Владимир Прягин - Волнолом
А барон, в свою очередь, влияет на политику короля.
Заменим деревенскую девчонку на Сельму - и получим стеклянный век вместо механического.
Да, слишком топорно. Напоминает дешевый фарс. Но, как сказал кронпринц в воспоминаниях Роберта, сложные загадки имеют иногда простое решение. Что мы знаем, в конце концов, о тайных пружинах исторического процесса? Может, в древности войны и прочие катаклизмы как раз и начинались из-за того, что какой-нибудь удельный князек поругался с утра с женой...
Хотя ему, Генриху, претит сама мысль о том, что законы общественного развития можно похерить вот так, одним-единственным росчерком. И что совокупность социально-экономических предпосылок, вся эта циклопическая конструкция, подпирающая историю, готова рассыпаться от плевка взбесившейся ведьмы.
Но пока другого объяснения нет, он обязан учитывать и такую возможность.
Генрих почувствовал, что желание прибить Сельму возрастает с каждой минутой. Вот прямо сейчас подойти, пока она спит, и придушить голыми руками. Во имя исторической справедливости...
Словно уловив его настроение, 'фаворитка' зашевелилась. Открыла глаза и, сфокусировав на нем взгляд, простонала:
- Черт бы тебя побрал, Генрих!
- Так-так, - он наклонился, вглядываясь в нее, - вернулась прежняя Сельма, по которой мы так соскучились? Можно отбросить лишние церемонии? Что ж, отлично. Разговаривать будет проще.
- Проще? Серьезно? Ты хоть понимаешь, что натворил? Влез грязными лапами в мою память и растормошил ее так, что нарушилось равновесие! Я вспомнила не только дурацкий бал, но заодно и все остальное! Не только эту, теперешнюю, но и другую, настоящую жизнь!
- Да, я вижу. И что тебе не устраивает? Могла бы сказать спасибо.
- Знаешь, я до сих пор гадаю - ты действительно такой олух? Подумай головой, Генрих! У меня теперь два варианта памяти, которые конфликтуют между собой! Два сознания в одном разуме! Это нонсенс!
- Ты предпочла бы остаться глупенькой баронессой?
- Нет, разумеется! Что за чушь? Но истинная личность должна была вытеснить ложную постепенно. Постепенно, ты понимаешь? В течение четырех-пяти месяцев!
Она, наверно, кричала бы, но ей не хватало сил - получалось только шипение:
- Память возвращалась бы по крупицам, без обострений! Самочувствие бы немного ухудшилось, но и только! Не страшнее, чем легкая инфлюэнца! Я все рассчитала, задала алгоритм! А теперь из-за тебя все насмарку!
- Ну, хоть одна приятная новость, - заметил Генрих. - Но ты вроде пока жива и рассуждаешь связно. Несмотря на некую истеричность.
- Эта, как ты выражаешься, истеричность будет нарастать с каждым днем, если не с каждым часом! Разум может не выдержать!
Сельма уже почти задыхалась, в глазах поселился лихорадочный блеск. Генрих, поморщившись, налил ей воды. Она жадно выпила, лязгнув зубами о край стакана. Пробурчала:
- Я, кстати, не понимаю, почему ты сам такой бодрый. Сохранил настоящую память, но не свихнулся.
- Можно сказать, твоими заботами. В ночь, когда волна всех накрыла, я как раз сковырнул клеймо. Меня защитил всплеск дара.
- Ах да, клеймо. Я сразу заметила, но не сообразила. Значит, отважился все-таки? Надоело прятаться, как зайчишка?
- Да, надоело. Решил заняться тобой вплотную.
- Угу, я почувствовала. Какие руны использовал?
- Йера плюс райдо.
- Неплохо, неплохо. Научила на свою голову...
- Так, ладно. Теперь мой черед задавать вопросы.
Генрих тоже глотнул воды, после чего встал и принялся ходить взад-вперед, собираясь с мыслями. Сельма сидела молча, обессиленно откинувшись в кресле; истерика сменилась апатией. В доме и на улице было тихо.
- Сделаем так, - сказал он. - Я изложу, как мне это представляется. Коротко, в двух словах. А ты поправишь, если я ошибусь. Итак, ты вычислила, что нынешняя политика зависит от Роберта фон Вальдхорна. Каким-то образом затуманила его разум - причем не в настоящем, а в прошлом. Заставила его забыть травницу, заняла ее место. С этого момента история пошла по-другому.
- Наивный, - сказала Сельма устало. - Думаешь, все так просто? История - это громадная, неповоротливая махина. У нее чудовищная инерция. Представь себе, к примеру, гиппопотама размером с океанский корабль. Он прет, разогнавшись, и его не собьешь с дороги легким щелчком...
- Аналогия мне понятна. Но ты ведь придумала, как заставить его свернуть?
- Насильно - никак. Только если он сам захочет.
