Нэпман 2. Изящная комбинация - Алим Онербекович Тыналин
— Не только, — он затянулся папиросой. — Есть кое-что поинтереснее. Помните группу инженеров, которые недавно вернулись из Германии?
— Те самые, что предлагали свои услуги по модернизации?
— Именно. А теперь взгляните на это, — он достал из папки еще один документ.
Я пробежал глазами убористые строчки и присвистнул. История становилась все интереснее.
— А теперь самое интересное, — Рожков достал еще одну папку, потолще. — Помните забастовку в Златоусте? И диверсию на московском заводе? Ну, с этим, с Калугиным и Лозовым, хромым этим.
Я подался вперед. В свете керосиновой лампы документы складывались в тревожную картину.
— Смотрите: вот банковские переводы. Крестовский получал деньги из Риги через банк Кригера. Те же счета, что использует «Сталь-трест». А вот, — он выложил фотографию, — встреча Ветлугина с представителями треста в рижском ресторане. За две недели до диверсии на подстанции.
— Значит, это все звенья одной цепи?
— Именно. И Грановский в Тагиле — тоже их человек. Помните историю с хищениями? Деньги шли через те же каналы. А вот, — Рожков разложил еще несколько документов, — отчеты наружного наблюдения. Лозовой встречался с людьми из треста за день до попытки взрыва.
Я закурил, пытаясь связать все воедино:
— Получается, они планомерно пытаются сорвать нашу модернизацию? Сначала через Крестовского, потом через забастовки и диверсии…
— И через прямой промышленный шпионаж, — добавил Рожков. — В Златоусте среди зачинщиков беспорядков были их люди. Те самые, в новых тулупах, помните?
Я помнил. Теперь картина складывалась полностью.
— Вы должны знать, — Рожков понизил голос, — за всем этим стоят очень серьезные силы. И не только в Германии. Есть информация о встречах руководства треста с некоторыми людьми из правого крыла партии.
— Рыков? — я вопросительно взглянул на него.
Рожков молча кивнул.
— И не только. Там замешаны люди из Коминтерна.
Я откинулся на спинку кресла. Ситуация становилась все сложнее. Это уже не просто конкуренция, против нас действует целая система, с политическими связями и иностранным финансированием.
— Что предлагаете? — спросил Рожков.
— Для начала усильте наблюдение за всеми фигурантами. Особенно за их связями в Риге. Особенно меня интересует этот банкир… Как его? Кригер? И… — я помедлил, — пожалуй, надо готовить материалы для товарища Сталина. Такие игры уже выходят за рамки обычной промышленной конкуренции.
— Завтра получите полное досье, — кивнул Рожков. — Но учтите, они тоже не дремлют. Уже интересовались вашими уральскими заводами.
— Пусть интересуются, — я улыбнулся. — Главное — не мешали бы модернизации. А с остальным разберемся.
Когда я вышел на заснеженную улицу, в голове уже складывался план действий. Теперь мы знали настоящего противника. И это знание давало преимущество.
Надо возвращаться на завод. Модернизацию никто не отменял, а теперь к срочности добавилась еще и необходимость повышенной бдительности.
Глава 20
Преобразования
Мартеновский цех Златоустовского завода, 5 февраля 1929 года, 7:30 утра
Морозный воздух врывался в огромные окна мартеновского цеха, смешиваясь с жаром печей. В свете электрических ламп «Сименс» поблескивали новенькие приборные панели, установленные у каждой печи.
Михаил Егорович Кузнецов, потомственный сталевар с сорокалетним стажем, недоверчиво разглядывал замысловатые циферблаты. Его заскорузлые пальцы, привыкшие определять температуру плавки «на глазок», осторожно коснулись хромированной поверхности. «Бесово отродье», — пробормотал старый мастер.
— И что, эта штуковина сама все определит? — он повернулся к молодому инженеру Зотову, который налаживал электрические соединения.
— Не просто определит, Михаил Егорович, — Зотов поправил круглые очки в тонкой оправе. — Смотрите: вот термопара немецкой фирмы «Сименс», она измеряет температуру с точностью до градуса. А здесь газоанализатор «АЕГ», он следит за составом атмосферы в печи.
Кузнецов хмыкнул, поглаживая седую бороду, тронутую рыжими искрами от печи:
— При моем отце все на глаз определяли. И сталь варили, не чета нынешней.
— Времена меняются, — раздался голос от дверей. Там стоял Сорокин, руководивший модернизацией. — Сегодня будем варить особую броневую сталь. Без точных приборов такую не сделаешь.
К печи подошла бригада молодых сталеваров в новой спецодежде из брезента «Ростекстиль». Старший, Степан Никитин, бывший путиловец, деловито проверял показания приборов.
— Ну что, Михаил Егорович, начнем? — Зотов включил главный рубильник.
Панель ожила, стрелки приборов дрогнули. Кузнецов невольно подался вперед, вглядываясь в показания.
— Загружаем шихту! — скомандовал Сорокин.
Мостовой кран плавно подал мульду с материалами. По новой технологии состав шихты рассчитан с точностью до килограмма.
— Температура тысяча пятьсот восемьдесят градусов, — отметил Зотов, глядя на прибор.
— Врет твоя машина, — Кузнецов прищурился, глядя в смотровое окно. — На глаз все тысяча шестьсот.
Зотов молча достал из кожаного футляра пирометр «Арденн»:
— Проверим?
Замер показал ровно тысячу пятьсот восемьдесят градусов. Кузнецов озадаченно покрутил головой.
Плавка шла как по нотам. Автоматика четко контролировала температуру и состав атмосферы. На пульте загорались разноцветные лампочки, показывая фазы процесса.
— Готово! — объявил Зотов через три часа. — Отбираем пробу.
Молодой подручный ловко взял пробу в специальную ложку. Кузнецов по привычке поднес ее к глазам, рассматривая излом. И вдруг замер.
— Это что же за чудо, — пробормотал он. — Такой стали у нас еще не было.
Сорокин улыбнулся:
— То ли еще будет, Михаил Егорович. Это только начало.
К вечеру анализ в заводской лаборатории подтвердил, что плавка идеальна. Все параметры точно соответствовали заданным.
Кузнецов задержался у печи после смены. Его заскорузлые пальцы осторожно погладили панель приборов.
— Что, Михаил Егорович, признаете новую технику? — спросил проходивший мимо Зотов.
— Признаю, — проворчал старый мастер. — Только вот что я тебе скажу, инженер… Приборы приборами, а глаз мастера все равно нужен. Понял?
— Понял, — улыбнулся Зотов. — Потому и просим вас молодых учить. Технику они освоят, а вот такой глаз, как у вас, еще приобрести надо. Многолетним опытом.
— Ладно, ладно, — махнул рукой Кузнецов. — Завтра с утра приходи. Покажу тебе пару секретов, которые ни в какие приборы не забьешь.
За окнами цеха разгорался февральский рассвет. Начиналась новая эпоха советской металлургии.
* * *
Металлургический завод в Нижнем Тагиле. 10 февраля 1929 года, 11:35 утра
Механический цех Нижнетагильского завода заливал яркий весенний свет, проникающий через огромные окна в чугунных переплетах. Новенькая конвейерная линия системы «Конвейер-Стандарт», собранная по чертежам американской фирмы «Форд», поблескивала свежей краской.
