Начало - Алексей Викторович Вязовский
Прошло несколько дней. Новости повалили как из рога изобилия.
Во-первых, Овчинников добивает остатки отряда Корфа. Происходит несколько мелких стычек возле Сеидовой слободы и Сакмарского городка. Правительственные войска рассеяны, частично взяты в плен.
Во-вторых, примчался посланник от Перфильева. Пал Яицкий городок. Безо всякого шифра Афанасий Петрович сообщал, что крепость удалось захватить в ходе ночной вылазки верных мне казаков. Убито больше пятисот солдат – остальные сдались. Рукой Шигаева была приписка, что в их верности есть сомнения, а захваченного коменданта Симонова он предлагает казнить, так как тот и в плену продолжает смущать умы казаков, утверждая, что я никакой не Петр III, а беглый вор Емелька Пугачев.
Я тут же отписал, что запрещаю убивать Симонова и требую его вместе с присягнувшими мне солдатами отправить в Оренбург. Одновременно предложил направить разъезды к Астрахани и Царицыну. «В малых силах». Посмотрим, что будет у нас с южным направлением. Позарез нужно «поджечь» Дон.
Хотел бы узнать, как Екатерина будет возвращать свои войска из Турции по разоренным провинциям, где в каждом селе – партизанские отряды, а в каждой деревне – свой Денис Давыдов да Василиса Кожина. Вторжение Наполеона – покажется легким приключением.
Третья новость, которая сваливается на меня после победы в Яицком городке – триумфальное возвращение Лысова и Мустофанова. Один взял все крепости верхнеяицкой линии, привез мне казну и пороха с ядрами. Второй – пригнал аж полторы тысячи человек заводских рабочих с пяти предприятий Демидова. От татарского старшины я также получаю целый обоз длинною в километр, в котором чего только нет – мортиры, единороги, сотни ружей. У меня появляется возможность создать и вооружить второй заводской полк. А также еще одну артиллеристскую батарею. Только вот где взять офицеров?
Делать нечего. Обоих – и Лысова и Мустофанова, не говоря уж о Перфильеве с Шигаевым, надо награждать. Также хорошо бы поддержать медалью раненых в госпитале. Это поднимает моральный дух. Вызываю к себе Авдея и даю ему задание сделать ордена.
– Это можно – соглашается выкрест – Вам бы, царь-батюшка, еще бы зимнюю корону. Видел ваш выезд на улицах. Можно красиво шапку украсить.
Корона и правда не налезала на меховой головной убор.
– Сможешь сделать вторую шапку Мономаха? Хотя бы подобие – поинтересовался я – Каменьев и злата дам.
– Попробую – Авдей даже не удивился – Но сначала рисунок сделаю. А какие ордена делать потребна?
– Красного знамени. Два вида. Трудового – с серпом и молотом. И боевого – с саблей и мушкетом. Двух степеней каждый.
Я опять решил не придумывать ничего нового. Если что-то хорошо работало в прошлом, то сработает и в далеком прошлом. Красные знамена и повязки в армии прижились. Даже некоторые офицеры, в целях сближения с солдатами, начали украшать себя крепом. Что уж говорить про бывших крестьян…
Нарисовав эскизы орденов и попрощавшись с Авдеем, я принимаю Неплюйводу. Художник закончил картину «Петр III принимает присягу у жителей Оренбурга». Написано все слегка гротескно, но живо так. Картина размером полтора метра на два, в деревянной раме. Прямо просится на стену. Там где висел парадный портрет Екатерины.
– Сколько хочешь? – интересуюсь я, разглядывая полотно.
– А сколько, царь-батюшка, не жалко – с хитрецой отвечает Неплюйвода.
Мне было не жалко тысячи золотых рублей. Огромная сумма для художника. Тот даже рот раскрыл.
– Плачу. Но с условием – я назидательно поднял палец – Нужно сделать с картины десяток литографий.
Неплюйвода смотрит на меня с непониманием. Я кличу из приемной Почиталина и когда он заглядывает, велю позвать Рычкова. Когда Петр Иванович приходит, я раскрываю обоим мужчинами секрет литографии.
– В немецких землях придумали сию новину. На отшлифованную пластину камня – можно однородного известняка – с помощью жирной туши наносится исходное изображение – я киваю на картину, которую с удивлением рассматривает Рычков.
Дальше я рассказываю, как после нанесения рисунка поверхность камня слегка протравливается серной кислотой. Протравленные участки легко смачиваются водой, но отталкивают краску, а на места, где был нанесен жировой рисунок, легко прилипает краска, но они не смачиваются водой. Литографский камень закрепляется в печатном станке. Исходное изображение смывается. Взамен валиком на увлажненный камень наносится печатная краска на основе олифы, пристающая лишь к непротравленным частям камня, в точности соответствующим рисунку. Бумага посредством станка плотно прижимается к покрытому краской литографскому камню. Таким образом, на оттиске рисунок получается покрытым краской, а фон остается белым.
– Неужто немчины такую диковину придумали? – удивляется художник.
Вообще еще нет. Только лет через двадцать Алоизий Зенефельдер в Богемии сообразит, как делать литографии (хотя все для этого – кислота, туш – есть и сейчас). Но Рычкову и Неплюйводе об этом знать не надо.
– Они, они. Используй вместе Петром Ивановичем деньги за картину на создание литографной мастерской. И я вас возблагодарю дополнительно.
– Может, стоит начать с простой печатной типографии? – осторожно спрашивает Рычков.
Типография нужна. Очень нужна. Но я надеюсь, что она у меня будет. И не одна. В Казани. Нет смысла вкладываться в ее создание здесь.
– Надо все крепко обмыслить – согласно киваю я – Пока делайте, как я велел.
Глава 13
– Ты посмотри что делается!
Два лакея тайком наблюдали из приоткрытого окна дворца, как на гатчинском плаце бушевал Павел I.
– В пятой шеренге капрал – коса не по мерке. За фронт! Сей же час за фронт!
Капрала подводят к Павлу.
– Что у тебя на затылке, дурак?
– К-коса, ваше высочество – заикаясь, произносит солдат.
– Врешь! Хвост мышиный. Мерку!
Подают палочку для измерения кос. Павел лично меряет.
– Вместо девяти вершков – семь! Букли выше середины уха. Пудра ссыпалась, войлок торчит. Как же ты с этакой прической во фронт явиться смел?!?
Лакеи переглядываются.
– Что это он
