Валерий Елманов - Княжья доля
Лица стоящих у двери Миньки со Славкой еще больше вытянулись.
– Прости, княже, что не сдержался, на людях к тебе с просьбой дерзкой посмел обратиться, но мне сегодня человечек верный доподлинно сказывал, что на нее Митрошка, сынок боярский, уже губы свои слюнявые облизывает. У холопки, вестимо, заступы нет. – И он вновь выжидательно уставился на князя.
– Сейчас иди, – кашлянул Константин. – Я тут им пока наказ дам, а потом зайдешь сызнова. Не боись, – он ободряюще подмигнул Епифану, – что-нибудь да надумаем.
– Ага-ага, – закивал стремянной и уже на выходе низко поклонился. – Благодарствую, княже.
Едва он ушел, как к столу подскочил Минька:
– Видал, какие дела творятся? Не-ет, тут без революции никак не обойтись. Всех вас под одну гребенку драть надо. – И он с силой хряпнул детским кулачком по дубовой столешнице.
– И меня тоже? – грустно усмехнулся Константин.
– А ты чем лучше других? Всего ничего княжишь, а уже во вкус вошел. Небось, от власти отрекаться не собираешься?
– Не собираюсь, это ты верно заметил, – Константин говорил устало, но тон его был уверенный. – Пойми, свято место пусто не бывает. Уйду я – придет другой, куда хуже. Для всех остальных-то это в порядке вещей. Или силой предлагаешь порядки менять? А с кем? С крестьянами да ремесленниками? А у бояр с князьями дружины.
– Свое войско создадим, – крикнул Минька. Славка, опасливо прикрыв поплотнее дверь, подсел рядом.
– Нет, тут и впрямь что-то менять надо. Не сгоряча, конечно. Тут не шашкой махать – раз и все. Но и то, что сейчас творится, тоже не дело, – поддержал он мальчишку.
– Не дело, это ты верно говоришь. Но и сгоряча точно нельзя за такое браться, – Константин, указав на Славку, посоветовал Миньке: – Ты его бы хоть послушал. Я ведь согласен целиком и полностью. Конечно, надо много чего менять. Но ведь не сразу. Иначе опять семнадцатый год будет. С одной стороны бояре с князьями встанут, а с другой – я с крестьянским войском. А за них еще половцы подпишутся, Церковь горой встанет. Одолеем мы махину эту? Да ни за что.
– Ну, оружия мы тоже накуем – все рабочие, то есть ремесленники, за нас горой будут. Опять же порох у нас будет, а это мины, гранаты, пушки, а в перспективе пистолеты и ружья, – уже более рассудительно, слегка остыв, заявил Минька.
– Так ты же сейчас бунта требуешь, когда ничего этого и в помине нет, – всплеснул руками Константин.
– Ну, сейчас да – рано, – вздохнул Минька, с трудом отказываясь от своей красивой, но утопической мечты.
– Слава богу, понял, – даже перекрестился Константин на висящие в углу мрачные образа икон. – Вот я тебя и посылаю на поиски завтра.
– А чего искать-то? – не понял Минька.
– Сам же говорил, – удивился князь. – Тебе для пороха нужны калиевая селитра, древесный уголь и сера. Вот езжай и ищи. Людей даю, будешь у них начальником. Где искать-то, ты хоть представляешь? – спросил он после недолгой паузы.
Минька вяло махнул рукой.
– Древесный уголь сами состряпаем. Калиевая селитра? Ну, это тоже не смертельно. Сам калий находится даже в поташе. Ты же историк – знаешь.
– Поташ знаю. Его из древесной золы испокон веков добывали, и сейчас наверняка этим занимаются, – пояснил Константин, повернувшись к Славке.
– Ну а сама селитра – это калий и плюс азот. С ним тоже проблем не будет.
– Остается достать серу? – подытожил Константин.
– Тоже не страшно. Из пирита извлечем.
– Из чего? – не понял Славка, с уважением посмотрев на Миньку, и даже протянул было руку, чтобы погладить его по голове, но потом передумал.
– Из пирита, – повторил тот. – Ну, минерал такой. Цитирую упрощенное название для особо тупых. – Он как бы между прочим посмотрел невинно на Вячеслава, потом на князя и, поджав губы, произнес: – Серный колчедан. Между прочим, один из самых распространенных минералов класса сульфидов.
– Какого класса? – Вячеслав приставил ладонь к уху и склонился поближе к Миньке.
– Сульфидов! – гаркнул ему туда малолетний изобретатель и довольно заулыбался, когда оглушенный Славка, отпрянув, принялся энергично прочищать его, ворча при этом:
– Говорила мне, дураку, мамочка в детстве, учи, сынок, географию. Нет же, идиот, не послушался.
– Это не география, – хмыкнул Минька, – а химия.
– И про химию мне мамочка говорила, – покладисто согласился с ним Славка.
