Андрей Архипов - Ветлужская Правда
Голос Тимки достиг своего пика, а он сам начал разворачиваться назад. То ли для того, чтобы отдать команду, то ли чтобы подать знак, Ялтай не понял. Однако противостоящий ему черемис резко сблизился и расчетливо ударил его по шлему обухом топора, явно желая не повредить кольчугу и не заляпать ее кровью. Тимка рухнул как подкошенный, а мысли Ялтая вместо того, чтобы суматошно взорваться в голове паническими воплями и волнами страха, приобрели неожиданную стройность и четкость.
Все, сделанное сейчас его другом, было направлено на то, чтобы подвести его самого и остальных черемисских мальчишек к тому, что перед ними враг. И заранее обреченная на провал попытка поговорить с участниками погони, и суматошное пение, призванное отвлечь их внимание. Вот только заплаченная за это цена… Да и противостоящие им воины вместо того, чтобы двинуться вперед, замерли и настороженно озирались по сторонам. И было их всего трое, в то время как остальные даже не показались из леса.
«Что же ты хотел, Тимка? Отдать приказ стрелять или просто попрощаться взглядом?.. Будь что будет, подожду, когда на поляне появится хотя бы десяток воинов, как и договаривались! Вот только если они захотят тебя добить…»
Ялтай не успел додумать, что он будет делать, как шагах в двадцати от него кусты раздвинулись и на поляну стремглав вылетела Радка. Разделявшее ее и упавшего Тимку пространство она преодолела за считаные мгновения, перед глазами мелькнула лишь длинная светло-серая рубаха и русая коса, бьющаяся у нее за спиной.
Стрелки противника на опушке напряглись, и Ялтай стал поднимать самострел, приготовившись выстрелить первым, если те хотя бы попытаются что-то сделать. Пространство перед собой он заранее расчистил, и болт должен был улететь вперед, не задев веток.
А потом время замедлилось, и все движения, казалось, стали длиться вечность. Вот Радка нагибается к Тимке и проводит рукой по его лицу, вот ее силуэт размывается и она ускользает от протянутой к ней руки воина, все так же не отходя от точки своего притяжения. Вот ратник, не в силах поймать девчонку, делает к ней шаг и начинает поднимать топор…
Не в силах выдержать того, что должно было последовать за этим, Ялтай резко отвернулся и натолкнулся на хладнокровный взгляд одного из десятников, Прошки, медленно кивающего головой в сторону поляны. Смотри, мол, тебя поставили командовать, а не ушами вертеть!
«А почему не тебя?! Ты ведь у нас в десятниках ходишь и тоже доспехами щеголяешь, как и Тимка!» – молча и зло ощерился Ялтай, но почти сразу же одернул себя и вновь перевел взгляд на Радку. Что толку вопрошать кого бы то ни было, если он и так знал ответ. Хотели черемисские мальчишки самостоятельности – вот и получили ее полной мерой! Только и ответственность пришла вместе с ней!
За считаные мгновения, потраченные Ялтаем на борьбу с самим собой, ситуация на поляне разительно изменилась. Ратник и не думал применять свое оружие против девчонки, он просто переложил секиру в другую руку, чтобы дотянуться до нее. Схватив беззащитную жертву за косу, он резко оторвал ее от поверженного им мальчишки и повернул лицом к веселящимся стрелкам, а сам…
Сам он разглядывал новую добычу, которая стояла между ним и замершими в засаде мальчишками. Сердце Ялтая судорожно дернулось, и комок подкатил к горлу. Во всей своей красе по поляне передвигалась Киона, несмелыми шажками отступая куда-то в сторону. Длинная темно-рыжая коса, которую она прижала к губам, отсвечивала в ярких лучах солнца золотом, и Ялтаю показалось, что взор вражеского ратника был прикован именно к этому блеску. Было понятно, что девчонки выбежали на поляну, совершенно не зная, что тут происходит, и попали, как говорится, как кур в ощип. Ялтай сглотнул и растерянно воззвал ко всем богам.
«Как же так?! Ведь всех девчонок услали с собаками в лес! Ну почему они вернулись?»
Еще когда они готовились к отпору, Тимкин отец всех убедил, что его рана на ноге обработана нормально и сестричек надо отправить как можно дальше от места возможной стычки. А чтобы они сильно не переживали, занять делом, выделив им собак и дав наказ найти Свару с Завидкой. В том, что необученные псы, прежде натасканные лишь на охрану поселения, смогут встать на след, уверенности ни у кого не было. Однако даже мальчишки понимали, что девчонкам лучше оказаться подальше отсюда, а посылать слабые создания в лесную чащу с дикими зверями вовсе без какой-либо защиты было бы перебором.
«Зачем же вы вернулись, Радка! Зачем?! Неужели там, где вы находились, было еще опаснее?»
