Андрей Архипов - Ветлужская Правда
– Вот уж не ожидал от тебя, особенно после того, как Терлей… – Вспомнив недавнюю потерю, Николай на секунду прервался и уточнил: – А сдержат ли они слово?
– Кто их знает… Пока держат, отошли и притихли, – нахмурился Свара. – Изничтожить их всех мы все равно не изничтожим, поскольку воинов у кугуза что снега зимой, а этим черемисам еще несколько раненых явно в обузу будут, не бросят они их тут. Так что даже если они что-нибудь надумают, у нас есть возможность оторваться, недоросли уже лагерь сворачивают.
– Навоевался, значит… И как хлопцы себя в бою показали? Не подвели своего учителя?
– Когда мы с Завидкой и девками подошли, я уж подумал, что эти желторотики всей толпой сбежали, оставив Тимку на съедение. Никого найти не мог! – Свара вытянул натруженные ноги и устало сплюнул в сторону. – А тут еще Радка к черемисам выскочила, будто не знала, где засада расположилась! Вот ведь бабы, учудят так учудят… а она ведь еще не самая глупая девка!
– Сердцу не прикажешь. Так как хлопцы?
– Как? Стреляли… С сорока шагов три залпа засадили, пока мы с Завидкой от тех, кто сблизиться хотел, отбивались! Только вот попадали все больше по воронам, так что на ужин жди жареную дичь, надо послать ребяток ощипать их трофеи…
– Не издевайся над мальцами, сам же и учил их!
– Стрелять из самострелов я их не учил, – резонно возразил глава воинской школы. – А до настоящего лука они еще только-только доросли!
– Все равно на их счету почти десяток воев кугуза!
– Ага, слегка поцарапанных… Из этого десятка только двое богу душу отдали… или кому там у них. И то по случайности! Стрелки, тудыть их коромыслом!
– Так тебя боялись задеть, Свара! Ты хоть и в броне по поляне зайцем скакал, но из самострела можно и ее пробить с такой дистанции! Она же у тебя по толщине не танковая!
– Не какая?
– Не суть! Вот если бы наши еще и с тыла вдарили…
– Помолчал бы лучше… – прервал препирательства школьный глава. – Успели дать залп и смыться – и то неплохо. Иначе двумя ранеными не обошлось бы.
– Как они? Выживут? А то мне отсюда не видно, а слухи постоянно разные приносят.
– Если раны не загноятся, то выживут милостью Божией…
– А Тимка как, еще бредит?
– Еще один такой удар, и одним юродивым у нас в веси станет больше!
– И не говори… Нам еще повезло, что лучников у черемисов почти не было, а тех, кто имелся, первыми выбили.
– А не должно их быть много, – презрительно мотнул головой Свара. – Это мы со степи пришли, и все наши охотники добычу в основном луком берут, а местные… Они все больше силки ставят да ямы на звериных тропах копают. Так им привычнее.
– А удмурты наши?
– Ну… У этих дичи в округе мало было, так что поневоле пришлось стрелы учиться метать. Да бог с ними, лучше расскажи, что у вас тут творится, а то придет беда, как говорит наш полусотник, а я уставший…
– Не мызгал бы такие хорошие слова попусту. Их надо говорить после ночной попойки, когда баба тебя будит чуть свет и пытается заставить что-то сделать! – Николай оглядел страдальческое лицо собеседника и поправился: – Шучу-шучу, слышал уже про ваши запреты… Ну слушай!
Речь главного мастерового ветлужцев была недолгой. Мальчишеский поход почти достиг той точки, где Люнда протекала рядом с озером Светлояр, соединяясь с ним небольшим ручейком. Место это находилось примерно в дневном переходе от ближнего острога на Ветлуге и было знакомо Николаю по прежней жизни. Именно с его подачи за озером нашли те самые залежи серых огнеупорных глин, ради которых ветлужцы и пробивались в эти места вдоль по Люнде. Собственно, глину можно было перевозить и до острога, сплавляя дальше по руслу Ветлуги, но воевода со товарищи решили как всегда перебдеть.
Например, в тот же Солигалич можно было быстрее попасть через черемисского кугуза, однако ветлужцы упорно стремились развить волок по речке Вол. И тут происходило то же самое. Пусть не очень удобный, но путь через Люнду фактически соединял их новые поселения, поскольку неширокая, но весьма длинная речушка текла почти параллельно главной водной артерии Поветлужья. По крайней мере, небольшие лодки с грузом по ней проходили вполне свободно. Как оказалось, альтернативную дорогу мальчишки мостили не зря.
