Александр Михайловский - Рандеву с Варягом

   Я понимал, что, несмотря на все предпринятые нами меры, обязательно будут обмороженные и простудившиеся. На средства дороги было закуплено большое количество тулупов и валенок - их в здешних местах называют катанками. Все это выдавалось пассажирам при начале их поездки по озеру. В конце пути они были обязаны вернуть взятые теплые вещи служителям дороги.

   Русские люди всегда готовы помочь тем, кто попадает в трудное положение. В Иркутске был объявлен сбор полушубков, валенок и зимних шапок для нижних чинов российской армии. Для солдатиков иркутяне собрали 677 валенок, 716 шапок и 742 полушубка. Все это было отправлено на станцию Байкал.

   Много было случаев доброты и милосердия, но немало было и нашего российского бардака. Особенно трудно было наладить работу ледовой железной дороги. Правда, здесь многое зависело от состояния льда на озере.

   Наладив работу гужевого пути, я отправился в Маньчжурию, чтобы проверить работу КВЖД. По дороге я еще раз продумал план строительства железнодорожной переправы через Байкал. Я прикинул, что вагоны по льду можно будет перекатывать упряжкой из четырех коней. А если они будут не особенно загруженными, должно хватить и пары лошадей. Вот только что делать с паровозами? Скорее всего, лед их не выдержит. Все-таки, 45 тонн - это много. Придется оставлять паровозы на конечных станциях ледовой железной дороги. Жаль, очень жаль...

   Еще в Иркутске до меня дошли слухи о нашей блестящей победе над японским флотом на Дальнем Востоке. Правда, из сообщения газет было трудно что-либо понять. Ясно было лишь одно - при Чемульпо и Порт-Артуре наши моряки наголову разбили адмирала Того, и частью истребили, частью пленили высадившиеся в Корее японские войска. Скажу прямо, не ожидал я такого от нашего флота! Но если все обстоит именно так, как написано в газетах, то честь и хвала нашим флотоводцам и морякам.

   В Харбине местное воинское начальство сообщило мне новые подробности произошедшего морского сражения. По их рассказам выходило, что основную роль в нем сыграли не наши крейсера и броненосцы, базировавшиеся во Владивостоке и Порт-Артуре, а невесть откуда взявшаяся эскадра кораблей под андреевским флагом, которые играючи перетопили почти весь японский флот. Загадка-с! Газеты писали о скоростных крейсерах с дальнобойными пушками, которые налетели внезапно, как всадники Чингисхана, забросали японцев снарядами с большой дистанции, а сами ни разу не подставились под ответный огонь.

   К тому же чья-то "гениальная" голова додумалась до того, что эти чудо-корабли были сделаны в САСШ, и мне пришлось отвечать на тысячу идиотских вопросов. Чаще всего меня спрашивали - видел ли я что-либо подобное в бытность моего пребывания в Соединенных Штатах, и на каких американских верфях могли быть построены эти корабли! На мои слова о том, что я там в Америке не ездил по верфям, а лопатой бросал в топку уголек, и ремонтировал паровозы, во внимание не принимались... Да и было это давненько.

   Но в Харбине долго отдыхать мне не дали. 11 февраля по европейскому счету на мое имя с интервалом в несколько часов были получены две весьма престранные телеграммы. Первая, пришедшая из столицы, была подписана самим Государем императором. В ней он требовал оказать содействие в продвижении до Порт-Артура особого литерного поезда. О пассажирах, ехавших в этом поезде, в телеграмме не было ни слова. Особо указывалась необходимость незамедлительного обеспечения их переправы через Байкал.

   По моему разумению, скорее всего, на войну отправился кто-то из великих князей, чтобы своим появлением взбодрить наши войска в Маньчжурии, и без того воодушевленные морскими победами. Ну и великие князья не упустят отщипнуть для себя по паре листочков от лаврового венка победителей. Дескать, и мы пахали!

   А вот вторая телеграмма, отправленная из Порт-Артура, и подписанная Наместником Е.И.В. на Дальнем Востоке Алексеевым, меня, прямо скажем, озадачила. В ней тоже речь шла о литерном поезде, который следовал в Санкт-Петербург. Но, помимо неких "особо важных персон", которых в Порт-Артуре отродясь не водилось, за исключением самого Алексеева, в этой телеграмме говорилось и о каком-то "совершенно секретном грузе", который должен был быть в полной целости и сохранности доставлен в столицу. Ничего более об этом грузе в телеграмме не говорилось. Сообщалось только, что для него на станции Байкал необходимо приготовить двухосные и четырехосные грузовые платформы. Что можно везти на таких платформах - ума не приложу! И как этот груз собираются перевозить через Байкал, уж не на санях ли. В общем, загадка за загадкой...

