Рейд в опасную зону. Том 1 - Мэт Купцов
— Nobody… — Джеймс мотает головой. — No one else!
— Думаешь, поверим? — Сашка ухмыляется, делая вид, что поднимает автомат чуть выше.
— Please, no! Just us two!
— Ладно, разговорчики потом. Колесников, следи за ними, — приказываю, обращаюсь к Осману. — А ты, парень, молись, если начнёшь дурить.
Парень дрожит, но молчит, крепко сжав губы. Джеймс вскидывает руки ещё выше, не двигаясь, а Сашка, прищурившись, держит их на прицеле.
— Ну что, Бонд и его османская империя, — усмехаюсь. — Игра окончена.
Возвращаться всегда тяжелее, чем идти вперёд. Особенно, когда на каждом шагу чувствуешь, как воздух вокруг натянут, как струна.
Я иду впереди, будто грудью разрезаю темноту тоннеля. Следом плетутся наши «друзья» — Джеймс с Османом. Обоих связали по рукам, да ещё и кляпы вставили, чтобы не вздумали выть. Замыкает Сашка Колесников, ворча себе под нос.
— Ну и зачем мы этого Османа тащим? — бормочет он вполголоса. — Балласт же. Я ж говорил, прикончили бы его на месте, а теперь возись.
— Может, язык знает, — тихо отвечаю, оборачиваясь на секунду. — Ты что, с Джеймсом договоришься своими «Yellow Submarine» и «Hey Jude»?
— А ты думаешь, этот знает больше? — не унимается Колесников. — Да он, глянь, в штаны уже наложил. Нашёл тоже мне переводчика!
Осман действительно дрожит, будто на него ведро ледяной воды вылили. Джеймс, напротив, держится. То ли у него нервы крепче, то ли просто слишком тупой, чтобы бояться.
Двигаемся дальше. Тоннель поглощает нас, как пасть дракона. Холодный ночной воздух обрушивается на лица, пахнет землёй и чем-то металлическим. Мы аккуратно продвигаемся вперёд, стараясь не хрустеть гравием под ногами. Впереди развилка. дорога уходит в две стороны, обнимая небольшой холм.
Я останавливаюсь, поднимаю руку.
— Стоп.
Сашка затихает. Джеймс и Осман едва не натыкаются друг на друга, послушно останавливаясь.
— Что? — тихо шепчет Колесников.
Я жестом показываю вперёд. Откуда-то из-за поворота слышны голоса. Двое, может трое, говорят по-своему, спокойно, без напряжения. Похоже, нас не ждут.
— Моджахеды, — шепчу.
Сашка выдыхает.
— Планы?
— Действуем быстро. Я беру левого, ты — правого. Пленных не подпускай.
— А если третий?
— Тогда импровизируй.
Мы замираем в тени. Голоса приближаются. Вот они выходят из-за поворота. Два бородача в тёмных куртках и штанах, несут что-то вроде карабинов через плечо. Болтают, смеются, совершенно расслаблены.
Я вскидываю руку, сигналю Колесникову. В этот момент ноги сами несут меня вперёд — шаг, два, три, будто лечу.
Первого я вырубаю прикладом в висок, с глухим звуком он валится на землю. Второй успевает обернуться, но тут же получает очередь от Сашки — коротко чётко в грудь. Звук выстрелов гулко отдаётся в ночи.
— Чисто! — тихо говорит Колесников, перезаряжая автомат.
Джеймс с Османом стоят, как вкопанные, глаза округлённые, лица белые. Джеймс что-то мычит сквозь кляп, а Осман начинает дёргаться, будто хочет сбежать.
— Спокойно! — рычу, поднимая автомат. — Даже не думай.
Парень замирает. Сашка поднимает с земли одного из моджахедов, проверяет пульс.
— Готовы оба. — Он вытирает руки об штаны и смотрит на меня. — Что дальше, командир?
— Дальше по плану, — отвечаю, кивая. — Ещё пару таких сюрпризов — и назад вернёмся только мы.
Колесников усмехается, а я снова выхожу вперёд, давая сигнал к движению. Вокруг темно, но темнота уже не кажется союзником — она стала ловушкой, из которой надо выбираться.
Тоннель сужается, воздух становится тяжелым и спертым. Кажется, что стены давят, а земля под ногами предательски скрипит. Впереди еле заметен слабый свет — выход уже близко.
Но вдруг я слышу какой-то странный звук. Останавливаюсь. Шорох, будто кто-то переминается с ноги на ногу, и тихие голоса.
Поднимаю руку, давая знак Сашке замереть.
— Что там? — едва слышно шепчет Колесников.
— Тихо! — бросаю ему через плечо.
Снимаю автомат с предохранителя, плавно проверяю магазин. Парни у нас за спиной тоже замирают, хоть и связаны. Осман что-то мычит сквозь кляп, но быстро замолкает, когда я на него бросаю взгляд.
Шум впереди становится громче. Чёткие шаги, приглушённые фразы. Кто бы это ни был, они двигаются уверенно. Я показываю Колесникову на правую стену, сам прижимаюсь к левой.
— Готов? — шепчу.
— Всегда готов, — отвечает он, хмуро усмехаясь.
Секунды тянутся бесконечно. Туннель усиливает каждый звук. Скрип обуви, тяжёлое дыхание. Вот они — шаги уже совсем рядом. Я держу автомат в боевой готовности, сердце стучит где-то в горле.
Тень мелькает впереди, и я уже готов выскочить.
— Беркут? Это ты? — слышу я голос.
Свои.
— Коршун? — недоверчиво спрашиваю я, прищурившись в темноте.
— Он самый, черт тебя дери! — доносится ответ, и из темноты выходят двое — Коршунов и Свиридов. Оба запылённые, потные, но с облегчением на лицах.
— Вы чего тут делаете? — я опускаю автомат, но напряжение ещё не отпускает.
— Чего-чего, — ворчит Коршунов, поправляя ремень. — Не дождались вас, думали, завалили где-то. Вот и пошли следом.
— Охренеть, — вставляет Колесников, выходя из тени. — А сказать никому не догадались?
— Да кому тут говорить? — фыркает Свиридов. — Мы решили, что вдвоём быстрее пройдём. И, кстати, правильно решили. А то вы так и сидели бы тут, пока вас снова не нашли бы, только уже не мы.
Тру озадаченно лоб.
Слышен шорох. Мы замирает. Здесь всё быстро меняется…
Глава 19
— Ладно, спасибо, что живы. Теперь давайте валить отсюда, пока действительно не попали.
Коршунов окидывает взглядом Джеймса и Османа.
— Пленные?
— Да, трофеи, — коротко отвечаю. — Джеймс Бонд и его друг Османская империя.
Коршун усмехается.
— Османская империя, говоришь? А по мне, так мелкий ремесленник.
— Ладно, — перебиваю я. — Хватит болтать. Двигаемся дальше, тихо.
— А Джеймс с Османом? — спрашивает Свиридов.
— Давайте парни, тащите их, — бросаю, оглядывая связанных пленных.
Мы снова начинаем движение. Теперь нас больше, но тоннель от этого не кажется безопаснее. Впереди всё тот же тусклый свет, обещающий долгожданный выход.
А может этот свет стать и ловушкой.
Мы поднимаемся по узкому проходу из подземелья. Земля под ногами становится твёрже, чувствуется тепло, исходящее от дневного света. Вскоре оказываемся в доме, из которого начинали путь. Тишина. Никого. Всё прошло чисто, но напряжение не
