Совок — 12 - Вадим Агарев
— Как дела, Серёжа? — через стол пожав мне руку, он подмигнул мне. Подмигнул, зачем-то, не особо скрываясь.
И, не дожидаясь моего ответа, протянул руку к своему помощнику. Даже не повернув головы в его сторону. Тот положил на его ладонь обычную распашную папку и, отшагнув назад, застыл за спиной деда.
— Ознакомьтесь, генерал! — добродушно предложил гэбэшный цековец Данкову, — Это в дополнение к тому, что вам довели в обкоме на первоначальной встрече межведомственной комиссии.
Начальник областного УВД принял в руки злосчастную папку, будто это был не какой-то обычный канцелярский атрибут, а самая гремучая змея черножопой Африки. Открыв её и начав читать единственную находящуюся там бумажку, он с каждой секундой смурнел всё больше и больше.
— Иди, скажи там, чтобы мне чаю дали! — устало и уже без улыбки, велел мне Севостьянов, — И ты тоже иди, в приёмной пока побудь! — всё так же, не оборачиваясь, приказал он своему молчаливому сопровождающему.
Поймав на себе мимолётный взгляд, на полмгновенья оторвавшегося от цековской писульки Данкова, я пожал в ответ плечами и направился к выходу.
Надо сказать, что персонал генеральского предбанника вышколен был отлично. Кипяток у майора был наготове. Заварив под моим занудливо-педантичном руководством чай, адъютант добавил в стакан два лимонных полукружка и вылил столько же жестяных пробок коньяка. Халдей в майорских погонах недовольно кривился. Но я специально настоял, чтобы не сразу из бутылки и примерно, а сначала в пробку и только потом уже в стакан. Чтобы ровно два колпачка и не больше. Судя по удовлетворённому кивку севостьяновского подручного, вкусы и привычки деда за год не изменились.
— Я сам! — не обращая внимания на откровенное недовольство данковского порученца, я забрал у него мельхиоровый поднос и двинулся к двери.
Если что, находиться в приёмной безотлучно команды мне не поступало. Это раз. И лишним ушам в кабинете Данкова, по моему разумению, сейчас тоже не место. Во всяком случае, в те минуты, когда там может идти речь о моей унылой персоне. Это два.
В том, что хлыщ из генеральского предбанника или дамочка, еще совсем недавно шагнувшая за барьер бальзаковского возраста, состоят на связи у Комитета, я сомнений не имел. Для меня это было аксиомой. Вот и пусть они пока поскучают в туманном неведении. Иногда и обрывка фразы бывает достаточно, чтобы сделать вполне себе качественный вывод. Который, вовсе не факт, что будет истолкован не во вред мне. Это только с виду я простоватый юнец, а на самом деле я стар. Я очень стар, я суперстар! А потому риски такого свойства мне совсем ни к чему.
Кстати, второго стакана с чаем на подносе не было и это не очень хорошо. Данков обязательно этой мелочью оскорбится. Если не сейчас, так потом. Когда всё уляжется и разрозненные мелочи, как кучи дерьма весной, повылазят из-под тающих сугробов. Товарищ генерал обязательно проанализирует все детали, не исключая самых мелких. Не спеша и очень методично. И эта мелочь тоже без внимания не останется. Более того, она его царапнет. Ну да не я заведую генеральским буфетом и потому не ко мне его претензии. А вот майору, в индивидуально пошитом из генеральского сукна мундире, обязательно достанется. Потому что это косяк. И почти незаметный, но щелчок по носу. По самому, что ни на есть, генеральскому. И в кабинете, где он не какой-то там гость, пусть и очень важный, а единоличный и полноправный хозяин.
Размышляя таким образом, я вошел в святилище, в котором два генерала — и тот, и другой людоедских войск — о чем-то мирно беседовали. Впрочем, один из них мог и не знать о том, что его собеседник тоже имеет право на галифе с двумя широкими полосами вдоль штанин. А, может, и знает уже. Это смотря, что там в бумажке про деда написано.
— Принёс? Молодец! — похвалил меня Севостьянов, забирая с подноса подстаканник с чаем в а-ля хрустале. А может, и в хрустале. — О-о-о! — с неподдельным удовольствием причмокнул цэковский дед губами, — Толковых офицеров воспитываете, генерал! Молодец, запомнил! — последние два слова он произнёс, обращаясь ко мне.
— Ты садись, Сергей, у нас с твоим руководством от тебя секретов нет! — немного напыщенно, но, даже не стараясь выглядеть искренним, заявил Григорий Трофимович. — Ты ведь уже в курсе, что есть мнение представить тебя к государственной награде?
Я предпочел сознаться, что в курсе. Поскольку почти не сомневался, что дед уже всю подоплёку знает.
— Да, Владимир Алексеевич, чтобы было понимание, Корнеева еще в прошлом году, за неоценимую помощь в раскрытии мясокомбинатовского дела к Красной Звезде представить хотели! — отхлебнув чайку, неспешно пророкотал цековский ревизор, — Но ты не поверишь, этот недоросль по своему глупому малолетству упёрся и не захотел! Представляешь⁈ Обошёлся досрочным званием, он тогда в младших лейтенантах ходил.
Проговаривая мою историю, Севостьянов смотрел на меня с сожалением. Как на глуповатого, но пока еще полезного ему племянника своей третьей жены-покойницы.
— Даже в Москву его к себе звал, но и тут он моего предложения не оценил! — трёхзвёздный генерал отставил от себя пустой стакан, — Вот скажи мне генерал, много в твоём Управлении идиотов, подобных Корнееву найдётся, чтобы от такого предложения отказались? — насмешливо хмыкнул дед, глядя на Данкова.
— Думаю, что таких вообще не найдётся, товарищ генерал-полковник! — хмуро покачал головой начальник областной милиции, — Ты меня, конечно, извини, Корнеев, но ты же вроде не дурак? — он всё так же неулыбчиво, но очень внимательно всмотрелся мне в лицо. Видимо пытаясь понять, в чем тут подвох.
— Так точно, товарищ генерал, не дурак! — я постарался быть убедительным, заверяя своего главного милицейского начальника в своей адекватности, — Просто меня тогда сильно по голове стукнули. Когда я по мясокомбинату работал, — попытался я хоть как-то объяснить свой нелогичный отказ от подарка судьбы.
— Тётка у него здесь, вот он и не захотел её бросать! — решил мне помочь Севостьянов, — Ладно, дело то прошлое, бог с ним! Ты в приёмной меня подожди, — повернул он ко мне голову, — Нам с генералом кое-что обсудить надо!
Я молча
