Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
А тут ещё это вечное противостояние флотских с армейскими. Папаня-то у меня флотский всё же. Пусть и давным-давно в отставке. А инженерные войска, куда составной частью входят железнодорожники, те со всех сторон армейцы.
В общем, первым получили мы заказ от Витте. Не от него напрямую, конечно. А от дирекции КВЖД. Но все всё поняли совершенно правильно. Он-то, Сергей Юльевич, полагал отмыть себе деньжат на приобретении за бугром артиллерии для своих «башибузуков» из охранной стражи. И вдруг на горизонте появились мы. Уже в России и на всё готовые. Точнее не всё, а лишь делиться денежкой. Но то без нас, без Яковлевых, обкашляли как надо и кто надо. Не тех высот полёта мы пока что птицы, чтобы на государственном уровне бабло пилить. И даже личное знакомство с императором тут ничего не стоит. Знакомство знакомством, а денежки денежками.
К этому времени Артиллерийский комитет уже успел постановить считать все находящиеся на складах 2,5-дюймовые скорострельные пушки Барановского совершенно негодными и в результате небольшой интрижки их выкупили по цене металлолома.
Почему именно их и откуда вообще вдруг взялись пушки? Их — потому что именно на этих орудиях вышло присвоить немалую сумму денег. Купили-то их у армии на слом совершенно левые люди, которые их тут же перепродали Охранной страже КВЖД за полную цену орудия, да и исчезли с денежками в своих карманах. Экие хваткие хитрованы попались! Это официально. Не официально же, а так, среди своих и шёпотом, рассказывали, что за «реализацию» всех 43 орудий лично Витте смог положить себе в карман аж 70 тысяч рублей. Считай наша, яковлевская, прибыль с продажи полусотни шасси лимузинов! Лихо! Лихо! Не просто так он министр финансов!
Взялись же они, эти пушки, с того, что проект БТД — то есть тяжёлой бронедрезины, я изначально делал с башней. Танковой. Универсальной. Пригодной также и для тяжелого броневика. Пусть никого из них ещё нет даже на бумаге.
Противниками-то у стражников выступали не армейские подразделения, а собравшиеся в крупные шайки бандиты и потому там не было нужды в стрельбе за горизонт с закрытых позиций особо крупным калибром. Как бы совсем наоборот — требовалось бить прямой наводкой, отваживая тех от железнодорожных путей и строителей с тем, чтобы после налетающая кавалерия добивала драпающих сломя голову лишенцев.
А кроме этих самых пушек Барановского взять было попросту нечего. Всё прочее, за исключением старья дульнозарядного, продолжало оставаться на вооружении армии и флота. Вот батя и ткнул мне пальцем именно в их сторону. На флоте-то они тоже имелись в качестве десантных. Оттуда он про них и ведал изначально.
Таким вот образом уже в октябре 1900 года первая «БТД-1200» — то есть «Блиндированная тяжёлая дрезина весом в 1200 пудов», степенно выкатилась из ворот паровозосборочного цеха ХПЗ на испытания. А вместе с ней за компанию юрко выскочила и первая «БЛД-500» — то есть «Блиндированная лёгкая дрезина весом в 500 пудов». Уже чисто пулемётная козявка.
Господи! Кто бы знал, как я скучаю по тоннам, килограммам, метрам, сантиметрам и всём прочем! Пора в своей жизни что-то менять и отвлечься. А то что-то успел задолбаться я так пахать и сеять в свои 13 лет.
Глава 16
Стопами Штирлица
«Удар, удар, ещё удар, опять удар — и вот, Борис Будкеев (Краснодар) проводит апперкот!»
Нет. Это не я нагло ворую песни у Владимира Высоцкого. Не то сейчас время, чтобы народ их смог оценить по достоинству. А не по достоинству — уже мне не хочется. Это меня мутузят на задворках рабочего квартала.
Я, конечно, уже года два как вступил в члены «Санкт-Петербургского велосипедно-атлетического общества», но там бокс не уважают от слова — «совсем». Как и вообще не уважают его в Российской империи, полагая занятием, склоняющим людей к беззаконию. Про всякие карате-до и карате-после вообще молчу. Никто таких слов-то знать не знает. Все предпочитают борьбу или же французскую борьбу. Что смотреть, что продвигать в массы. Вот радость-то здоровым потным мужикам! Публика их любит, ценит, уважает.
Потому я сейчас и получаю по мордасам, что даже на эту самую борьбу не стал записываться, ограничиваясь лишь гимнастикой, умеренной работой с весами и, естественно, стрельбой. Плюс на велосипеде с коньками время от времени катаюсь. Но так. Исключительно в своё удовольствие и когда время есть. То есть не часто.
В общем, не умею я махать руками грамотно. От души — да. Эх-х-х, раззудись плечо, размахнись рука! Грамотно — нет. Да и голову всегда берег для другого. Чтобы в неё кушать всякое вкусненькое! А тут, на тебе!
И тебе н-н-на! И тебе! И вот тебе! И… Ой.
Не таким я представлял себе новое путешествие за границу. Далеко не таким. Я-то ехал за длинным рублем, длинным долларом и не менее длинным фунтом стерлингов, а получаю пока только короткие поставленные прямые джебы, хуки, апперкоты и прочие тумаки.
«Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушёл, вот — апперкот, я на полу, и мне нехорошо.»
Нехорошо — это ещё мягко сказано. Я, честное слово, хотел применить против них семь приёмов «моаши» и восемь «йокагири», но не успел. Да я и значения слов-то таких не знаю, говоря по совести. Просто вдруг всплыла в голове подходящая сложившейся ситуации сатирическая миниатюра Михаила Задорнова про злоключения американского шпиона в СССР. Оттуда и словечки взялись. Я ведь тоже, как бы, шпионом Гадюкиным сейчас подрабатываю. Только не ихним у нас. А нашим у них. Так сказать, добровольно и на общественных началах. Даже не на полставки! А так. Безвозмездно, то бишь даром! Оценил бы кто ещё!
С чего всё началось? Да с того, что в далёкой-далёкой Африке сцепились немцы с англичанами. Англичане напрямую ввязались в войну за контроль над югом черного континента, а немцы, так, опосредованно. Больше наблюдают со стороны, да дёргают за ниточки. Напрямую силёнок тягаться с лимонниками покуда нема.
Мутузили там англичане с бурами друг друга, мутузили и в итоге пришли к полноценной партизанской войне, в которой большие батальоны уже не столь сильно играют.
Что вы говорите? Срочно бросать все дела и мчаться помогать славным бурам в Трансваале? Чтобы те и дальше привычно угнетали местных товарищей негров, да столь же привычно не
