Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев
Генерал Гаспар сделал последний глоток кофе и с громким звоном поставил чашку на стол.
— В том-то и дело, Жозе, что Сталин — не мы. И у него, судя по всему, целая толпа пришельцев из будущего. Знающих пришельцев, позволю себе заметить. А у нас? Наши парни — отличные солдаты, а по нынешним временам — так и вовсе. Но сколько у нас инженеров из нашего времени? Сколько у нас технологий, которые мы сможем воспроизвести? Мало. А у Сталина наверняка до черта. Зачем ему рисковать? Он же не знает, что есть у нас. Может он нас попросту перестреляет, после чего шансы Бразилии на почетное место в мировой иерархии испарятся. Кто, кроме нас, способен воспользоваться этой восьмидесятилетней форой? Наши офицеры? Они неплохи — но сравнивать их со Сталиным или Рузвельтом… ты понимаешь, — закончивший монолог Гаспар подошел к здоровенному глобусу в углу кабинета и несильно его крутанул.
Генерал Альверде положил окурок сигары умирать в пепельницу — он считал дурным тоном гасить благородную сигару как простую сигарету, и, подойдя к мрачному другу, похлопал того по плечу:
— У нас нет выбора. Только усилить охрану. И проводить такую политику, при которой мы будем выгоднее живыми, чем мертвыми. Нам необходимо стать настолько сильными, чтобы война с нами для любого противника закончилась бы Пирровой победой. Мы должны провести реформы, создать средний класс, стать самодостаточной страной, — закончить изложение планов генерал Альверде не успел, прерванный звонком адъютанта Рейнальдо:
— Господин генерал, — раздалось в трубке, — позвольте вам напомнить, что через десять минут у Вас ужин с советским посланником, его машина уже подъезжает к дворцу.
— Отлично, действуйте по протоколу.
— Слушаюсь, господин генерал.
— Ну вот, старый друг, двух часов, украденных Ноэлом и Джефферсоном, нам и не хватило.
— Жозе, а ты не боишься, что Рузвельт и Черчилль испугаются появления нашей дружбы с Советами и бросят на нас все силы?
— Нет, и нам в любом случае необходимо установить дружеские отношения со Сталиным хотя бы для того, чтобы нас просто не убили в ближайшее время. В конце концов, русские еще долго не смогут представлять для нас военной угрозы, да и Сталин не вечен. Послезавтра у нас встреча с представителями Уолл-Стрит и Сити, на которой нам необходимо их убедить, что больше доходов, чем при нашем руководстве Бразилией, они не получат, — при соответствующих инвестициях, разумеется. В конце концов, дешевая рабочая сила всегда в цене, а для большинства бразильцев при нынешней нищете еще долгое время и эти копейки будут казаться состоянием.
— Да, но ведь дешевая рабочая сила не вечна…
— Это не страшно. Бразилия единственная, кроме России, страна, которая будет самодостаточной. В один прекрасный день американцы, англичане, немцы проснутся, но будет поздно — Бразилия станет Китаем нашего времени. Вот только при этом не совершим их ошибку.
— Какую?
— Мы будем максимально развивать внутренний рынок, чтобы в случае кризиса у нас не рухнула экономика. И нам не надо становиться первыми. Нам достаточно стать просто сильными. Вот так вот, мой друг, вот так.
Раздался мягкий стук, и зашедший адъютант доложил:
— Прибыл Посланник Союза Советских Социалистических Республик в Латинской Америке, господин Григорий Федорович Резанов.
После соблюдения протокольных формальностей генерал Альверде пригласил господина посланника в салон.
— Господин посланник, позвольте вам представить вице-президента и министра обороны Великой Бразилии генерала Жозе Гаспара, — сказал Альверде.
Пока посланник и генерал выражали друг другу взаимное уважение и радость знакомству, президент в очередной раз поблагодарил бога, что в соседней Колумбии пребывал советский посланник со знанием португальского языка, поскольку среди перемещенцев русского языка не знал никто. Привлекать людей со стороны было в высшей степени опасно, поскольку любой переводчик сразу осознает ценность носимой им информации и обеспечит себе безбедное существование в Британии или Штатах. Производить же регулярную ротацию переводчиков из числа русских эмигрантов мешало их минимальное количество.