   Самое сложное в полученных мною заданиях было переправить людей, грузы и по возможности вагоны этих литерных составов через Байкал. Для того, чтобы самолично проследить за работами по сооружению ледовой железнодорожной трассы через озеро, я сел в свой поезд и срочно выехал из Харбина на Байкал. И вот я уже почти у цели...

   Вот, как говорят в народе, то ни рубля, а тут сразу алтын. После нашего перемещения в прошлое мне довелось заняться своим привычным делом - анализом всего того, что нам известно о русско-японской войне, и на основании тех изменений, которые мы внесли своим появлением, прогнозировать возможные варианты развития событий.

   Естественно, что информацию о происходящем пришлось добывать не только открыто. Я поручил всем особистам при общении с предками выуживать у них интересующие нас сведения, задавая невинные вопросы. Ответы на них, сами по себе имели ничтожную ценность, но, тщательно проанализированные и обобщенные, они достаточно полно раскрывали картину того, что происходило в штабе Наместника. А подробных расклад сил, среди которых были и те, кто недружелюбно относился к нам, был очень интересен адмиралу Ларионову и полковнику Бережному.

   Приходилось нам допрашивать и японских военнопленных, захваченных в ходе боевых действий. Таких было очень немного, в основном рядовые солдаты и матросы. Да и единичные плененные офицеры не занимали высоких должностей в императорской армии и флоте. И тут, вдруг среди ночи на тебе подарок - сразу два генерала. Да еще какие - командующий 1-й японской армией, высадившейся в Корее генерал Куроки Тамэмото, и самый настоящий британский генерал-лейтенант Йен Гамильтон, военный представитель английского командования в Японии. Эта птичка с берегов туманного Альбиона, попалась нашим морпехам во время вполне рядового поиска на вражеском берегу. Капитана 1-го ранга Иванова заинтересовал японский миноносец пытавшийся прокрасться с Цусимских островов к Корейскому побережью. Решение "брать демонов живьем" оказалось вполне оправданным. На месте встречи наших доблестных морских пехотинцев ожидала самая настоящая жар-птица. Перед допросом я ознакомился с подробным послужным списком британского генерала. И он впечатлял.

   Конечно, чисто штабной крысой его назвать было бы несправедливо. Гамильтон понюхал пороха - он участвовал в 1878 году в боевых действиях в Афганистане, а в 1881 году - в Южной Африке во время 1-й войны с бурами. Там он получил пулю в левое плечо, после чего едва не сыграл в ящик. Память о Южной Африке у него осталась на всю жизнь - он с трудом потом владел раненой рукой. Но, не смотря на это, Гамильтону еще несколько раз пришлось повоевать в тех местах.

   Но генерал не был и просто "старым солдатом, не знающим слов любви..." Его можно было назвать, скорее, моим коллегой. Дело в том, что Гамильтон занимался разведкой. Во всяком случае, последняя его должность перед отправкой в Японию - генерал квартирмейстер Военного министерства Британии. Это, что-то вроде начальника Разведуправления британской армии. Кроме того, Гамильтон был знакомым со многими влиятельными политиками. В частности, среди них был один молодой, но подающий большие надежды журналист, с которым генерал познакомился во время Бурской компании. Этот журналист попал в плен к бурам, чудом избежал расстрела, и даже ухитрился совершить побег и с триумфом вернуться в Британию. Имя этого журналиста - Уинстон Черчилль.

   Кроме того, из нашей реальной истории мне было известно, что престарелый генерал Гамильтон в числе немногих, будет допущен для бесед с заместителем Гитлера Рудольфом Гессом, перелетевшим в Британию с целью уговорить английскую правящую верхушки пойти на соглашение с фюрером. Значит, та еще сволочь.

   Да и в Корею генерал Гамильтон прибыл не для того, чтобы полюбоваться местными достопримечательностями и отведать парочку блюд из собачатины. Задание у него было вполне конкретное - разведка. В качестве военного советника Гамильтон был не совсем подходящей фигурой. Во время англо-бурской войны бригада, которой он командовал, довольно неудачно действовала при осаде Ледисмита. Зато морить голодом в лагерях женщин и детей у британцев получалось отлично. Протестантская этика, мать ее, во всей ее красе.