, а мне моя
