Олег Шабловский - Новые крестоносцы
Путешествие, предпринятое уже в этом году, прошло так же успешно. Правда, не обошлось без очередной стычки с алжирскими пиратами. Однако два больших корабля, вооруженных стараниями Ляшкова новой, более мощной артиллерией, без труда смогли отразить нападение трех галер мусульманских разбойников. При посредничестве заинтересованных в дальнейшей торговле представителей достаточно влиятельного братства Морозини удалось добиться признания княжества правительством Венецианской республики. Однако трудности и опасности, каждый раз подстерегающие корабли новороссов в западном Средиземноморье, стали в последнее время вызывать у Ляшкова сомнения в целесообразности торговли с венецианцами. Взгляд его в последнее время все чаще стал обращаться к портам атлантического побережья набирающего силу Кастильского королевства, где мореплавание, а следовательно, и торговля были не в пример безопасней.
Установление первых торговых контактов с испанцами планировалось только на весну — лето будущего 1505 года. В поход собирались отправить все имеющиеся суда, кроме «Надежды», появление которой в опасной близости от португальских берегов на очередном военном совете сочли крайне нежелательным. Вместо этого каравеллу решили отправить на Балтику. Там, при помощи Евстафия Теглева, через новгородского воеводу планировалось наладить дипломатические отношения с Московским княжеством, а заодно и набрать добровольцев для переселения.
От переполнявших голову государственных мыслей Егора отвлекло появление супруги. Подошедшая сзади Таня ласково взъерошила его волосы.
— Весь-то ты в трудах, батюшка, аки пчела, — улыбнулась она, вспомнив расхожую фразу из любимого в прошлой жизни фильма.
— Точно, нам царям за вредность молоко давать надо, — подыграл ей Ляшков.
— Ага, особенно таким вредным, как ты. Пошли спать, твое величество, поздно уже.
— Мелкий-то спит?
— Спит, спит наследник твой. Зубки режутся у ребенка, Аксинья еле утолкла его.
— Ну, раз спит, значит и нам пора, а то правда, завтра рано вставать. Работы много.
С рождением наследника престола в виду общественной занятости обоих родителей остро встал вопрос о присмотре за подрастающим поколением. После недолгого семейного совета на должность няни была выбрана Аксинья, вновь превратившаяся в замужнюю женщину. Счастливый избранник молодухи — Елпидифор, он же Иоганн, взявшись за дело с присущим его народу упрямством, все-таки сумел достичь желаемого результата и завоевать сердце женщины. Нельзя сказать, что он полностью излечился от своей неуемной тяги к женскому полу, но солидные габариты и «нежная» ручка супруги в значительной степени удерживали его от свершения новых подвигов на других любовных фронтах. Приблудный индеец так и остался жить вместе со своей новой скво при княжеском дворе выполняя нехитрые хозяйственные обязанности и снабжая кухню свежей рыбой и дичью.
Утро началось как обычно, с появления в княжеской опочивальне лоснящейся физиономии Петера. Вымутивший для себя хлопотную, но довольно престижную и прибыльную в его понимании должность камердинера, бывший грюненбургский ключник явно преуспевал. Этот факт весьма красноречиво подтверждала его округлившаяся «личность» и раздобревшая фигура. Ляшков давно подозревал, что Петер слегка подворовывает, но делает это весьма умеренно и осторожно. Кроме того, с возложенными на него обязанностями пройдоха справлялся превосходно и дворню держал в строгости. Да и вообще сам Егор и Таня, занятые повседневными государственными делами, были без расторопного малого как без рук, за что ему и прощались мелкие шалости.
— Доброе утро, ваше величество, — подобострастно поклонился слуга, — вы велели разбудить. Для умывания и завтрака все готово.
— Хорошо, иди, я сейчас встану, — шепотом, чтобы не потревожить жену, заверил камердинера Ляшков.
Вскоре, после легкой зарядки, умывания и плотного завтрака, Егор взгромоздился в седло и в сопровождении неразлучного Валдиса направил коня в Еремеевку. Проделав поистине титаническую работу, при деятельном участии прибывшего из Италии год назад Николая Коперника, там удалось построить сверлильный станок, приводящийся в движение огромным водяным колесом. Это нововведение позволило рассверливать жерла отливаемых из испанской меди пушек, что значительно увеличило прочность, а следовательно мощность и дальнобойность оружия. Такими орудиями как раз и были вооружены оба корабля, совершающие регулярные рейсы в Европу. Именно их применение и позволило отразить нападение мавров. Прежде чем галеры смогли подойти на расстояние достаточное для стрельбы их бомбард, одна из них была в хлам расстреляна дружными бортовыми залпами «Звезды» и «Лскольда» и благополучно затонула. Две другие пиратские посудины, получив свою долю угощения, поспешили покинуть поле боя, даже не пытаясь оказать помощь гибнущим товарищам.
