Партиец [СИ] - Никита Васильевич Семин
— Я разберусь, — кивнул мужчина, после чего мы попрощались.
* * *
Когда парень ушел, Моисей Львович снова посмотрел на лежащие перед ним бумаги. Правда ли то, что он говорит? Или решил воспользоваться знакомством с товарищем Сталиным? Проверить это легко, а заодно если правда — попенять бывшему наркому, что тот не рассказал о такой важной информации при передаче дел.
В силу своей должности у Моисея Львовича был в кабинете собственный телефон — огромная редкость пока что для страны. И такой же был у товарища Рудзутака. Так что откладывать проверку РухимОвич не стал.
— Девушка? Рухимович на проводе. Соедините с Комитетом по химизации. С товарищем Рудзутаком.
Через пару минут ожидания, в трубке раздался знакомый голос бывшего наркома путей сообщения.
— Ян Эрнестович? Это Моисей Львович. Тут ко мне парень один пришел — Сергей Огнев, вы его знаете?.. Даже так. Тогда как так получилось, что я не в курсе? Неудобно перед ним вышло… Значит, не соврал он мне?.. Ясно, я понял. А кто еще работал с ним по этому вопросу?.. Понял. Записал. Но больше такого не допускайте!
Положив трубку, нарком мысленно погладил себя по голове — что не стал пороть горячку, как его секретарь, а все же выслушал парня. Заодно сделав себе зарубку, что вполне возможно Рудзутак хотел его так подставить. Ну ничего, земля круглая, за углом встретятся, как говорится. А вот не в меру ретивую секретаршу надо наказать. Ладно, не хотела пускать парня, но не показать ему эти бумаги? А что еще она могла не показать? Нет, такой секретарь Моисею Львовичу не нужен! И он тут же стал писать бумагу об увольнении Марины Авдотьевны с поста своего секретаря, как не справившуюся со своими обязанностями.
* * *
После похода к новому наркому путей сообщения уже на следующий день ко мне с самого утра заявился Савинков.
— Здравствуйте, давно не виделись, — пожал я руку ОГПУшнику.
Тот лишь улыбнулся.
— Пойдем, тебя уже Рухимович ждет. Приказано — привезти тебя к началу рабочего дня.
Ого, как он зашевелился-то!
В этот раз в приемной наркома за столом секретаря сидела не Марина Авдотьевна, а незнакомый мне мужчина. Он уточнил мою фамилию и тут же доложил о моем приходе. После чего без проволочек я оказался в кабинете Моисея Львовича.
— Здравствуй, Сергей, — сразу перешел на «ты» нарком. — Я изучил твою работу. Да и товарищам, что раньше над ней трудились, показал. В целом — идея хорошая, — а то я не знаю! Чуть не хмыкнул на этом моменте. Еле удержался. — Но над твоим черновиком еще работать и работать.
— Так потому я и принес его вам, — пожал я плечами.
— Да, но я не о том. Необходимо съездить на заводы, которые будут выпускать эти ящики, о которых ты написал, да там, на месте, все обговорить с директорами. Смогут ли они их выпускать? В каком объеме? Что им для этого нужно? Это займет какое-то время…
— Товарищ Сталин доверил это мне, — сказал я, когда Рухимович сделал паузу. — Я могу сам и съездить, и поговорить, и оценку первичную провести. Только вы уж мне пропуск на те заводы напишите. Чтобы еще на какую «Марину Авдотьевну» не нарваться.
— Это возможно, — кивнул мне Моисей Львович и тут же хитро посмотрел на меня, — но как мне известно, у вас уже есть удостоверение члена центральной контрольной комиссии? Да и бумага, что вы работаете в Кремле. Неужели думаете, этого вам не хватит?
— Люди бывают разные, — пожал я плечами. — В Кремле я работаю, как секретарь-референт. Такого и отбрить могут. А членство в ЦКК только на состоящих в партии работников подействует. Если директор окажется беспартийным, он может и упереться. Конечно, и это решаемо, но время потеряю, и задание товарища Сталина встанет под угрозу срыва. Зачем, если этого можно избежать?
Согласно покивав, Рухимович пообещал сделать мне нужную бумагу-пропуск в ближайшее время. Дополнительно я попросил у него список заводов, которые в принципе могут взять на себя задачу по выпуску ящиков. Все же службе путей сообщения тара точно требуется и нужный список у них быть должен. Рухимович пообещал помочь и с этим. На чем мы с ним и расстались.
И вот через три дня я собирался в дорогу. Опять. И неизвестно на какой срок. Часть-то предприятий находится здесь, в Москве, но далеко не все. Придется снова покататься по стране.
Глава 19
Середина — конец августа 1930 года
Прежде чем ехать предприятия, я ознакомился с переданными Рухимовичем документами. И вот там я обнаружил очень интересный журнал, который начал выпускаться буквально в этом году!
«ТАРА и УПАКОВКА» — говорящее название.
В качестве иллюстрации к обложке вставили фотографию двух вагонов поездов. А вот внутри в статьях писалось о переходе в области промышленности от кустарного метода изготовления мочальных рогож к более продуктивному с помощью внедрения механизации труда. Заголовок статьи так и гласил: Изжить кустарщину. А в самом низу страницы еще и было дописано: выполним 6-е условие тов. Сталина.
Кроме этого в журнале писалось о внедрении деревянных ящиков конструкции Казанова и Хоробрых для перевозки швейных изделий, взамен брезента, в который укладывается такой продукт сейчас. Автор статьи указывал на разборность ящиков и их многоразовость. Короче, не один я озабочен мерами по улучшению логистики в стране.
Тут же выписал себе предприятия, которые уже начали переход на такие ящики, и фамилии энтузиастов, что занялись разработкой самой «тары». Вот с встречи с ними и решил начать. Благо с чего начать их поиски я знал — в журнале был указан адрес редакции, куда я и отправился.
Означенные Казанов и Хоробрых оказались рабочими одной фабрики по изготовлению чемоданов. На фабрике возникли проблемы с нехваткой брезента, которым обтягивались чемоданы. Вот мужики и придумали свой ящик, после чего отправили чертеж в Союзтару. А там уже идею не только приняли, но и вернулись через Госшвейпром обратно на фабрику уже в качестве рекомендации к внедрению в производство.
До фабрики добрался быстро, благо она была в черте