- Хватит шарад. Конкретнее.
- Ну как ты не понимаешь? Роберт только и думал об этой травнице. Мечтал к ней вернуться. Эту мечту нельзя было просто взять и стереть. Это было бы насильственное, а значит - заведомо неэффективное действие! История просто отвергла бы такое вмешательство!
- Так почему же Роберт все-таки забыл ту девчонку? - терпение у Генриха подходило к концу. - Или будешь врать, что ты ни при чем?
- Я! Не копалась! В мозгах! У Роберта! - хрипло каркнула Сельма, подчеркивая каждое слово. - Я ничего ему не внушала!
В который уже раз за несколько дней Генрих ощутил унизительную растерянность. Глядя на 'фаворитку', он снова был вынужден констатировать - она не обманывает. Значит, его гипотезу - пусть и дикую, но способную объяснить почти все - придется отбросить.
В груди закипала ярость.
- Ладно, - процедил он, нависая над Сельмой. - Не внушала? Я тебе верю. Тогда рассказывай, как все было на самом деле. Все, что ты сделала, от и до. Подробно, по пунктам. Или, клянусь, ты сдохнешь.
Он сжал ее горло, с наслаждением наблюдая, как она, не в силах вздохнуть, разевает рот и пучит глаза. Выждав несколько мгновений, ослабил хватку:
- Я жду!
Защитные руны, вырезанные у него под одеждой, обожгло болью, будто на рану плеснули уксусом. Чернильный сполох, мелькнув перед глазами, рассеялся облаком мелких брызг - Сельма попыталась атаковать, но тщетно. Генрих злорадно осклабился:
- Что, не выходит, ведьма?
Придавил снова:
- Будешь говорить? Ну?!
Она испуганно закивала. Он разжал пальцы, но руку не убрал, держа наготове. Несколько секунд Сельма жадно хватала воздух. А потом вдруг завопила истошно:
- Марта!
В коридоре послышался дробный топот, дверь распахнулась и комнату влетела служанка. Воинственно завизжав, она кинулась к Генриху, молотя кулачками. Он, опешив от неожиданности, кое-как оторвал ее от себя и применил любимую руну 'лед'.
Служанка застыла с перекошенным личиком. Генрих, словно куклу, отвел ее на диван, после чего опять сел напротив Сельмы:
- К чему этот цирк? Хотела позлить меня? У тебя получилось.
- Только не души меня больше - и так синяки останутся...
- Ближе к делу!
- Все-все, поняла. Помнишь, я рассказывала про сны, в которых получала подсказки из того мира? От себя прежней? Купить дом и так далее. С год назад это началось...
- Помню. И что?
- Следуя этим подсказкам, я готовилась к приходу волны. Обеспечивала условия, чтобы мой тамошний дар перешел сюда. А еще я получила оттуда нечто материальное.
- Ты про тайник?
- Совершенно верно. Ты спросил, что я там нашла. Так вот, полюбуйся.
Сельма подняла руку, и он увидел, что между пальцами у нее зажата маленькая стеклянная безделушка в форме яйца. Генрих похолодел - это была точная копия 'переносчика', который сработал в доме хрониста.
- Вижу, узнал, - довольно кивнула Сельма. - Хотелось посмотреть на твое лицо. А теперь, герр фон Рау, будем прощаться.
Он рванулся к ней и даже успел схватить за руку, но стекло уже хрустнуло. Вихрь, возникший из ниоткуда, швырнул Генриха сквозь пространство, а Пчелиная улица содрогнулась от взрыва.
Спустя миг, обнаружив себя за письменным столом в родном кабинете, Генрих смачно и непечатно выругался, а затем его разобрал нервный смех. Провела-таки, хитрющая ведьма! 'Яйцо', наверно, было в кулоне - ей требовалась лишь пара секунд, чтобы его развинтить и начертить руну. Она позвала служанку, отвлекла Генриха - и пожалуйста! Начинай сначала, мастер-эксперт. Если бы Сельма сдержала свое неистовое тщеславие и, обойдясь без театральных эффектов, раздавила бы 'яйцо' сразу, то Генрих лежал бы сейчас мертвый среди развалин. На пару со смелой служанкой Мартой.
Вообще поведение Сельмы становится все менее человеческим. Как хладнокровно она пожертвовала девчонкой, которая кинулась ее защищать! Впрочем, чему удивляться, если учесть, что к букету психических отклонений у ведьмы добавилось еще и раздвоение личности?
Сейчас 'переносчик' отправил ее домой, к мужу. Вряд ли она, однако, будет сидеть и ждать, пока Генрих придет за ней, чтобы закончить начатое. Наверняка у Сельмы найдется запасное укрытие.
Генрих выбрался из кресла и, пройдя в ванную, тщательно и неторопливо умылся. Вернулся в комнату, достал свежую рубашку из шкафа. Переодеваясь, продолжал размышлять.
