Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов
Яростная речь Вячеслава Борисовича была вполне понятно — он всеми фибрами души ненавидел недавно появившийся, на его же бывших землях, город. И теперь с надеждой посмотрел на Лембиту, в глазах читалось отчетливое предложение — но давай и этот город спалим, чего тебе стоит. Закидаем «огненными шарами», устроим грандиозный пожар, с которого картину маслом писать можно будет. В принципе можно было согласиться с этим деловым предложением, если бы не одно «но» — в ходе недавнего «эксперимента» под стенами «столицы» разгромленного ордена «братства воинов Христовых» выяснилась одна прескверная штука — каменные твердыни требовали десятикратного увеличения «горючего материала». Тут парой бочек «напалма» не отделаешься, тут целый обоз нужен. Сланцевой нефти в «лужах» хватало, пару десятков тонн собрать можно запросто. Вот только изготовление занимало долго времени, «насыщение», так сказать, «субстанции» нужными ингредиентами. Можно, конечно, дополнительные «мощности» развернуть, новых работников к производству привлечь. Но тогда слишком велик риск «утечки информации». Недаром ромеи до сих пор тщательно скрывают секрет приготовления своего «греческого огня», хотя он давно должен по всем европейским странам разойтись, ведь Константинополь был взят их воинствами совсем недавно, после четвертого по счету крестового похода. Но нет — тайна так и не вышла из-под контроля, видимо, слишком немногие были привлечены к сотворению этой горючей смеси. Это походило именно на «родовую» или «цеховую» организацию работ, когда секретом обладали только полноправные члены «трудового коллектива», сами крайне заинтересованные в том, чтобы эта тайна не выходила за пределы этого небольшого общества — «монопольное право» ведь не просто так появилось.
— Сжечь можно, княже, запросто — но через месяц, никак не раньше. До этого времени никак ни сделать нужного объема «священного огня Лайне-Лембиту», — назвав свое языческое имя, Шипов усмехнулся. Теперь его положение сильно упрочилось — местное население полностью отринуло власть крестоносцев, уцелевшие «меченосцы» сбежались в Ригу, но их было мало, а собственное войско из пилигримов, что напрямую подчинялось епископу Альберту, слишком немногочисленно, чтобы выходить в поле на битву. А за стенами отсидеться не удастся — теперь все прекрасно видели, в какой погребальный костер может превратиться уже не бревенчатый, а каменный замок, каким недавно был Венден. Ордена «меченосцев» уже не существовало, по крайней мере, фактически. Все — «закончились» рыцари с фогтами и командорами, истреблены приоры и магистры, причем все подчистую. Практически не осталось оруженосцев и «сержантов», основы орденского войска, а вместе с ними и подавляющего числа кнехтов. Нет, последних погибло не так и много, где-то с треть, и только прибывшие в Прибалтику тевтоны. А вот с местными уроженцами проблем не было — все дружно записались в войско победителя, профессиональным ратникам, привыкшим к суровой орденской дисциплине, нашлось место в новой формируемой армии — Шипов уяснил, что побеждать даже подготовленные ополченцы, со вполне эффективным по местным меркам оружием, могут только при изрядном численном перевесе. Нужны были именно профессионалы, причем не тяжеловооруженная конница, а отлично выученная пехота, со стрелковым, или метательным по нынешним временам оружием. Дороговато содержание дружин или рыцарей, к тому же в местных густых лесах и протяженных болотах они не столь эффективны как арбалетчики — держать болты латы не могут, их запросто пробивают с близкой дистанции — на полсотни шагов лучше не приближаться, и щит не спасет, когда стрелки залпами по всадникам бьют.
— Но лучше этот город с его накопленными богатствами под себя прибрать — это «распахнутые ворота» на Балтику, не «окно» и не «форточка». По Двине торговля идет до самого Полоцка, а от него хочешь на Днепр перебирайся, или на Волгу — и туда и туда волоки есть. А если сил не пожалеть, то канал можно отрыть нормальный, но нам пока это без надобностей, не такие большие объемы товаров сейчас идут, хотя в будущем именно торговля приведет край к процветанию. Сейчас о другом нам с тобою подумать надобно — как из язычников «добрых» христиан сделать, грамотность им дать, лучше на местных языках, к которым еще письменности нет. Города поставить как центры ремесла, торговли и культуры, а не нынешние убогие городища. Вот где трудится надобно, тут мечом не помашешь.
Лембит посмотрел на Вячку — тот насупился, но головой кивнул в ответ, сам прекрасно осознавал, каково у них положение. Сжечь Ригу можно, выместить давние обиды, наконец, местью потешится, вот только проблем от такого шага будет куда больше, чем приобретений. И выгоды вообще никакой не будет, потому что новые проблемы наслоятся, куда более трудные, и трудноразрешимые. А решение принимать надо немедленно, пользуясь животным страхом запершихся горожан — Рига с моря блокирована, в устье Двины эзельские ладьи стоят, крепостной обвод со всех сторон язычниками перекрыт, которые «меченосцев» истребили. И не одних — в том, что в войске Лайне-Лембиту много православных, причем не только одних русичей, не знать о том епископ Альберт не мог. А он еще тот хитрован — Шипов как только мог собирал про него информацию у людей, что с ним сталкивались по жизни, а таковых хватало. Князь Владимир Псковский даже матримониальный альянс заключил, оженив сына и выдав замуж дочь — такой случай был на Руси впервые, чтобы так с католиками договариваться. С половцами запросто, степняки вроде как свои, перероднились на десять рядов, а вот с князем первый, но ведь надо с чего-то воевать.
Шипов прошелся по шатру, посмотрел на князя, с которым был вполне откровенен. Как-то сблизились, пришлось о себе рассказать, вещицы занятные ему показать. Тут единомышленник нужен, соратник, а не изгой, «подручный князь», которых «служилыми» именовали. И друг — таким Владимир Псковский стал, еще один про него знающий, и старший его брат Мстислав «Удатный» — но тот опосредованно, только через послание и подзорную трубу. А Вячко уже свой, одно дело свершает, к тому же Шипов ему все Кукейноское княжество отдал. Даже толком не возвратив все земли, что в него раньше входили, но передача состоялось — гарнизон бросил недостроенный замок, который оборонять было некому — рыцари и кнехты были перебиты в битве у Вендена, или Кеси, как именовали место ливы. Княжество Вячке возвратил, но не в удел, а только в «держание», покуда тот служить ему будет, фактически до смерти. Устраивать на собственной земле в будущем феодальную усобицу и раздробленность
