Колхозное строительство 4 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Во всём мире государство дотирует земледельцев. А что в СССР? Наоборот. Дотируют тех, кто не работают. Есть колхозы-миллионеры — там всё нормально, чего их дотировать. Есть середнячки — этих тоже баловать не надо. Смотришь, и выбьются в лидеры. А есть убыточные хозяйства. Причин может быть много, но основная — это плохой руководитель. Вот такие колхозы государство хитрым способом дотирует. Копятся, копятся долги — а потом их одним махом списывают. С точки зрения создания стимула, хорошо работать — полный дебилизм.

— Нравится? — Синицын подкрался незаметно.

— Нравится.

Одет тракторный министр, как и положено министру — кирзовые сапоги, уже не новые, в складках, зато новый чёрный ватник, на голове засаленная кепка. Всё это купили утром на местном рынке. Пётр наряжен примерно так же — зато Ежевский выпендрился: отхватил себе брезентовый плащ, и вместо кепки шляпу. Вид убийственный — эдакий интеллигентствующий слесарь-сантехник. Один Мальцев в парадной форме — он-то самого себя играет, ему маскарад не нужен.

Настоящие механизаторы от группы шпиёнов держатся обособленно, хоть их и попросили вежливо не выпендриваться и быть с министрами своими в доску. Пётр отошёл к курганцам и ещё раз попросил расслабиться и получать удовольствие — и взглянул на чего-то живо обсуждающих начальников. Нда, только пьяный учитель труда городской школы примет их за механизаторов. Оказывается, в этом деле телага — не главное.

Мальцев ушёл с молодым местным чего-то подписывать, а они вот стоят уже тридцать минут возле комбайна перед окнами управления заводом и осматривают новую чуду. Даже не новую, а единственную — родили буквально несколько дней назад таганрожцы очередной в серии СК комбайн.

Первенец новой линейки получил красивейшее название — СК-4А. Дека СК-4А стала двухсекционной с увеличенным углом обхвата, отбойный битер был установлен в новое положение, и увеличилась его окружная скорость, был поставлен более мощный двигатель, модернизированы рабочие органы. Это сейчас с пафосом Синицын сообщил. Двигатель — это хорошо, солярки будет больше кушать; а вот чего такое «битер»?

— Эх, твою ж, а ещё министр сельского хозяйства. Битер — это дефлектор.

— Ну, теперь все ясно, а то обзываются. Дефлектор. Ясно.

— Нда, Пётр Миронович, тёмный ты человек. Вот для тебя попроще: битер — это барабан, обычно снабжённый четырьмя лопастями. Он подхватывает солому и направляет её на соломотряс.

— Вот могли бы и сразу объяснить. Соломотряс. А двухсекционная дека где?

— Зря ты, товарищ Тишков, в это дело ввязался. Ты хоть курицу от петуха отличить сможешь? Вот дека. Это сегмент подбарабанья, — Пётр посмотрел на кусок сита, что торчал из распахнувшего внутренности комбайна.

— Ладно, уели. Не знаю я, как комбайн работает. Какие мои годы. Как и любой коммунист, я всегда готов руководить тем, чем мне партия доверит. Хоть оперным театром, хоть свинофермой. И там и там живые люди — я свиноводов имею в виду… Свинарей? Свинюшниц? Ну, вы поняли. Не свиноматок. Приказали вот битеры вам вправить — не обессудьте, вправлю.

Мальцев вернулся. Оказывается, комбайны для села Гадюкино по приказу с самого верху уже погружены на железнодорожные платформы. Молодой сопровождающий старого народного академика ткнул пальцем в небо — хотя верх сейчас был внизу. Синицын и Ежевский бросили издеваться над Тишковым и ползали на коленях под экспериментальным комбайном.

Пошли на пути, где уже стояли железнодорожные платформы с комбайнами. Механизаторы засучили рукава и полезли к своим новым питомцам, ещё со старыми битерами. Полазили, спрыгнули, спросили молодого про солярку. Чего-то повозмущались — и снова полезли все на одну платформу, долго там возились, ругались, кричались. Опять лазили туда-сюда, потом спрыгнули и обступили Синицына. Не заводится!

Нахмурился министр тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР и сам полез на следующую платформу. Спрыгнул Флегонтович не флегматичным — спрыгнул красным и злым. Потом всей гурьбой, уже с Ежевским, обследовали оставшиеся комбайны. Ни один так и не завёлся — вернее, один попытался почихать чёрными клубами дыма, но сам от солярочной вони задохнулся и издох, так и не ожив.

Кирдык — чего и следовало ожидать. Тракторостроители убежали к начальству. Пётр не пошёл. Разберутся. Он подозвал одного из жителей Масловки и спросил:

— Чего с ними?

