Между двух огней - Ande
— Ты будешь говорить потому, что если тебя будут спрашивать всерьез, у тебя не останется зубов и будут сломаны ребра. А такое как ты говно, обычно все равно все рассказывает. Так что начинайте с момента высадки в Конакри.
— Пошел нахуй.
Истомин глянул мне за спину. И стоящий там парень ударил меня рукой с пистолетом по голове. Точнее хотел ударить. Но головы в том месте уже не было. А я стоял справа от него, и слегка толкнул дальше его руку с пистолетом. А потом взял за шиворот, и от души впечатал лбом в столешницу. Он начал сползать. А я резко сместился влево и тупо упал, попутно саданув самого крупного в колено. Оно громко хрустнуло. Потом поднялся и выбил у него из руки пистолет. Третий в меня выстрелил! Я сразу прикинул, чтобы линия выстрела шла параллельно столу, и никого не задела. Так и вышло. Там, куда он стрелял, меня, понятно, уже не было. Я, слева от него, от души заехал ему в подбородок. Прихватил руку с пистолетом и, на всякий случай, сломал её об колено. Ногой отбросил пистолеты в угол. И направился к господину Истомину. Тот, глядя на идущего меня, дергал ящик стола, но тот все не вынимался. И я от души засадил ему по ушам. Он закричал. В ящике стола лежал браунинг.
Всю сшибку я на автомате считал про себя двадцать один, двадцать два… Уложился в семь секунд.
Потом посмотрел на Мейделя. Он флегматично раскрыл походный несессер. Достал пилочку и начал полировать ноготь. Ззззараза.
— Яков Карлович! Вы примите участие? Или я так и буду один тут выступать?
— А что такое? Мы договорились, что я прикрываю тебе спину. За спину никто не зашел.
— До чего же вы зануда, барон.
Я взял господина Истомина за шкирку и поволок к двери в углу кабинета. Кажется — санузел. И точно. Ванная. Унитаз. Умывальник. Я засунул голову предпринимателя в унитаз и спустил воду. Он попробовал брыкаться, но я с ноги оформил в печень. Подождал, пока наполнится бачок, а потом опять спустил. Потащил обратно в кабинет. Бросил в кресло за столом.
К чести Мейделя, трое лежали рядком. Лицом вниз. Пистолеты лежали в моем кресле. Я скинул их на пол и уселся.
— Начинайте говорить, Истомин. Если мне что-то будет непонятно, я сломаю вам ноги. По очереди.
Все оказалось занятно. Компания Истомина занимается охраной и сопровождением перевозок. Три дня назад им позвонил партнер из Лихтенштейна и попросил узнать у нас информацию про путешествие в Африку. Заплатил приличный аванс.
Я закурил, и снял трубку телефона, что стоял на тумбе рядом. Набрал заказ международных звонков и по-срочному попросил соединить с Антверпеном.
Через пять минут телефон зазвонил. Я снял трубку.
— Здравствуйте, Моисей Соломонович! Люди, которых вы попросили об услуге, чуть не порвали мне пиджак. Скажите честно, какую задачу вы им ставили? Проверить нас, или все же убрать? Только давайте пропустим глупости! И перейдем к сути. Что это было?
— Иван. Поймите меня правильно. На кону огромные деньги. Я должен был убедиться в вашей благонадежности.
— Тейманис. Вы понимаете, что теперь весь Париж знает, что мы с Яковом носители сверхдорогой информации?
— Иван, я ручаюсь за скромность этих людей.
— Дело в том, что я в затруднении. Потому что — нет человека, нет проблемы. Как мне поступить с исполнителями?
Истомин очевидно дернулся. Я от души заехал ему в глаз. Нервы и у меня есть, Нехер дергаться.
— Я гарантирую, что информация дальше не уйдет.
— Слово сказано, Моисей Соломонович. Все риски на вас.
— Извините меня, Иван. Я не подумал.
— До свидания.
И мы бароном неспешно пошли на выход.
Глава 24
Мы молча вышли на улицу. Яков взмахом трости остановил такси, и мы поехали обратно в Фазан. В кафе сели за тот же столик и заказали виноградной.
— Так на чем мы остановились, барон?
— Я думал, что мне все надоело!
— Женитесь, Яков Карлович. У меня на примете есть подходящая кандидатура.
Мейдель закашлял.
— Самоубийство, Кольцов, осуждается церковью. А я, в отличие от тебя, верующий.
— Вы в сложном положении, барон. С одной стороны — скромный и вдумчивый я. Предлагаю вам выдающийся во всех отношениях экземпляр. Случайно был представлен сегодня. А с другой стороны толпа алчных девок, твердо намеренных утащить вас к алтарю. Ведь уже весь Париж знает, что Мейдель с Кольцовым куда-то уехали, а потом Кольцов осыпал свою девушку алмазами!
— Мне приятно, что вы, Кольцов, вспомнили о товарище. Но она будет думать, что я тоже не дружу с головой, и ждать от меня похожего поведения!
— Но если бы сегодняшний инцидент пошел по-другому, на вашей могилке даже плакать некому! Это нужно решительно менять.
— Как думаешь, Тейманис нас действительно просто проверял? Или устранить решил?
— Только не устранить. Вы не вникали, барон, но пакет с точными координатами, лежит у нотариуса Торговой Палаты Антверпена. Передается победителю аукциона, на основании подписанного нами троими документа.
— Поэтому Савва в Швейцари?
— И поэтому тоже. Хотя Савва — муж графини, я за это на многое готов.
— Постой, нам снова придется тащиться в эту дыру?
— Сойдя с корабля, вы, Яков Карлович, целовали землю Бельгии и плакали от счастья!
— Ладно. Шутки в сторону. Что это было?
— Как я понял, Тейманис опасается, что мы с кем-то договоримся за его спиной. По его логике, если на нас надавить, мы немедленно все расскажем. Жалко, я разозлился. Нужно было посмотреть, как дело пойдет.
— Думаешь, нам не собирались причинять вред?
— Не знаю. Ювелир замутил лихую многоуровневую комбинацию. И при любом раскладе в плюсе. Если мы легко расколемся, то можно увеличить свой процент. Если нет, то организовать наше спасение. И появится в белом, спасителем. И опять же увеличить процент. А еще посмотреть, что и как мы говорим,
