Фрэнк Партной - Подожди! Как отложить решение до последнего момента и… победить
Наша сознательная система поможет нам выбрать между часовым и событийным временем. Спросите себя: что мне важнее – скорость или качество? Если вы пишете юридическое обоснование, которое должно быть подано не позднее пятницы, тут нужна продуктивность. Лучше внести дату подачи в календарь и распланировать работу соответственно, по часовому времени. Но когда вы идете в продуктовый магазин, порядок и сроки имеют для вас меньшее значение, чем результат. Вам лучше составить список покупок и с помощью событийного времени убедиться, что вы не уйдете из магазина, пока не купите все, что нужно, чтобы приготовить ужин.
* * *Филип Зимбардо, почетный профессор Стэнфордского университета, в свое время провел нашумевший эксперимент с очень спорными результатами: запер в подвале университета два десятка студентов-добровольцев и назначил в произвольном порядке одну половину «охранниками», а другую – «заключенными». (Зимбардо пришлось прекратить эксперимент через шесть дней, потому что студенты слишком вжились в роли.) Но истинная его заслуга – исследования в области психологии и учение о времени.
Зимбардо и его соавтор Джон Бойд называют людей «живыми анахронизмами». По их мнению, мы, запрограммированные жить в медленном времени собирателей и охотников, «стали герцевыми механизмами, живущими в мегагерцевом мире»[305]. Зимбардо считает, что одна из наших центральных проблем как человеческих существ заключается в том, чтобы заставить свою устаревшую физиологию идти в ногу со стремительно ускоряющимися технологиями. Он разработал тесты, описывающие отношение людей ко времени, в надежде, что если мы поймем свои бессознательные взгляды на время, то сможем сознательно попытаться контролировать то, как мы реагируем, учимся и принимаем решения.[306]
Зимбардо и Бойд утверждают, что можно улучшить качество жизни, если понять, как современная экономика изменила отношения людей со временем. Часы, календари и другие способы измерения времени стали намного точнее в эпоху промышленной революции, когда люди обзавелись карманными часами, страны приняли временные стандарты (в частности, время по Гринвичу) и поезда начали курсировать в соответствии с этими стандартами, а не по местным часам. Зимбардо и Бойд заявляют: «Переход от целевого времени к часовому в корне изменил общество, и особенно экономические отношения. Мы перешли от экономики, ориентированной на события и производство, к экономике, ориентированной на время, в которой нам платят за единицу времени (почасовая оплата) или единовременно (оклад).»[307]
На работе многим из нас именно часы указывают, что делать. О роли часового времени на рабочем месте говорил еще Фредерик Уинслоу Тейлор, автор книги «Принципы научного управления», изданной в 1909 году. Тейлор, бывший токарь, инженер и консультант по управлению, призывал использовать время для повышения эффективности труда[308]. Он считал, что компаниям необходимо заменить опирающиеся на опыт правила выполнения задач точными инструкциями на основе научного анализа сроков. Советовал заводским управляющим поделить работу на этапы и замерить с секундомером, сколько времени требуется работникам на каждую операцию. Затем, согласно теории Тейлора, как только будет найден «наилучший способ» выполнения задачи, нужно обязать каждого работника следовать ему неукоснительно.
Так называемый тейлоризм на короткое время стал важной частью американской культуры и продолжает доминировать в некоторых отраслях промышленности и в плановой экономике некоторых стран. Хотя оригинальная версия тейлоризма оказалась слишком строгой и бесчеловечной для большей части современного общества, основная идея никуда не делась. По-прежнему нет согласия между работодателями, которые хотят, чтобы сотрудники работали усердней, и сотрудниками, которые продают свой самый ценный товар – время.
* * *Если вы похожи на большинство людей, то вам не хватает двадцати четырех часов в сутках. Вы чувствуете, что работаете дольше и напряженнее, чем раньше. Время кажется как никогда юрким[309]. Но есть одна проблема: вы ошибаетесь.
Нельзя отрицать документально подтвержденный факт: люди сегодня намного острее чувствуют нехватку времени. На самом деле среднее количество часов, действительно занятых работой, оставалось практически неизменным на протяжении полувека, а в последние годы оно снижается[310]. Из-за высокого уровня безработицы и неполной занятости многие люди работают мало или не работают вообще. Если вы действительно работаете дольше, чем работали ваши родители, вы – исключение из правила.
У беспокойства по поводу рабочего времени множество причин. Развитие технологий – наиболее очевидная из них. Современная работа – это гонка. Когда мы разрываемся между письмами, телефонными звонками, общением в соцсетях, встречами и поиском информации в Сети, часы тянутся дольше, чем на самом деле. Как ни странно, интенсивное напряжение, которого требует многозадачность, снижает темп и продуктивность, хоть и растягивает время в нашем восприятии[311]. Работа становится медленной версией свободного падения с высоты ста пятидесяти футов (которое, как мы узнали в главе седьмой, по ощущениям длится четыре секунды, хотя в действительности – всего три).
Также благодаря технологиям мы все чаще заполняем рабочее время нашими личными делами. Мы тратим больше времени на отдых, планирование социальных мероприятий, поиск в Интернете. Предыдущие поколения служащих проводили за работой сорок часов в неделю; сегодня мы тратим на нее пятьдесят часов, но только тридцать из них действительно работаем.
Дорога на работу также удлинила средний рабочий день. Ежедневные дальние поездки плохи по понятным причинам – это пробки, траты на бензин, стресс, несчастные случаи на дороге и разлука с семьей. Исследования показывают, что поездка на работу – худшая часть нашего дня, и чем больше расстояние от дома, тем менее счастливыми мы себя чувствуем, даже если это выгодно с точки зрения заработка[312]. Также из-за дальней дороги люди ощущают себя запертыми на рабочем месте, поэтому задерживаются на службе, даже если дела этого не требуют. Недавнее исследование показало, что на каждый час утренней поездки приходится 35 минут сверхурочной работы[313]. Некоторые из этих изменений трудно контролировать: вы, возможно, чувствуете себя обязанным оставаться допоздна, если ваш начальник уходит в восемь вечера, или вам приходится ездить на работу издалека, если это – единственный способ скопить на дом.
К тому же степень реалистичности наших представлений о рабочем времени зависит от того, какую работу мы выполняем. На отношение к работе многих из нас – от сантехников и художников до бухгалтеров и юристов – самым пагубным образом влияет почасовая или поминутная оплата. Она не вызывает такого привыкания, как никотин, но во многом на него похожа и, может быть, даже еще вреднее для здоровья, особенно если речь идет о высокооплачиваемых работниках.
* * *В основе почасовой оплаты – не целевой, а часовой принцип; этот ложный стимул заставляет человека сосредоточиться на времени, потраченном на задачу, а не на самой задаче и рождает нездоровую привычку отождествлять время и деньги.
После Второй мировой войны специалисты по экономике труда предсказывали снижение роли почасовой оплаты в экономике США[314]. На пару десятилетий они оказались правы, но с 1970 года число американцев, получающих почасовую плату, неуклонно возрастает[315]. Сегодня более 58 процентов всех наемных работников в США получают почасовую плату[316]. Средний размер ее увеличивается, и она все больше привлекает средний класс, представителей престижных профессий, включая не только юристов, бухгалтеров и специалистов по консалтингу, но уже и медиков. Хотя пятая часть почасовых работников еще не преодолела возрастную планку в 25 лет, лишь менее пяти процентов из них получают минимальную ставку или меньше.[317]