Спустя несколько дней после того, как в гостях у кугуза побывал представитель учельского наместника вместе с уграми, черемисский князь занял Солигалич. Точнее, соляные источники на месте города, которого фактически еще и не было. Возвести успели лишь несколько изб для жилья и выпарки соли, да огородили их от дикого зверя. К счастью, еще в середине зимы на Кострому вместе с цренами, этакими большими сковородками для выпарки соли, отправился Петр, который и наблюдал вместе с несколькими ветлужцами за порядком на месторождении.
О напряженном противостоянии с булгарами ему сообщили вовремя, и он стал готовиться к самым неприятным последствиям. Так что, когда местные жители предупредили первого помощника воеводы о приближении большого воинского отряда кугуза, он не стал выяснять подробности, а сразу же поклонился в ноги черемисским работникам и отплыл на ушкуе, припрятанном там полусотником еще осенью. Само собой, судно было загружено солью под завязку, а црены утоплены в отдаленном ручье. Буквально четыре дня назад все костромские сидельцы с помощью мерян благополучно прошли волок и оказались на Ветлуге.
Но и тут уже было несладко. Люди кугуза успели отметиться и в этих местах, попытавшись захватить некоторых ветлужцев в плен. Для чего? Лакомой цели подобно Солигаличу с его солеварнями тут не имелось, но домницы и лесопилки в острогах их тоже привлекали, вот только уверенности в том, что сами справятся с этими мастерскими, у них не было.
Ветлужцев отбили, но люди черемисского князя не успокоились и сунулись одной лодьей в Вольное, однако там Вараш показал им от ворот поворот. Мол, свое слово князь нарушил, а мы с ветлужцами уж слишком много дел по этому его слову завели. Многие черемисские селения на угле и руде поднялись, а сами мы лодьи ставим и даже железо начали плавить. А уж рода с низовьев и вовсе с ветлужским воеводой породнились! Так что если всех нас лишить товаров из Переяславки… В общем, мы и раньше почти наособицу жили, а теперь и вовсе старейшины обиженных родов могут в доверии кугузу отказать.
И хотя было ясно, что войны между родичами никто не хочет, вои из крепости Юр не успокоились и назад не повернули, отправившись ниже по течению к одному из острогов ветлужцев. Там они вновь столкнулись с охранявшими Николая воинами Вараша, но на этот раз не отступили…
До сих пор было непонятно, как булгары вынудили черемисского князя пойти на обострение, но в Юр потихоньку стекались войска. Да и привозившие с верховьев Ветлуги руду черемисы больше не показывались. Всего, по словам Вараша, кугуз мог выставить до тысячи воинов, однако во время сенокоса вряд ли стоило ожидать больше двух-трех сотен, да и те наверняка будут ворчать на непонятные распоряжения. Все-таки владыка черемисов не обладал абсолютной властью, в отличие от русских князей, полностью распоряжавшихся судьбами людей в своих уделах. У тех была даже своя дружина в полной боевой готовности, пусть и не превышающая сотню-две воинов.
У кугуза же почти все войско было поместным и собиралось с бора по сосенке. Кроме того, старейшины любого рода могли и отказать ему в праве распоряжаться своими воинами. Аналогов поместных бояр, подчиняющихся напрямую ветлужскому князю, у черемисов практически не было, феодализм только начинал заявлять свои права на эти территории.
В любом случае у ветлужцев в этих землях было всего тридцать ратников, считая воинов Вараша, да еще примерно столько же могло дать немногочисленное и почти невооруженное ополчение. Помощи от Переяславки было ждать долго, а соседи… Меряне, через которых проходил волок, сразу заявили, что на конфликт с родственными племенами им идти не хочется, да и нет у них сил на это. А из местных черемисов можно было надеяться только на Вольное. Другие же поселения, несмотря на потерю выгоды в случае конфликта, не сказали бы и слова в их защиту.
Пока Николай предавался пересказу последних новостей о трудных окрестных буднях, вокруг них со Сварой собралась небольшая толпа из мальчишек с заплечными мешками за спиной. Еще не остывшие после боя и только-только собравшие на поле брани переломанные болты, они не перебивали мастера, но было заметно, что насущные, хотя и запоздалые сведения впитываются ими с неослабным вниманием. Последствия всех этих событий им как раз и пришлось пережить совсем недавно. Уловив нетерпение и новые вопросы на детских лицах, Николай скомкал свое повествование и обратился в первую очередь к черемисским ребятам:
– Ничего, хлопцы, прорвемся! Дайте срок, и с вашими братьями, коих булгарцы сбили с пути истинного, замиримся. До кугуза нам не дойти, но до крепостицы Юр в верховьях доберемся и спросим: с кем они будут, с ними или с нами! Сидит в этой твердыне Кий Меченый, коего сам кугуз направил сюда разор творить меж нашими родами, вот ему и зададим вопрос! Вас же самих никто не заставит кровь братскую проливать, но если гнев кугуза падет на вас, то знайте, что мы… кхм… в меру своих сил вас в обиду не дадим! А теперь…
