Андрей Посняков - Золото галлов
Упрямец пожал плечами:
– А что спрашивать-то? И так ясно – охранять кого-нибудь… или морду кому-нибудь бить, зачем еще нужны гладиаторы?
– Может, и завалить кого-нибудь надо, – задумчиво пробормотал Поросенок. – Как бы нам там не вляпаться, а, Вепрь?
– Так приглядывайтесь, если что не так – свалим.
– Это ты верно сказал!
Встреча на виа Сакра прошла гладко. Ожидавший в потайной комнатке известный политический деятель – всадник, бывший трибун и даже, может быть, будущий консул – Марк Целий Руф – молодой (лет тридцати) круглолицый мужчина, под стать фамилии – рыжеватый, с приятным круглым лицом и бегающими глазами пройдохи – встретил гладиаторов… ну, если и не как лучших друзей, то что-то вроде того: вскочил из-за стола, забегал, закружил – видать, был таким шилом, что и секунды не мог посидеть спокойно. На Виталия он произвел вполне благоприятное впечатление – пусть прохвост, но ведь насколько обаятельный, обходительный, дружелюбный… даже вот к ним, к изгоям-гладиаторам. Впрочем, для кого изгои, а для кого – звезды! Для римлян одновременно и так и сяк получалось… как сказала бы любовница Руфа (и Капитона-Упрямца) незабвенная Лесбия – «диссонанс».
– Ай-ай-ай! Гладиаторы! О, боги, боги! Ты, кажется, Поркус? О, настоящая Свинья, с большой буквы! Кабан! Дай-ка, я тебя потрогаю… у-у-у… А этот скромняга в углу – кто? Нет-нет, я сам угадаю… Ага! То ли Упертый, то ли… как-то так…
– Упрямец, господин, – пояснил Беторикс. – Капитон.
– А ты, значит, тот самый Галльский Вепрь?
– Тот самый, – Виталий смущенно развел руками – с прожженным прощелыгой Руфом, наверное, лучше было бы играть в простачка. – Я привел лучших. Если надо – приведу еще.
– Нет, – темные глаза-букашки закрылись и тут же открылись. – Вас троих мне вполне достаточно. Сброда у меня итак, хоть отбавляй. И вам – вам! – предстоит этим сбродом командовать.
Поркус довольно крякнул:
– Я так понимаю, уважаемый господин – нам нужно намять кому-то бока?
– Намять бока? – Руф неожиданно расхохотался. – О, нет, нет. Совсем наоборот – вам нужно следить, чтобы другим не намяли бока. Сброд у меня тот еще, но на вас, известных всему Риму бойцов, никто не кинется – не посмеют. Потому, собственно, я вас и пригласил. Не беспокойтесь, заплачу щедро, но и вы должны быть… гибкими, что ли. То есть там еще не ясно, как все пойдет… но будьте готовы ко всему, гладиаторы!
– На том и стоим, господин.
– Я знаю, знаю. В случае чего – вы ни при чем, ваш ланиста просто вас отдал в аренду, судить вас нельзя – вы не граждане, вообще – не люди. Пытать тоже не станут – если что, говорите все, как есть, как было: вот, мол, встретились с бывшим трибуном, и он нас… В общем, все поняли, ребята?
Все трое разом кивнули.
– Тогда свободны. Галльский Вепрь – старший, – погасив улыбку, ушлый политик устало махнул рукой. – Я сказал – свободны. А ты что задержался? Хочешь что-то спросить?
– Уточнить, господин, – настойчиво склонил голову Беторикс. – Так, самую малость.
– Ну, уточняй, уточняй, ладно, – Руф недовольно нахмурился, но все ж согласился и даже поощрительно потрепал гладиатора по плечу. – А твой подход к делу мне импонирует. Прямо так вот дотошно, до мельчайших деталей… Что-то еще хочешь уточнить? Спрашивай?
– Нет, господин. Теперь я просто осмотрю местность. Ты говоришь – на форуме все и будет?
– Там, там.
На римский форум – как его станут называть много позже, когда появятся и форум Траяна, и все прочие форумы – Беторикс отправился один – тут и идти-то было совсем ничего, рядом – ступеньки тянувшейся лестницей виа Сакра именно туда и спускались – к просторной, несколько вытянутой в длину, площади, к тенистым портикам и статуям, к возвышавшимся на вершине Капитолия, словно бы парящим в небесах мраморно-белоснежными облаками, храмам Юпитера и Юноны Монеты.
Галльский Вепрь вышел на форум один, его приятели отправились все по той же вия Сакра, но в другую сторону, к Тарпейской скале – погадать, бросая в Тибр медную и латунную мелочь. На что гадали? А пес их… Может, на женщин, а может, на исход очередного мунуса, который, без всяких сомнений, устроит победивший на выборах консул. А ведь выборы уже совсем скоро… скоро и гладиаторские бои, и арена Большого цирка вновь оросится кровью.
