Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий
Остальным членам жреческого семейства удалось спастись бегством в горы, где у них была хорошо укрепленная вилла. Опасаясь подобного развития событий, отец жреца нашел там превосходное во всех отношениях место, и рабы соорудили настоящую крепостцу с небольшим гарнизоном, состоявшим из вольноотпущенников. Они занимались разведением овец и коз, охотой, а на клочках земли, где не было камней, выращивали виноград и овощи.
Поэтому с едой проблем не было, и остатки семейства жреца-колдуна смогли пережить нашествие ашшуров вполне благополучно. Конечно, если не считать того, что половина мужчин-жрецов попали под нож воинов Тукульти-апал-Эшарра, отца нынешнего правителя ашшуров.
Война случилась внезапно из-за вождя халдейского племени Амуккани по имени Набу-укин-зер, который покорил Вавилон и короновался там царем. Тукульти-апал-Эшарра явился в Вавилонию как восстановитель порядка и спокойствия. Халдейские племена подверглись жесточайшему разгрому, сто пятьдесят тысяч халдеев было угнано в плен. Халдейские вожди принесли царю ашшуров огромную дань. Престиж Вавилонии был столь велик, что Тукульти-апал-Эшарра занял вавилонский престол под именем Пулу, таким образом объединив всю Месопотамию.
И все бы ничего, но жрецы Эсагилы возроптали против такого кощунства. За что и поплатились. Новоиспеченного царя Вавилона больше всего задело то, что жрецы совсем не протестовали против узурпации трона халдейским вождем. А царь Земли Ашшур им, видите ли, оказался не по нутру. Похоже, они думали, что их защитит сам Мардук от гнева Пулы. Ведь прежде жрецы Эсагилы были неприкосновенны.
Все случилось после ежегодного весеннего праздника вавилонян — свадьбы бога Мардука. «Невесту» ему обычно привозили по реке из города Борсиппы. Статую Мардука-Бэла из Эсагилы торжественной процессией доставляли к воде, помещали на священную барку и отправляли встречать свою «невесту». Это было грандиозное празднество с очень сложным обрядом. Особенно важную роль, причем жреческую, на этом празднике должен был исполнять царь, для чего ему необходимо было пройти посвящение в Эсагиле.
Но совершал посвящение верховный жрец храма — лицо, принадлежащее к правящей верхушке Вавилона. Поэтому устранить царя было очень легко — просто не проведя его через этот ритуал. Тогда он лишался возможности совершить празднество, а тем самым и возможности царствовать. Именно этой церемонией и воспользовались жрецы Эсагилы, когда Тукульти-апал-Эшарра хотел окончательно утвердиться законным правителем Вавилонии. А главным жрецом храма на тот момент как раз и был отец Бэл-убалли-та.
Жрецы здорово просчитались. Тукульти-апал-Эшарра отличался решительностью и жестокостью. Для начала он снял добрых три десятка непокорных жреческих голов, а затем смилостивился и принес храму Мардука большие жертвы — во искупление кровопролития. Судя по тому, что его правление было вполне успешным (он царствовал восемнадцать лет), верховный бог Вавилона отнесся к повелителю ашшуров весьма снисходительно, не наказав его за явное святотатство…
Проходя мимо центрального рынка (в который раз!), Бэл-убалли-та неожиданно натолкнулся на взгляд, в котором сквозили боль и отчаяние. Жрец даже вздрогнул от неприятного чувства, которое разрушило его превосходное настроение — он постепенно осваивался со своей незавидной ролью ищейки тайной стражи, и ему начала нравиться прогулка по городским улицам. Погода была великолепной — не жарко, дул легкий ветерок — и Бэл-убалли-та вдыхал воздух полной грудью, несмотря на то что он был напоен запахами человеческого пота, свежевыделанных кож, дымом харчевен и подгоревшего мяса.
Когда вавилоняне шли на рынок, они видели на подходе к нему не только купеческие лавки и лоточников. Вдоль дороги и на самом рынке сидели больные люди, помогать которым было обязанностью каждого мар-Бабили. Независимо от своего статуса, любой прохожий обязан был уделить какое-то время больному, чтобы дать ему совет. (Правда, вельможи и царедворцы освобождалась от этой «повинности».) Также больные люди могли свободно заходить в храмы, где жрецы объясняли им, чем именно человек разгневал богов и как он может исправить эту ситуацию.
Конечно, больные могли пойти и к лекарям, которые умели делать даже операции. Но подобное могли позволить себе только богатые, а бедняки были вынуждены отправляться на рынок и ждать доброго и, главное, эффективного совета от прохожих. Именно такой несчастный и смотрел на Бэл-убалли-ту с надеждой, которая таяла на глазах. Наверное, этому больному не помогали многочисленные рекомендации вавилонян, но он упрямо торчал возле рынка, надеясь на чудо — авось чей-то совет и поможет.
Жрец решительно шагнул к бедолаге. Он не мог видеть, как сыщики тайной стражи мигом окружили его и больного; Бэл-убалли-та был известным врачевателем и теперь смотрел на несчастного магическим зрением. Впрочем, так он называл свою способность практически мгновенно ставить верный диагноз.
— У тебя сильные головные боли, — сказал жрец.
— Да… господин. Невыносимые!
Видно было, что больной очень удивился. Бэл-убалли-та видел, что его глаза подернуты серой поволокой, а значит, бедолага вот-вот может сойти с ума от демона, который засел в черепной коробке.
— У тебя шумит в ушах, тебя тошнит, перед глазами летают мушки и часто болит сердце, — продолжал жрец. — Самая сильная боль в затылке. Верно?
— Именно так, господин…
Понятно. У малого дурная кровь, которой чересчур много. Она давит на сердце и на мозг. Необходимо кровопускание и лечение травами. А пока… Пока нужно облегчить его состояние. Жрец возложил свои руки на голову больного и приказал:
— Замри!
Прохожие с интересом смотрели на манипуляции жреца, но не останавливались, шли дальше по своим делам. Только ищейки Таб-цилли-Мардука все еще пребывали в состоянии повышенной готовности. Однако и до них наконец дошло, что Бэл-убалли-та всего лишь занимается врачеванием, исполняя свой гражданский долг.
Поэтому они снова отошли на приличное расстояние, и пока жрец лечил больного, прикупили себе пирогов у лоточника и полдничали, запивая еду холодной водой. Пить вино во время слежки им запрещалось.
Спустя недолгое время красное лицо больного посветлело, он облегченно вздохнул и с благодарностью поцеловал край одежды жреца.
