Маленькие Песцовые радости - Инди Видум
А потом я направился на занятия, причем мне самому казалось, что в этом есть что-то ненормальное: буквально вчера моя жизнь висела на волоске, а сегодня я иду в академию как ни в чем не бывало. И даже однокурсники ничуть не изменились и не повзрослели с того раза, что я их видел. Мое появление вызвало оживление. Я даже не сразу понял, что это из-за победы в соревнованиях — после них столько всего случилось, что первое место уже казалось чем-то далеким и несущественным. И лишь когда ко мне подошли с поздравлениями, тогда и сообразил в чем дело. Поздравления я попытался свернуть как можно быстрее, поблагодарил и быстро прошел в середину аудитории.
Подсел я к Темникову — он как раз на удачном расстоянии от кафедры преподавателя устроился. Отношения у нас с ним складывались приятельские, но даже не близко к тем, которые были у нас с Федей. И Дашкой. Вот к ней сейчас точно соваться не стоило бы, хотя тянуло. И дело было даже не в шантаже Зырянова, а в том, что пока по пятам за мной идут серьезные проблемы, которые могли краем задеть и ее.
— Ну ты и здоров отдыхать, — бросил Темников. — Говорил, один день пропустишь, а пропустил два.
— И много важного пропустил?
— Да так… — неопределенно ответил одногруппник. — Так выложился, что два дня отсыпался? По тебе не заметно, чтобы ты вообще спал.
Пожалуй, я с ним согласен: из зеркала на меня сегодня глядела осунувшаяся физиономия, как будто все эти два дня я пахал без продыху, не зная ни сна, ни отдыха.
— Доделать нужно было кое-что.
— С домом мучаетесь? — понимающе усмехнулся он.
— Почему мучаемся? Наслаждаемся, — возразил я.
Там точно интересней, чем в академии, хотя я и с занятий умудряюсь кое-что получить. Здесь тоже было интересно, а некоторые приемы очень удачно ложились на знания из модулей и добавляли понимания к моим практически автоматическим действиям.
— Денег со Шмакова не хватило, чтобы привлечь специалистов и достроить? — неправильно понял Темников.
— Паш, иногда не стоит доверять такие вопросы посторонним. Это создает некую уязвимость, которой не будет, если все делать самому.
— Разве что так, — скептически согласился он, даже не пытаясь притвориться, что поверил.
В аудитории потихоньку набирались студенты. Влетевшая буквально за пять минут до звонка Уфимцева осмотрелась, рванула прямиком к нам, втиснулась посередине и заговорщицки зашептала:
— Что я вам сейчас расскажу.
— Что? — громко спросил Темников.
— Тише ты, Паша, — шикнула она и продолжила все также на грани слышимости: — Заметили, что Яны нет?
— Еще успеет подойти.
— Не подойдет сегодня. И всем просила передать, чтобы в Верейск не ездили. Опасно.
— Что-то случилось? — уточнил Темников, явно раздумывающий, стоит ли прислушиваться к словам Уфимцевой или она таким образом пытается привлечь к себе внимание.
— Внутренние княжеские разборки. Вроде как что-то с младшим княжичем. Он под домашним арестом.
Я удивился информированности Мацийовских. Вроде бы скромный алхимический род, а нос всегда по ветру держат и в курсе почти всего, что происходит в княжестве. Николая под арест посадили вечером, а утром это уже известно. Это даже не столько в пользу Мацийовских говорит, сколько не в пользу безопасников Шелагиных, от которых протекает столь важная информация. Хотя, возможно, скрывать это и не собирались, поскольку Николай теперь из наследников выбывает и чем хуже он будет выглядеть в глазах посторонних, тем лучше для Шелагиных.
— Это как он должен был проштрафиться? — удивился Темников. — Ему многое спускалось.
— Яна не знает. Ее сегодня на занятия не отпустили на всякий случай, это ж почти через весь город ехать. Родители забеспокоились, что она под замес попадет, а она забеспокоилась, что мы куда-нибудь попремся и влипнем. Вот и решила предупредить. Проверок сегодня в городе будет много.
Да что там проверять, если почти все участники известны, а имена неизвестных были получены на допросах как с алхимией, так и без нее — зря, что ли, кто-то там так орал, что создавалось впечатление, что с него заживо сдирают кожу? Вместе с кожей должны были содрать и информацию, иначе я полностью разочаруюсь в Грекове.
— Что она еще рассказала? — продолжил допытываться донельзя заинтригованный Темников. Он сейчас, как и я утром, открыл новостные порталы, но не нашел на них ничего, поэтому пытался выжать единственный доступный источник информации.
— Арестов говорит много, и не все бескровные. Вроде даже Трефилов погиб.
Значит, решили не сообщать о его предательстве. Пал смертью храбрых на поле боя — очень хорошая отмазка, если не хочешь во всеуслышание сообщить, что тебя предал ближник.
— Ого… — присвистнул Темников, но тут же спохватился и огляделся.
Если он и привлек внимание, то недостаточное для того, чтобы другие студенты, собравшиеся в небольшие группы, отвлеклись от обсуждения чего-то важного. И я подозревал, что это важное — вовсе не алхимия и что не только Мацийовская решила предупредить одногруппников.
В аудиторию влетела запыхавшаяся Фурсова, огорченно отметила, что рядом с нами свободных мест нет, но рукой помахала перед тем, как устроиться во втором ряду, довольно далеко от нас.
Звонок прозвенел, но лектор не торопился на занятие. Наверное, в преподавательской тоже сейчас обсуждаются внутрикняжеские разборки, что куда важнее, чем какие-то лекции.
— Греков не пострадал? — уточнил я, надеясь хоть что-то узнать про него и княжича у столь информированной особы.
— Яна не говорила. Переживаешь, что контракт накроется? Так он княжеский, не лично Грекова.
— Нет, я не из-за этого. Просто странно это все.
— Странно, — согласилась Уфимцева. — Но мы
