Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

– Нас сносит в сторону моря! – крикнул штурман, мичман Кухарев, приткнувшись к самой голове Георгия. – Надо принять немного левее!

Цесаревич бросил взгляд вверх. По мягкому корпусу пробегала рябь; при особенно сильных порывах ветра, он прогибался, меняя на какие-то секунды форму, и тогда аппарат рыскал, и приходилось возвращать его на курс энергичными движениями рулей направления. "Добавить давления в баллонеты?" – подумал он, а рука уже тянулась к крану воздухонадувателя. Поворот рукоятки, агрегат затарахтел, в гуттаперчевой трубке зашипел воздух, нагнетаемый в ёмкости из "бодрюшированной" ткани. Из этого материала, шёлка, проклеенного плёнками из коровьих кишок, лёгкого и газонепроницаемого, было изготовлено и газовместилище для водорода, дающего аппарату подъёмную силу, и баллонеты – дополнительные мешки, расположенные между внешней оболочкой и газовместилищем, задача которых – поддерживать форму корпуса корабля.

Георгий досчитал до десяти и закрыл кран – не следовало подвергать хлипкий материал чрезмерным нагрузкам. Конечно, если баллонет лопнет, это не такая уж большая беда, но тогда корпус неизбежно деформируется, и управлять аппаратом станет сложнее. Да и задержки в Монпелье не избежать: продолжать перелёт с повреждёнными баллонетами – негодная затея, а на ремонт уйдёт не меньше суток. А, если судить по телеграмме, отправленной из Тулузы, счёт времени скоро пойдёт на часы.

Время, время… его постоянно не хватает. Вот и с Шарлем Ренаром, знаменитым французским инженером и воздухоплавателем толком не удалось побеседовать, а ведь тот прибыл в Марсель по личному Георгия приглашению. Три месяца назад цесаревич посетил Париж – всего на два дня, чтобы подняться в воздух на творении Ренара, электрическом дирижабле "Франция". И, конечно, не забыл своего наставника, имея в виду удивить его достижениями российского воздухоплавания, а заодно, пригласить в Россию. Георгий знал о незавидной судьбе, которая ожидала инженера создателя (в предыдущей версии истории Ренар покончил с собой, сломленный отказом французского правительства финансировать его эксперименты) и собирался предложить ему работу по специальности. Агенты Д.О.П. а вербовали учёных и инженеров по всей Европе, и француз, подлинный энтузиаст воздухоплавания, наверняка пригодится Огнеславу Костовичу, на Охтинской воздухоплавательной верфи.

– Справа по курсу – Карри-ле-Руэ. – проорал в ухо цесаревичу Кухарев. – Дальше берег уходит к северо-востоку, ветер будет почти что встречный, с трёх румбов. Предлагаю срезать залив Фос-сюр-Мер над морем – если дальше пойдём точно на вест, то через двадцать две версты выйдем к устью Роны. А там примем на полрумба к норду и ещё до заката солнца вырежемся точно на Монпелье. А завтра, с утра, часиков в семь, стартуем и пойдём прямиком на Тулузу. Вдоль железной дороги, как по нитке – чего лучше-то?

Георгий повернул голову направо. На фоне близкого берега пестрели многочисленные лоскутки парусов – Карри-ле-Руэ был, если верить лоции, рыбацким поселением. Вот от одного из судёнышек оторвался и поплыл по ветру мячик ватно-белого дыма – это французская таможенная шхуна салютовала из своей единственной пушчонки воздушному кораблю "prince heritier russe".

– Прокладывай новый курс. – решительно скомандовал он. – Пойдём над морем, чай не впервой. Заодно и рассмотрим поближе, что там за посудина такая нарисовалась…

И он кивнул туда, где чернела на тёмно-синем бархате моря угрюмая махина военного корабля, и от его форштевня разбегались в обе стороны длинные белые усы. Кухарев сощурился, поднял к глазам бинокль, затем протянул его цесаревичу. Корабль сразу приблизился – стала видна низкая, захлёстываемая волнами палуба, мостик, тянущийся от полубака до полуюта в обход двух отчаянно дымящих труб; различались даже стыки клёпаных броневых листов и вспарывающий волны таран. Муравьишки-матросы в белых робах суетились на палубе, и короткие стволы пушек грозно смотрели из амбразур плоских широченных башен, расположенных диагонально, по одной на каждый борт.

Цесаревич повёл биноклем дальше, к корме. Там, на высоком флагштоке, полоскался на горячем средиземноморском ветру "Юнион Джек". Штурман завозился у себя в кокпите, прежде чем Георгий успел что-то сказать, вздёрнул на фал личный гюйс цесаревича. В набегающем потоке воздуха он развернулся и гулко захлопал. На британском броненосце его рассмотрели– с правого борта гулко ударила пушка, и звук выстрела без труда прорвался сквозь торопливый стрёкот мотора и посвист воздуха, обтекающего фанерные борта гондолы.

Георгий поморщился. Зрелище прущего полным ходом вдоль берегов прекрасной Франции броненосца Роял Нэви не слишком его обрадовало – это был враг, с которым уже приходилось сойтись в смертельной схватке, правда, далеко отсюда, у берегов Африки. Тем не менее, о вежливости, предписанной военно-морским этикетом, забывать никак не следовало.

Цесаревич пошарил под пилотским сиденьем, извлёк тяжёлую латунную ракетницу, засунул в казённик картонный цилиндрик, с клацаньем закрыл – и выстрелил. Ярко-зелёный огонёк с пронзительным свистом отделился от гондолы, описал пологую дугу и повис над мачтами броненосца. В ответ снова загрохотали орудия, а затем под гафель, где уже развевалось британское белое с алым георгиевским крестом полотнище, пополз императорский российский триколор. Посудина первого ранга её Величества королевы Виктории "Инфлексибл" со всем положенным пиететом приветствовала наследника престола дружественной – пока ещё дружественной! – Империи.

Франция,

департамент Верхняя Гаронна,

Сент-Оренс-де-Гамвиль

– Не ожидал, что всё сладится так быстро! – Олег Иванович удивлённо покачал головой. – Всё же, арендовать ферму – это вам не фиакр нанять. Бумаги там оформить, нотариус, зарегистрировать сделку у местного префекта, или как он тут называется… А вы, Яков Моисеевич, справились меньше, чем за сутки. Снимаю шляпу!

– Ну… – честно говоря, кое-какие формальности я опустил. – Яша пожал плечами. – Случилась, понимаете ли, такая неаккуратность…. Дело в том, что ферма принадлежит кузену мамаши Тернье, и когда я намекнул, что она нужна нам всего на неделю, а заплатить мы готовы за месяц вперёд, причём золотом, то множество вопросов отпали сами собой.

– Деньги, как всегда решают всё? – Семёнов ответил понимающей ухмылкой. – Или, как говорил один неглупый человек, там, у нас: "бабло побеждает зло"?

– Примерно так. – согласился Яша. – Кстати, неплохо сказано, надо бы запомнить…

– Только имейте в виду, что автор этого высказывания плохо кончил[27].

– Его убили?

– Сам обошёлся, без посторонней помощи. Так что, слепо подражать ему не стоит, даже в части афоризмов.

Олег Иванович