Балтийские комбинаторы - Константин Николаевич Буланов
Тем не менее, наводчики орудий сами продолжали брать соответствующие поправки, и в конечном итоге обстреливаемый ими эсминец сотрясся еще от двух взрывов. Сильно запарив, он на глазах начал сбавлять ход. Впрочем, тому еще хватило набранной скорости, чтобы повернуться бортом к своему обидчику и отстреляться из всех трех торпедных аппаратов. Также с его борта продолжали бить 75-мм орудия в попытке прикрыть прорыв «Гайрет-и Ватание», который явно нацелился произвести торпедный залп по «Кубанцу» с расстояния в два и менее кабельтова.
Шедший со скоростью не менее 28-ми, а то и 30-ти узлов этот османский эсминец благодаря жертве экипажа систершипа смог подойти на дистанцию аж в 5 кабельтовых к ближайшему вражескому кораблю, когда по нему, наконец, начали вести огонь. Естественно, что оказавшись на столь малой дистанции в прицеле четырех современных скорострельных шестидюймовок, не имеющий никакой брони миноносный кораблик оказался обречен. Но точно так же оказалась обречена старая едва плетущаяся канонерка, когда на дистанции в кабельтов с горящего и кренящегося на левый борт эсминца выпустили две торпеды точно по своему убийце.
Как раз пытавшаяся в это время увернуться от ранее выпущенных торпед и потому совершенно замедлившаяся на маневрировании канонерка Лушкова содрогнулась от подводного взрыва и вскоре вовсе потеряла ход из-за затопления машинного отделения. Так был потерян первый, но далеко не последний корабль конвоя. На подлетевшие к гибнущему, но продолжавшему стрелять флагману торпедные катера удалось передать почти половину экипажа, тогда как всем прочим впоследствии пришлось довольствоваться местами в гребных катерах. Никто от них в этой войне не требовал стоять до самого конца, а потому «Кубанец» был полностью оставлен командой еще до того, как по тонущей канонерке открыли огонь с подползшего «Мессудие».
Тем временем на обстреливаемом «Донцом» головном эсминце не стал переть напролом мимо столь зубастого противника и, отвернув право на борт, сумели сделать солидную петлю, чтобы выйти в атаку на отставшие от своих охранников транспорты. Полдюжины 120-мм орудий, бивших с бортов двух «Эльпидифоров», конечно, смогли его изрядно покорежить на сближении, но никак не пустить на дно. Зато с «Муавенет-и-Миллие» успешно торпедировали один из этих многогранных кораблей, и столь сильно повредили артиллерийским огнем второй, что его капитану пришлось срочно выбрасываться на берег.
По всей видимости, старший лейтенант Айасофьяли Ахмед Саффед действительно являлся мастером своего дела и отнюдь не случайно смог потопить один из английских броненосцев в несколько иной истории этого мира. Правда ныне добычей его корабля и команды стали куда менее ценные призы. Да и сам «Муавенет-и-Миллие» вряд ли имел хоть какой-то шанс дойти своим ходом до Золотого рога, имея столь тяжелые повреждения, включая две подводные пробоины.
Далее Лушков, перешедший на борт одного из торпедных катеров, мог лишь в бессильной злобе наблюдать за противостоянием «Донца» и пары вырвавшихся вперед османских торпедно-канонерских лодок. Последние, имея ход под 20 узлов, сумели навязать уцелевшему охраннику каравана артиллерийский бой, тем самым позволив следовавшим за ними в кильватере семи миноносцам расправиться с оставшимися войсковыми транспортами. Будучи торпедированными, они, кто ушел камнем на дно, а кто и сумел выскочить на прибрежные скалы. Но в любом случае потери перевозимой караваном пехоты насчитывали тысячи погибших. Единственным утешением стало то, что, прежде чем схлестнуться с новым противником, экипаж «Донца» добил первым потерявший ход вражеский эсминец и впоследствии также сумел продемонстрировать высокую выучку.
Весьма вовремя перенеся огонь с канонерок на кинувшиеся к нему после уничтожения транспортов миноносцы, артиллеристы «Донца» смогли отметиться еще четырьмя победами, а грамотное маневрирование позволило уклониться от выпущенных издалека торпед. Вот только за это пришлось заплатить тремя выбитыми кормовыми орудиями, разбитым мостиком, снесенным дальномерным постом и разгорающимися тут и там пожарами — это с подошедших на дистанцию прямого выстрела торпедно-канонерских лодок «Пейк-и-Шевкета» и «Берк-и-Сатвета» успели изрядно настучать 105-мм скорострелки. С их же бортов по старой русской канонерке выпустили две торпеды, одна из которых ударила точно в корму, оставив корабль без рулевого управления. В ответ же единственная сохранившаяся носовая шестидюймовка «Донца» отметилась десятком попаданий в «Пейк-и-Шевкет» прежде чем также оказаться уничтоженным. Как результат, по завершении разгрома конвоя на ходу остались только «Берк-и-Сатвет» и три растративших все торпеды миноносца, не считая опоздавшего повсюду «Мессудие». Так бы и вошел этот день в историю османского военно-морского флота, как день триумфа, если бы не подошедшее подкрепление «черногорцев».
На сей раз находившийся на мостике броненосца английский контр-адмирал Лимпус не счел возможным отдать венец победителя кому-либо из капитанов уцелевших османских кораблей и приказал вступить в бой с новой парой объявившихся канонерских лодок. Это воевать разом против четырех подобных противников было чревато для старого турецкого броненосца. А вот с двумя… С двумя вполне можно было побоксировать в свою пользу. Ведь не уезжать же ему было обратно в Лондон, так и не добавив в свой послужной список ни одной личной победы! Тем более что сложившаяся ситуация благоприятствовала, а относительно серьезную опасность его кораблю могли представлять лишь мелкие торпедные катера, что вились близ канонерок уже ввосьмером. Но для того и существовали те же контрминоносцы с торпедно-канонерскими лодками, чтобы отстреливать подобную мелочь на подступах к кораблям линии. У него же под боком ныне имелось два таких корабля, не считая пары миноносцев, которые смело можно было оставить для охраны потерявшей ход и все еще горящей «Пейк-и-Шевкет». Хотя их 37-мм короткоствольными пушечками вряд ли вообще можно было отбиться хоть от кого-нибудь крупнее весельного катера. Правда он не учел один немаловажный факт — те с кем судьба свела его в бою, давно научились иметь джокер в рукаве.
Меж тем, уже пять месяцев как срочно отозванный с Тихого океана Георгий Федорович Керн, как и вся православная часть экипажа кошмарившего там американцев «Наутилуса», делали все от них зависящее, чтобы не подвести своих товарищей по оружию. Их безымянная «Акула», получившая в болгарском флоте откровенно обезличенное для подобного корабля обозначение — «миноносец № 7», но, по факту, ни разу не заходившая ни в один порт Болгарского королевства, оказалась-таки в нужном месте в нужное время. После того как наскоки с применением исключительно миноносных кораблей не привели к положительному результату, в бой все же был брошен столь
