Санкт-Петербург - Михаил Леккор
— Поговори мне еще, — буркнул он, — розог захотела? Увидел, что угроза не повлияла, добавил: — смелая ты. Вот отдам в замуж за многодетного вдовца — бедняка, вот и помаешься!
Посмотрел, что таки испугалась, усмехнулся, открыл дверь, гаркнул:
— Эй, люди, Прова мне в сушилку немедленно!
Голос Дмитрия уже знали. Он сразу же услышал разные голоса, зовущие трактирщика. Как же, сам барин зовет. И сам Пров прибежал, задыхаясь. Тоже не захотел обижать доброго барина, который, однако, может и гневаться.
Познакомил его с Аленой, рассказал про обязанности обоих, про двора, продукцию из леса и трактира. Пров слушал внимательно, но когда высматривал девку, глаза его маслянели. Поэтому напоследок пригрозил:
— И это, если тут без церковного венчания шуры-муры начнете делать, выпорю жестоко и сниму с трактира. Будешь без перемены работать в руднике.
Пробрало трактирщика, испугался и барина, и девку. Чего еще наболтает, а у него семья, четверо детей.
— Колоть дрова и носить, а также тяжелое что носить в избе поставлю твоего брата Еремея. На питание и на жизнь поставлю ему и продовольствие, и одежду в половину его. Сколько брату-то, сможет с этой работой?
— Двенадцать лет уже, — заторопилась Алена перед таким желанным местом для родственника, он сильный, жилистой, сейчас все тяжелые работа по дому делает за отца.
— Вот и хорошо, — успокоил Дмитрий девушку. Двенадцать лет для XVIII века — это уже чуть-чуть для взрослой жизни. Парни вовсю помогают отцам, девки — матерям. А взрослые и стараются, учат, понимают, что еще год, мало два и самим надо образовывать семью и хозяйство, сначала порой с родителями и уж обязательно свое. Пусть работает, это не землю пахать и в руднике работать!
— Пусть завтра к обеду придет, посмотрю и сам обскажу.
Так, конечно, бытовая сфера и денежки с этого были важными, но не первыми. Главное все же рудник, а потому, отдохнув в первый день, сходив в баню, ну и как водится, пообедав с хорошей водочкой, Даши не было — толи из презрения, толи из осторожности, мало ли сделают пьяные. На второй день прямо с утра появились на рудники.
Тут уж попаданец запрогрессировал в полной мере, любимое дело, как-никак! Две водяные и одна ветряная мельницы полностью закрывали все нужды с энергией. Двигатели с них тащили все линии. А это, вдумайтесь, протяженность пять верст в совокупности!
Честно говоря, Дмитрий, предвидя все будущие трудности, хотел послать все эти нововведения лесом по обширной Сибири. Но умный и сравнительно ученый для первой четверти XVIII века, дьяк рудника (это Дмитрий так обозвал должность директора рудника) Ивасий Семенович Новосильцев сумел его облагоразумить.
— Смотри, mon ami, показал он на местности, — рудник наш, так уж повелось, стоит на горе. И пусть до реки несколько верст, зато путь они до нее лежат по наклонной линии. И даже руду не надо катить, сама пойдет. Тем более с рудой линия загрузки будет двойная, каждый со своим двигателем от водяной мельницы.
Уговорил, чертяка, Дмитрий согласился. Вообще Ивасий Семенович мало что сын боярский, то есть «свой», его даже царь Петр, присмотревшись, перестал чураться. Не морщиться нового, был во Франции и ему все там понравилось. Французский выучил. Это, конечно, не голландский, но тоже из Европы!
Новосильцев не стал здесь старшим. И не потому, что Петр поосторожничал, не стал обижать Никиту Логинова. Новосильцев у царя был в большом фаворе у царя. Он один из немногих «специализировался» не по армии и флоту, а по гражданке, насколько это можно в милитаризованной первой четверти XVIII века.
И на руднике он работал лишь получения практической работы в отечественной экономике. А потом он станет служить в центрально аппарате. Не в приказе, это название и саму структуру Петр просто ненавидел. Через несколько лет, где-то в 1718–1719 году, появятся коллегии, просуществовавшие почти сто лет, вот там, скорее всего и будет работать мсье Новосильцев.
Ну а пока Ивасий Семенович болтал, не покладая рта. Еще бы! В отличие от Дмитрия (князя Хилкова, если официально), который уже всего добился (или почти), он много хотел — деньги, должности, поместья. А еще красивую, богатую, знатную невесту. Сын боярский знал, что его сегодняшний патрон Дмитрий сумел добиться всего сам. Но он-то не князь, и попытается только через царя.
Попаданец его не винил. Хороший малый, умен, достаточно обучен. А то, что корыстен, так тут просто так не кормят, даже если работаешь в поте лица. Так что пусть болтает, он ему не противник.
Кстати и царь Петр Алексеевич считает также. По меньшей мере, слушает он Новосильцева, но время от времени оглядывается, мол, правда ли, не врет ли, малой? Нет, вполне правдив. В этом случае он Дмитрию даже нравится. Ведь движущее транспортное полотно в промышленности по перевозке рассыпчатых грузов далеко не редкость в XXI веке.
Дмитрий сам бы их предложил, а потом находился под опасностью раскрытия. Нет, не попаданца, а всего лишь немца-католика. Так ведь и нож в спину могут сунуть и слово неласковое в Преображенский приказ на радость князю Ф. Ю. Ромодановскому.
А так, он только закочевряжился, немного поломался, а потом согласился. И теперь, Новосильцев автор новации. Ха, а ведь оценку полезности царь требует от него! Что он, главный эксперт в России?
Посмотрели и железную руду. Качественная, концентрированная, тут без всяких проблем. Петр Алексеевич при осмотре остался доволен, все кузницы и мастерские будут обеспечены сырьем из этого рудника. Завалим черным металлом из таковой руды!
Переночевали еще ночь, чтобы меньше быть на реке в темное время. Река, конечно не море. А, может даже, именно, что не море. Сравнительно узкое, извилистое русло, отсутствие пока еще малейшего намека на бакенов привели к такому опасному путешествию ночью против течения, что не решался даже смелый и безрассудный. По течению еще ладно, опытный и знающий реку капитан проведет и даже без малейшей поломки. А против течения, боже, борони!
Благо, ночь без особой работы, когда на берегу уже все запланированное переделано, а впереди было несколько суток безделья пассажиров, настроили мужчин на бурную пирушку. Попаданец Дмитрий