Между тем еловые ветки на противоположной стороне поляны дрогнули, и на открытое пространство стали выходить ратники, желая своими глазами убедиться, что за добыча попалась их более удачливому товарищу. Двое из них сразу же отделились и направились туда же, откуда выбежали девушки. Предосторожность была совсем не лишней, все-таки основная цель их погони была не достигнута и вполне могла показать зубы, метнув стрелу себе за спину.
Вот только черемисы не догадывались, что таких стрелков может быть несколько десятков, и все они сейчас скрыты высокой травой и солнцем, слепящим яркими лучами глаза преследователей. И что самое главное, эти самые стрелки могли бить из травы, не поднимаясь в полный рост, и их самострелы легко пробивали легкие кожаные доспехи даже на разделяющем противников расстоянии.
Как бы то ни было, враг ошибся. Именно враг! С того самого момента, как Киона вышла на поляну, Ялтай видел перед собой противника, а не своих соплеменников. А те все так же продолжали двигаться по поляне, приминая перед собой высокую траву. Было заметно, что вышедшие им навстречу подростки показались воинам недостойными их внимания, кольчуга на одном из них – всего лишь блажью богатенького молодого ветлужца, а выбежавшие девчонки – удачным завершением похода. Ялтай с облегчением выдохнул.
«Все-таки про самострелы у нас вы до сих пор не знаете! Не захотел Масгут делиться с кугузом рассказом про то, как его воины уходили прочь из Переяславки под прицелом нашего оружия! А я все гадал, почему Тимка у Ексея только деревянный меч оставил за поясом, даже сулицу отняв! Он погоню заманить хотел, а не испугать…»
Между тем отведенные ему на принятие решения мгновения стремительно утекали, времени на раздумья не осталось. Ялтай поймал ритм звучавшей совсем недавно песни, коротко выдохнул и вновь поднял самострел к глазам, ища могучую фигуру черемиса, все еще удерживающего Радку за волосы. Мелькнувшую было мысль, что кто-то может попасть в девчонок, он отбросил как невозможную. Пока звучит мелодия в его голове, все будет хорошо.
«А я улыбаюсь, живу и стараюсь, и волосы целые-э-э-э…»
– Пли!
Глава 11
Проверка временем
Пучком травы Свара аккуратно обтер кровь с ножа и тяжело осел рядом с носилками, пристроившись на прогнившие остатки какого-то бревна.
– Всех добил, чертяка? – тут же последовал вопрос со стороны Николая, подавшегося навстречу усталому главе воинской школы.
– Не знал бы тебя сто лет, засветил бы промеж глаз за слова твои поганые. Нешто можно ратника, крест носящего, таким словом поминать?
– Так об кого нож измарал, воин?
– О тех, кто слово нарушил и тебя, убогого, со света хотел изжить.
– Ты что, серьезно?! – попытался вскочить с носилок Николай, утратив свою невозмутимость. – Пленных порешил?
– Хотел было, дабы не возиться с болезными, – невесело ухмыльнулся горячности своего собеседника глава воинской школы. – Да про тебя вспомнил…
– Нам с черемисами жить!
– И что? Они по любым законам виновны! А вот ты… Ты бы меня поедом ел всю дорогу до острога!
– А то! – успокоенно откинулся назад Николай, осознав, что собеседник над ним просто издевается. – Харчил бы по кусочкам за милую душу, дабы ты не нарушал и без того непростую политическую… э-э-э… сумятицу. Вот только сдается мне, что при других обстоятельствах ты бы и правда прирезал их всех.
– Истинно так, – согласился Свара и совершенно серьезно пояснил: – По заветам предков наших следовало прийти к ним в родные места и взять откупные кровью. А то и вырезать всех, начиная от тележной чеки.
– И это говорит воин Христа!
– Могу и снять на время Крест Животворящий ради столь праведного деяния.
– Так что случилось? – вопросительно поднял бровь Николай, искоса глядя на лезвие в руках Свары.
– Предложил всем полоненным сразу отправиться к праотцам либо…
– Ну? – нетерпеливо заполнил заминку в речи воина кузнец.
– Либо еще чуть-чуть изойти кровью и уматывать подобру-поздорову… А они нас за это в покое оставляют и более на нашем пути не попадаются.
– Вот уж не ожидал от тебя, особенно после того, как Терлей… – Вспомнив недавнюю потерю, Николай на секунду прервался и уточнил: – А сдержат ли они слово?
– Кто их знает… Пока держат, отошли и притихли, – нахмурился Свара. – Изничтожить их всех мы все равно не изничтожим, поскольку воинов у кугуза что снега зимой, а этим черемисам еще несколько раненых явно в обузу будут, не бросят они их тут. Так что даже если они что-нибудь надумают, у нас есть возможность оторваться, недоросли уже лагерь сворачивают.