— Господин посланник, — обратился генерал Альверде, дождавшись окончания взаимных расшаркиваний последнего с Гаспаром, — позвольте выразить восхищение героизмом советского народа, фактически в одиночку ведущего тяжелую борьбу за освобождение человечества от фашизма во имя установления мира и справедливости во всем мире. Также хочу выразить искреннее уважение великому политику и полководцу товарищу Сталину, под командованием которого была создана непобедимая Красная Армия, которая дала сокрушительный ответ гитлеровской агрессии.
— Благодарю вас, господин президент. Приятно слышать, что Великой Бразилией руководит лидер, по достоинству оценивший вклад советского народа в грядущей победе над фашизмом и реально оценивающий боеспособность Красной Армии.
— Позвольте пригласить вас к столу, — предложил Альверде, максимально источая любезность и уважение к Советскому посланнику, не теряя при этом достоинства главы государства.
Войдя в малую столовую, генерал, неожиданно для Резанова, оказал ему особое уважение, предоставив второе место во главе стола, расположенное напротив президентского кресла. Все указывало на то, что в директивах МИДа доставленных накануне спецкурьером, не было ошибки, и составлял их явно не сумасшедший, как показалось на первый взгляд. Начало обеда полностью укладывалось в один из сценариев, причем именно в тот, который казался самым невероятным. Степень важности, которую генерал Альверде придавал обеду, подчеркивало и то, что в знак уважения к гостю стол был сервирован великолепными русскими блюдами, приготовленными шеф-поваром единственного русского ресторана, открытого российскими эмигрантами.
На правах хозяина обеда генерал Альверде предложил тост за победу Советского Союза над фашизмом и их пособниками во всем мире.
В ответ посланник Советского Союза предложил тост за процветание Великой Бразилии, после чего президент, воспользовавшись положением хозяина обеда, начал тщательно продуманный монолог:
— Господин Резанов, я, как глава государства, хочу заверить Советское правительство и лично товарища Сталина в желании установить мирные и дружественные отношения между нашими государствами, для чего я предлагаю в кратчайшие сроки установить дипломатические отношения между нашими государствами. Я понимаю, что Советское правительство интересует, какой я намереваюсь проводить курс во внутренней и внешней политике. Так вот, хотя это возможно и прозвучит невероятно, я вижу будущее Великой Бразилии в качестве социалистического государства, построенного по образу Советского Союза. Безусловно, как вы понимаете, что, по крайней мере, до конца войны мы не сможем озвучить эти планы, поскольку капиталистические страны слишком сильны, да и внутри страны мы пока еще не пользуемся абсолютной поддержкой народных масс. Так что мы будем действовать медленно, но планомерно, — с каждым следующим словом бразильского президента советский посланник становился все больше похожим на статую.
— Уже завтра мною будет предложена парламенту на рассмотрение новая Конституция, которая, смею вас заверить, будет принята парламентом, и провозглашающая демократические свободы, право трудящихся на восьмичасовой рабочий день, право на забастовку и коллективные договоры. Твердо определены права профсоюзов, объединенных в Федерацию профсоюзов. Кроме того, будет принят Трудовой кодекс.
К сожалению, как я уже упоминал, буржуазно-консервативные силы в союзе с генералитетом представляют собой серьезное препятствие на пути построения социализма в Бразилии. Поэтому, пока прогрессивные силы Бразилии не получат полной поддержки рабочих, крестьян и армии, я не смогу публично объявить о выборе социалистического пути развития и о введении демократических свобод, в частности, амнистии политзаключенных и легализации компартии. К слову, по имеющейся у меня информации лидер Коммунистической партии Бразилии Луис Карлос со своими сподвижниками в ближайшее время планирует совершить побег из тюрьмы и найти убежище на благоустроенной фазенде.
— Благодарю вас, господин президент, за столь откровенное изложение ваших планов по построению социализма в Великой Бразилии, — произнес Резанов. Ему потребовался весь его дипломатический опыт, чтобы не выдать того потрясения, которое он испытывал в данный момент. — Уверен, что они найдут отклик и всецелую поддержку Советского руководства. Но позвольте поинтересоваться вашими планами развития экономики Бразилии.
— Как вы понимаете, Бразилия испытывает серьезную потребность в инвестициях для развития экономики и науки, а также в новейших технологиях. Мною принято решение о проведении экономической политики, которая будет заключаться в создании максимально благоприятных условий для иностранных монополий при контроле государства за их деятельностью. Также будет установлена монополия государства на природные богатства. И лишь когда, как говорил товарищ Ленин, капиталисты продадут нам веревку и построят собственную виселицу, мы их на ней и повесим.
