В оковах тишины - Максим Ларц
Арга закончила обслуживать мужиков у одного из столиков и, пройдя к лестнице, командным тоном произнесла:
— Прошу следовать за мной.
Роману досталась крохотная комната, которую он должен был разделить вместе с Конгрином. У входа стояла одинокая табуретка, а у стены разместили две кровати с тощими матрасами. Вместо окна была прорезана маленькая щель, которую Роман тут же прикрыл дощечкой — надо было сохранить остатки тепла для Конгрина.
Роман бросил на табуретку куртку и, захлопнув дверь, спустился вниз, чтобы отужинать с остальными. Внизу пока были только Горф и Хитч, которые уселись за столом прямо посередине зала. Арга уже успела принести им еды.
— Эй, — вдруг сказал хозяин трактира, посмотрев на Романа. — Ну–ка поди сюда.
Роман подошёл к стойке и вопросительно кивнул.
— Ты садись, садись. Меня Силус зовут, а тебя как?
Силус наполнил кружку пивом и подтолкнул вперёд.
— Роман.
Роман сел напротив Силуса и отпил из кружки.
«Ну и дрянь», — подумал он, но через секунду сделал ещё один глоток.
— Эльзеарский знаешь, значит? — спросил Силус.
— Знаю.
— Не встречал людей, говорящих на моём языке, — хитро улыбнулся Силус.
— Интересно было, вот и научился.
— Стало быть, учитель хороший нашёлся.
— Стало быть, так.
Роман отпил из кружки ещё раз и спросил:
— Что ты хотел, Силус?
— Поговорить, — пожал плечами Силус. — Куда едешь?
— В Острос, — ответил Роман.
— А–а–а, все вы туда из Азкла едете. Без порталов–то совсем дела плохи, верно?
— Верно.
Этот разговор уже наскучил Роману. Силус напоминал старика, которому просто хотелось с кем–то поговорить ни о чём.
— Дед мой весь мир объездил без порталов этих. Вон, глянь, на картине он. Видишь? — Силус указал пальцем на стену в другом конце зала.
Роман пригляделся и действительно увидел немного размытую картину с эльзеарским мужчиной.
— Ну да, вижу.
— А я вот в такой темени и сапог своих не разгляжу.
Роман резко повернул голову и посмотрел на широко улыбающегося Силуса.
«Вот же сволочь, подловил меня, как ребёнка».
— Ты ведь тиховник, да?
А вот это Роман уже не хотел обсуждать. Он поднялся на ноги, и Силус схватил его за запястье.
— Стой, — прошептал Силус. — Знаю я, что тиховник ты, не первый раз вижу, нагляделся. В темноте ходите, будто солнце над головой. Да и человек, который эльзеарский знает? Нет, в совпадения я не верю.
Роман молчал, а Силус шёпотом продолжил:
— И не буду спрашивать, как человек тиховником стал. Просьба к тебе есть.
— Наглости тебе не занимать, Силус.
— Не за себя прошу. Сядь, сделай старику одолжение.
Силус разжал пальцы, и Роман, потерев запястье, медленно сел обратно.
— Только не тяни.
— Внука моего видел? Анура?
— Ну.
— Отправить его в другое место хотел, да с порталом вон чего случилось.
— Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я его взял с собой? — спросил Роман. — С чего ты решил, что мне можно доверять? Мы с тобой и одного дня не знакомы.
— Ты служитель Заякнар, — серьёзно сказал Силус. — Хоть ты и человек, но честному эльзеару вреда не причинишь. Я знаю. Я помню.
— И ты решил, что я тебе помогу?
— Решать тебе, а я лишь прошу, — сказал Силус. — Если согласишься, монет подброшу в путь, чтобы в кармане не пусто было.
Силус не был последователем тишины, но, похоже, совсем не боялся доверить родственника первому попавшемся адепту учения Заякнар. Что–то подсказывало Роману, что Заувен согласилась бы помочь старику.
— Сколько лет твоему внуку знаешь?
— Семнадцать, — ответил Силус. — Ни матери, ни отца у него нет. Всему, чему мог, я его научил. Не дурак он и не лентяй, язык за зубами держать умеет — всё что попросишь сделает. Если останется, то сгниёт он в дыре этой.
— Я лишь повар, который сам напросился в дорогу, — сказал Роман. — Если договоришься с господином Эвернардом, то присмотрю за твоим внуком, но имей в виду, что я за него не в ответе: дорога будет долгая, и произойти может всё, что угодно.
— Жути не нагоняй. Сам знаю.
— Как только мы доберёмся до Остроса, дальше он будет сам по себе.
— Справедливо.
— Ну раз так, — произнёс Роман, — дай чего–нибудь поесть. Я голодный как волк.
Глава 19
Роман надолго занял место в углу на первом этаже. В полдень в трактире было пусто: постояльцы вышли в город ещё утром, а местные ждали вечера, прежде чем завалиться сюда за простой едой и дешёвой выпивкой.
Роман нашёл себе занятие на весь день: он вырисовывал на гладкой дощечке лица повстречавшихся ему людей. Стирал и вырисовывал вновь — из раза в раз.
Когда Анур принёс ему похлёбку, в трактир вошла Яна. Она подошла к стойке и о чём–то спросила Силуса — тот что–то коротко ответил и помотал головой. Яна молча села за один из столиков, и Анур принялся обслуживать уже её.
Лениво ковыряясь ложкой в чаше, Роман замечал, как Яна иногда бросала на него пытливый взгляд и через мгновение отворачивалась в сторону — так продолжалось не больше десяти минут, и в какой–то момент она неожиданно резко встала из–за стола и направилась в его сторону. Роман отложил ложку и вопросительно уставился на неё.
— Хорошо знаешь эльзеарский?
— Да, госпожа Яна.
— Читать умеешь?
— Да, госпожа.
Яна села на табурет и вытащила из внутреннего кармана куртки книжку. Через мгновение она положила на стол две монеты. Роман пригляделся: это были ктраты — серебряные монеты, которые чеканили в Остросе.
— Переведи, что здесь написано, — сказала Яна, передав книжку ему в руки.
«Два ктрата за перевод? — удивился Роман, расстёгивая ремешок на обложке. — Здесь же и страниц толком нет. Достойная оплата за такую непыльную работу».
Он открыл первую страницу и пробежался глазами по нескольким строкам.
— Это дневник, — сказал он.
— Дневник?
— Да, — кивнул Роман. — Тут так и написано: «С сегодняшнего дня я буду вести этот дневник. Я приняла решение уехать вместе с…»
— Подожди, — прервала его Яна.
Она полезла в сумку, которая была закреплена на поясе, и достала оттуда карандаш и ещё одну книжку с мягким переплётом. Яна перелистнула несколько страниц и что–то написала. Закончив с письмом, она сказала:
— Продолжай.
— «Я приняла решение уехать вместе с Лозой. Ийдоф сильно изменился под влиянием Лисона. Я не могу оставаться в Цафисе. Здесь почти не осталось эльзеаров. Мне кажется, война будто и не заканчивалась», — зачитал Роман. — Дальше идёт прочерк и новая запись.
— Там указан год? — спросила Яна. — Хоть какая–то дата?
— Ничего, госпожа, — ответил Роман. —