Обойдя площадь по краю, Беторикс уселся на ступеньки портика и принялся что-то прикидывать, считать, смотреть. Отсюда, со склона Капитолия, до того же квартала Субур было рукой подать – где-то с полмили, а может, и того меньше. Этим следовало воспользоваться – так, на всякий случай. Руф конечно же не рассказал гладиаторам всего, но Виталий, как аспирант, да еще и член клуба реконструкторов, всерьез интересующийся данной эпохой, хорошо себе представлял ту историю, в которую сейчас вляпался. Именно вляпался – иное слово тут бы не подошло. Однако это был один из немногих шансов выйти на Милона. Уж пусть хотя бы так. Ну, а опасность… ее нужно предвидеть… и избежать, не слишком надеясь ни мускулы, кинжалы и палки. Больше – на мозги. Что сейчас Беторикс и делал в полном соответствии с пословицей «знал бы где упасть – соломки б подстелил». Вот он и подстилал. Потому что – знал. Хорошо было себя чувствовать провидцем! Даже Руф с Милоном еще не ведали, что из их аферы выйдет, а вот он, Виталий, знал! Ни-че-го хорошего! Но Милона-то нужно было как-то словить, а через него выйти на пропавший обоз с золотом. Вот молодой человек и действовал.
Спрямив путь, протиснулся сквозь колючие кусты на Субур, зашел в знакомую харчевню, поболтал с «морячком» Климентией… кое о чем с ним сговорился, отдав полученный в качестве аванса от Руфа сестерций и пообещав «после всего» еще два. Те же самые операции Беторикс проделал и в лупанарии старухи Клавдии – бабки, в общем, невредной, и падкой не столько на деньги, сколько на «задушевные» разговоры и самую грубую лесть.
Вот и сейчас, Клавдия даже и не взглянула на деньги, едва только Галльский Вепрь заикнулся, что речь пойдет «об одном важном и очень тайном деле».
– Ага, ага, понимаю, – обрадованно потерев сухонькие ладошки, мелко закивала старушка. – А как же, мой голубок?!
Она всех клиентов звала голубками, даже таких страшноватых, как Поросенок-Поркус, чего уж говорить о Капитоне или Галльском Вепре? Голубки – и есть голубки.
– Дело вот чем, бабушка Клавдия… Скажи-ка мне, у тебя двери лупанария, как всегда, на задворки выходят?
– Смотря какие двери, мой голубок.
– Ну, задние, задние, какие ж еще?
Все – или почти все – публичные дома для, так скажем, не слишком состоятельных людей были устроены одинаково – по принципу проходного купе, с двумя дверями – парадной, со стороны двора заведения, и черной (или – задней) обычно выходившей на пустырь, неприметную улочку или еще куда-нибудь к черту за пазуху. Все для удобства господ посетителей – чтоб меньше «светиться», мало ли, какие потом разговоры пойдут.
– Да ты что же, голубь? – плеснув в кружки бражки из сушеных прошлогодних ягод, старуха озадаченно покачала головой. – Забыл уже, куда у моих девочек двери выходят? Не на какой-нибудь там пустырь, а прямо к книжным лавкам – во как!
– К книжным лавкам… Там, небось народу – тьма!
– Не такая уж и тьма… но бывает, бывает… Так, кому надо, сразу в книжную лавочку – шасть!
– Все равно… людно, – прищурив глаза, молодой человек посмотрел во двор сквозь распахнутую настежь дверь черного хода. – А ведь у тебя, кажется, еще один ряд есть. Вон, справа.
– Справа – это мальчики, голубь мой. Красивые мальчики из Каппадокии, Киренаики, Иллирии. Зашел бы…
– А там куда задние двери ведут?
– К Виминалу. Прямо к ивняку. Ох, уж там и заросли, мой голубок!
Пришлось пропустить тренировку. Лициний, ланиста, конечно, покривился, но все же дал разрешение – ему ведь причитался процент с «левака», а гонорар обещал быть приличным.
Еще с утра в небе клубились темные грозовые облака, впрочем, дождь так и не собрался, даже не погромыхало. Поднявшийся верховой ветер разогнал облачность, словно бы подмел начисто небо, и на бледно-голубую дорожку властно ступило солнце, отражаясь в полированном мраморе портиков и величественных куполах храмов.
Вооруженные палками «гопники» – как сразу же окрестил Беторикс «всякий сброд» – повиновались гладиаторам беспрекословно – прекрасно понимали, кто перед ними и, ежели что-то вдруг пойдет не так, эти привычные к смерти люди кровушку пустят, не задумываясь. Им ведь что кровь, что вода – гладиаторы, одно слово. Именно на этот эффект и рассчитывал хитрый господин Руф, когда нанимал столь известных бойцов.
Все шло более-менее прилично, пристойно даже, если не считать похабных слов, коими Руф щедро награждал появившегося вместе с ним Милона, при ближайшем рассмотрении оказавшегося вовсе не таким уж и старым. Да, сеточка морщин вокруг глаз, да – плешь, однако фигура сухая, поджарая, мускулистая. Не намного он и старше своего пройдохи-напарника, этот Анний Милон – может, лет на пять, десять…