– И еще геология, – ехидно добавил тот.
– И про.... Нет, позвольте, ее в школе не было. А, ну да, говорила мне мамочка – иди, сынок, в институт учиться, – сменил пластинку Славка. – Так ведь нет, прямо как в пословице получилось. Было у мамы три сына: двое умных, а третий – офицер.
– Если это к нам применить, – добавил Минька, желая отыграться за все, – то получится, что один умный, а двое – офицеры.
– Причем один в запасе, – тут же поддержал его Славка.
Константин слушал их, улыбаясь и понимая, что идут последние секунды такой полнейшей расслабухи. Завтра-послезавтра эти болтуны разъедутся и вернутся очень не скоро. «Если вообще вернутся», – мелькнула в голове шальная мысль, но он тут же отогнал ее от себя, суеверно боясь накликать беду. Наконец Костя решил, что веселье пора заканчивать, и оборвал весельчаков.
– Стало быть, ты задачу уже понял? – обратился он к Миньке. – Ничего пояснять не надо?
– Да ясно все. Поиск компонентов для пороха, – пожал тот плечами.
– Ну а если ясно – действуй. Епифан со Зворыкой тебя всем снабдят. Будут все обращаться к тебе «господине». Для авторитета, – пояснил Константин. – И имей в виду, что полное имя от Миньки здесь Миней, а тебя, как я полагаю, Михаилом в двадцатом веке звали?
– Ну да, – недоуменно ответил тот.
– Уменьшительное от него будет Михалка. Но лучше, если полностью, а то и по имени-отчеству.
– Так смеяться будут.
– Два-три дня, ну, с недельку от силы. Зато потом уважения прибавится. К тому же с тобой дружинники будут, так что до откровенных насмешек не дойдет, а если умение проявишь, то вмиг авторитет поднимается. На Руси знатоки да специалисты уже сейчас в почете.
– Только панибратством не увлекайся, старина. Оно, конечно, не армия и не внутренние войска, но начальник в любом деле должен быть, и если вась-вась со всеми будешь, то сразу слушаться перестанут, – добавил Славка.
– А главное – лишнего не сболтни, – предостерег его Константин. – Помни, что порох – это наше секретное оружие, и если догадается кто, из чего его производят, то уж нужную пропорцию найти – раз плюнуть. Да и на привалах, по вечерам не больно-то рассказами увлекайся, а то трепанешь чего-нибудь, про восстание Спартака, к примеру, или про нашу революцию, так потом беды не оберешься.
– Так что ж мне, молчать, блин, все время? – не выдержав, взорвался Михалка. – А если спросят что-нибудь?
– Спросят – ответь, – осадил его Константин. – Только не торопясь, степенно. А насчет молчать – это ты в самую точку попал. Очень уж у тебя речь загрязнена атавизмами разными от двадцатого века.
– Атавизм, кажется, пережиток прошлого? – Славка скорчил невинную рожу, но бесенята в его глазах так и прыгали.
– Верно, – согласился Константин. – Но в данном случае это пережиток будущего.
– Красиво сказано, – немедля восхитился бывший спецназовец и толкнул в бок Михалку: – Учись, Минька, как надо из щекотливых положений выползать. Легким движением руки, пардон, языка с ног на голову переставил – и все. Вот это по-княжески. Это я понимаю. Ой, да ты у нас переименованный, а я все по-старому. Извиняй, Михалка.
– А ты не больно тут веселись, – утихомирил его Константин, не давая начаться очередной словесной перепалке. – Сейчас Михаил Юрьевич нас покинет, и я тобой займусь. Вплотную.
– Тогда я останусь, – заинтересовался грядущей веселой перспективой Михалка. – Не хочу кайф упускать.
– Ты уже его весь упустил, – повернул к нему голову Славка. – Он у тебя весь в том веке остался. А здесь средневековье. Тяжелая работа, князь и я, а вместо кайфа шелепуга, – вовремя ввернул он про плетку, после чего Минька помрачнел, вспомнил что-то неприятное и, вяло махнув рукой, пошел к двери, но на полпути остановился и хитро глянул на оставшихся.
– Кстати, вот вы меня шугаете все время, пристаете с ерундой разной, а у меня деловое предложение есть. Чуть не забыл из-за ваших глупостей.
– Какое?
– Насчет ускорения процесса. Я предлагаю запараллелить его и пустить двумя линиями.
– Переведи, – попросил Славка. Константин молчаливо присоединился к его просьбе.
– Пусть кузнецы по моим выкладкам и чертежам приступают к отливкам форм, – охотно пояснил Минька. Быть в центре внимания ему нравилось всегда. К тому же это здорово помогало думать. При наличии благодарных слушателей он не только охотно и в достаточно популярной форме излагал уже созревшие идеи, но еще и с искрометной легкостью, безбожно импровизируя, тут же, на ходу, совершенствовал их, вносил новшества в придуманное ранее.