Вскоре наши герои переправились на левый берег Лесной и, галопом пронесшись по пыльным сонным улочкам Еремеевки, достигли места назначения. Остров и деревню, со временем ставшую крупным промышленным центром княжества, связывала надежная паромная переправа. Само поселение уже насчитывало почти четыре десятка дворов, в которых проживали почти две сотни жителей, главным образом из бывших обитателей Гренландии, основная масса мужского населения была занята на работах в литейных мастерских и на построенной здесь же лесопилке. Чуть дальше километрах в двадцати вверх по течению Благодатной располагалась деревушка углежогов, снабжавшая необходимым сырьем металлургическое производство.
Возле раскрытых ворот, помимо застывших каменными изваяниями часовых гвардейцев, начальство уже ожидали остальные участники эксперимента. Кроме итальянского мастера, здесь же присутствовали Николай Коперник, Илларион Титов с одним из своих сыновей и упакованным в промасленный холст увесистым свертком. Рядом, с любопытством поглядывая на оружейника и его ношу, толклись Корнев с Емелиным и Щебенкин. Всем присутствующим предстояло ни много ни мало принять участие в рождении нового вида оружия.
Очевидный успех в создании артиллерии нового образца навел Егора еще на одну счастливую мысль. Он предложил по той же технологии производить из привозимого немецкими купцами железа мушкетные стволы. Изготовленный таким образом мушкет при значительном уменьшении веса был гораздо прочнее пищали, обладал большей точностью и дальностью стрельбы. Кроме того, значительно ускорялся и сам процесс производства оружия. В мастерской Титова в свою очередь был размещен заказ на производство кремневых замков для новых ружей. Конструкцию замка, неоднократно виденную в книгах и краеведческом музее, Ляшков воспроизвел по памяти. К счастью, опытный оружейник сумел разобраться в корявых чертежах и рисунках, предоставленных ему начальством, и работа закипела. Вот теперь по довольной и слегка загадочной физиономии оружейника нетрудно было догадаться, что находится в изгвазданной масляными пятнами холстине.
— Ну что, все готовы? — спешиваясь и бросая повод телохранителю, весело поинтересовался Егор у столпившихся соратников. — Можно начинать?
— Да, ваше величество, — поклонился итальянец, — прошу вас пройти в мастерскую.
Здесь, возможно, следует заметить, что по прошествии четырех лет пребывания в прошлом наши хронопутешественики все-таки научились всерьез воспринимать те титулы, которыми их величало местное население. Они, наконец, прекратили фыркать и кривляться, когда кого-либо из них называли «вашей милостью» или тем паче «вашим величеством».
Получив приглашение мастера, вся делегация шумно и торжественно прошествовала в просторное помещение цеха, где несколько работников заканчивали подготовку оборудования.
— Прошу прощения, государь, — еще раз поклонился Павелетти, — но я сомневаюсь в успехе. Боюсь, что сверло слишком тонкое, а ведь обрабатывать железо гораздо труднее, нежели мягкую медь.
— Ништо, не боись, Ваня, — ободряюще хлопнув коллегу могучей дланью по плечу, прогудел Титов, после того как перевели смысл сказанного, — мы его маслицем поливать будем, чтобы не перегревалось, даст Господь, выдержит твоя механизма. Я то сверло из доброй стали ковал, от деда секрет знаю.
Итальянец, колени которого подогнулись от этого дружеского похлопывания, с опаской посмотрел на здоровяка-оружейника и развел руками, пробормотав что-то вроде: «дело, конечно, ваше, но я предупредил».
— Ну, коли Илларион Филиппыч ручается, тогда начинай, — махнул рукой Ляшков.
— С Богом, — перекрестились присутствующие.
Павелетти запустил ременной привод, двое дюжих работников навалились на рычаги, опуская шпиндель, третий принялся добросовестно охлаждать механизм, поливая его льняным маслом. Раздался свист и скрежет, из-под сверла поползла тонкая железная стружка. Экспериментаторы затаили дыхание.