— Кто ж знает. Может, свечи.

— Там ведь дизель?

— Вы там, в Москве, совсем тёмные. В дизеле тоже свечи, только накаливания. Правда, нужны-то они, по большому счёту, только чтоб долго стоявший дизель «на холодную» пускать — да вот как раз тот случай.

Охо-хо, больно много сегодня новой информации. О, а сейчас ещё и новые матерные слова можно будет узнать! Бежит к платформам вся контора — человек пятьдесят. С разбегу эта волна заплёскивается на ж/д платформы и начинает там, на ограниченном пространстве, метаться. Вокруг чихнувшего комбайна водоворот задержался дольше всего. Комбайн опять почихал.

Пётр отошёл, сел на чурбачок у стены какого-то любвеобильного склада. Так на двери и было написано: «Склад № (цифра стёрлась) бл…дь». Солнышко уже весеннее, и запах моря. Чайки, невидимые из-за складов и вагонов, кричат. Воробьи чирикают у лужи. Трактористы с тракторостроителями лаются. Хорошо. Ведь на этот лай посмотреть и приехал. Правда, быстро надоело.

Закемарил. Как там звучит главный вопрос трудоголика? Пойти на работу или поспать? Нет, перепутал. Поспать или пойти на работу? Опять плохо. А, во: пойду на работу — посплю.

— Мой друг дома кроликов держит.

— А зачем?

— Если их не держать, то скоро девать некуда будет.

Министр тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР Синицын Иван Флегонтович и начальник Всесоюзного объединения «Союзсельхозтехника» Ежевский Александр Александрович остались в Таганроге порядок наводить.

Мерц Фердинанд Яковлевич — бывший наркомзем немецкой республики — успел обследовать несколько республиканских контор «Объединения» и сделал следующие выводы. Люди работают — построены и реконструированы республиканские и областные торговые базы. Имеется около 500 ремонтных заводов, почти тысяча станций технического обслуживания автомобилей и тракторов, ещё тысяча станций обслуживания животноводческих ферм, мастерских общего назначения, механизированных отрядов, автобаз. То есть, как ни странно, эта громоздкая, неповоротливая структура работает. Да, дублирование областных руководителей республиканскими можно смело исключить. Просто дань порядку в СССР — раз есть республика, то должны быть кучи всяких республиканских министерств и ведомств. Где-то ведь должны местные элиты плодиться. Будет о чём с Генсеком поговорить.

Перед отлётом из Таганрога сидели на веранде санатория для областных шишек и смотрели на серые волны Азовского моря. Печально.

Печально кричали чайки, печально дудели пароходы (или теплоходы уже?). Печально бурчали слова оправдания начальники тракторов. Штурмовщина.

— Давайте я скажу, чего понял за эти два дня. Сначала на заводе ждут запчасти половину месяца. Сделаем зарубку. Потом ещё половину месяца собирают тщательно комбайны для заграницы. Треть от плана. А за оставшиеся пару дней пытаются остальные две трети плана осилить. Так?

— Утрируешь, конечно, — насупился Флегонтович.

— Отдайте приказ. Пусть на этом заводе месяц начинается не с первого числа, а с пятнадцатого. Простите им половину марта. Сможете это сделать своим приказом, или Косыгин с Брежневым нужны? Если всё дело в смежниках, то ситуация сразу исправится и Таганрогский завод начнёт выдавать только очень качественную технику.

— Не выйдет. Есть ещё разгильдяйство. Люди опять полмесяца будут спустя рукава работать.

— Стоп. Значит, давайте прилюдно разложим директора на площади, и перед всем коллективом выпорем — и предупредим, что следующими будут начальники цехов, потом мастера, потом бригадиры. Когда дойдёт, что работать нужно начинать с первого числа, а не с пятнадцатого? В общем, слушайте приказ. Остаётесь здесь и наводите порядок. Месяц чтобы я вас в Москве не видел. Возьмите отпуск за свой счёт — у моря ведь. Когда наведёте здесь порядок, отправляйтесь в Ростов. Оттуда в Киров. Потом Волгоград. Минск. Пока все заводы не заработают, как положено — ни копейки зарплаты получать не будете. Директоров заводов и всех их замов тоже в отпуск без содержания — пока на два месяца, по результатам посмотрим. На этом конкретном заводе начало месяца приказом сместите на 15 число — и я каждый месяц буду сюда и на «Ростсельмаш» отправлять комбайнёров выборочно принимать продукцию. И последнее: если я узнаю, что хоть один директор или его зам на заводах вашего министерства по всей стране ушёл в этом году на пенсию, то отправлю кучу следователей, и они найдут, за что его посадить. Проснитесь наконец.