Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
– Сергей, отпусти его.
Не знаю толком с чего, но мне вдруг показалось, что принцесса… недовольна, расстроена, устала… в общем, какая-то не такая. Причем та часть, что недовольна, это на мой счет.
Спрашивается в задачнике, чего ж старший сержант Малахов не так сделал?
– Я также прошу простить меня, – встает Ариниус. – Но должен спешить. Мой корабль вот-вот должен поплыть.
– Отплыть, а не поплыть, – бурчит Варгелла. – Никто никогда не говорит «поплыть». Отплыть, отдать концы… запомни уж хоть раз, Митран, крыса ты сухопутная.
– Запомню, – без тени улыбки кивает маг. – И крысу тоже запомню. К разговору о крысе мы с тобой, Варгелла, как-нибудь обязательно вернемся.
– Она будет седьмой по счету, – скалится шкипер.
– А что, тебя это удивляет? Ты, Варгелла, человек большой… из тебя выйдет много крыс.
– Пугай-пугай…
– Где и когда мы встретимся? – деловито спрашивает. Дарсолана.
Волшебник нахмурился.
– Сейчас об этом трудно судить, – отвечает он. – Но не беспокойтесь. Я изыщу способ.
– Тогда, – эльф поднялся и, чуть помедлив, поклонился Ариниусу, – до встречи, маг.
– Надеюсь, до скорой, – добавляет Фигли. – Когда я не вижу белую мочалку, что ты именуешь бородой, то начинаю чувствовать себя неуютно. И думаю, что на землях Тьмы я без тебя буду чувствовать себя неуютно вдвойне.
– А ты носи платок, коротышка, – с серьезным видом советует Варгелла. – Или научись сморкаться с помощью пальцев.
Дарсолана молчала. И это мне очень не нравилось. Что-то во всем происходящем было глубоко не так. Понять бы только – что именно?
– Что ж, – говорит маг. – Я прощаюсь с вами… хотя, подождите… есть еще кое-что, Сергей. Думаю, этот подарок Эррилина будет нужнее тебе, чем мне.
И достает из кармана карту. Ту самую, которая платок.
– Товарищ волшебник… – Я замялся, в кои-то веки не знаю, что и сказать. – Спасибо, конечно… но только я ведь ею пользоваться не умею.
– Пользоваться ею несложно, – улыбается Ариниус – Достаточно лишь подбросить вверх и прошептать: «развернись». Возьми, попробуй.
Я взял. Подбросил. Даже прошептать чего-то умудрился. Ну и сработало. Едва успел над столом поймать, чтобы в миску с супом не окунулась.
Стою, скребу в затылке…
– Весело. А обратно ее как?
– Обратно – в обратном порядке, – говорит Ариниус – Только шептать надо будет не «развернись», а «свернись».
Забавно – сколько мы с Ариниусом рядом пробыли… а метче всего он мне запомнился дважды: в самый первый раз, когда я его на Совете рядом с Дарой увидел, и сейчас. Мантия к слову, на нем все та же была, да шляпа… а вот взгляд у него был совсем другой. Словно бы и серьезный, но мерцала при этом где-то в глубине маленькая такая искорка.
Что-то он знал такое, наш товарищ волшебник, отчего ему радостно становилось.
Что-то… кажется, я это слово скоро ненавидеть начну!
– До встречи!
Гном уже заранее к окну придвинулся, стекло потер – правда, здешнее стекло тереть особо без толку, пока насквозь не протрешь, больше видно не станет – приник носом… и охнул.
– Глядите…
Я приподнялся, всмотрелся – Ариниус шел по улице, надвинув шляпу, считай, на глаза… а следом за ним шли мы. Все четверо.
Опять морок. Так, думаю, скоро уже сами путаться начнем, кто настоящий, а кто – иллюзия.
Глава 11
Корабль у Варгеллы был, честно говоря, так себе. Кугер «Двойная шутка»… нет, я, конечно же, не рассчитывал, что волшебник нам трехмачтовый фрегат сосватает, с каютами первого класса и прогулочной палубой. Но в моем представлении корабль, морское судно – это все же нечто более крупное, чем наш советский портовый буксирчик.
Шутка, ага. Да еще двойная. Правильно товарищ Бендер говорил: убивать таких шутников!
Спасибо хоть мачта имелась. Была б эта шаланда только весельной – развернулся б и ушел. Не один, понятно, а с принцессой. Гном в любом случае плыть не хотел, даже если б ему пароход о четырех трубах к пристани подали, а что думал Колин – один он и знал.
И команда кораблю под стать. Про шкипера я уже высказался. Помошничек у него был: метр девяносто, прямой, словно штык проглотил, – ну прямо командир с агитплаката. Все мысли на лбу аршинными буквами пропечатаны: «Бей чужих, чтоб свои боялись», «За одного небитого всех поубиваю» и так далее. Видели, знаем. Был у нас в батальоне один такой ротный, отец-командир. Вроде бы и толковый, но вот только один раз взял он, да и положил под высоткой, почитай, всю свою роту. И даже не за орден очередной, а просто начштаба полка, видите ли, за усы его подергал.
Ре-но-ме… Терпеть ненавижу!
Ну и матросы… тут уже особых сюрпризов и быть не могло. Если этот сброд бандой головорезов не считать, то и извини-и-и-те – я уж тогда не знаю, кого подобными эпитетами… припечатывать.
Варгелла же стоит рядом со мной с таким видом, будто привел он нас к трапу крейсера «Аврора», а приветствовать вышел на палубу лично товарищ Железняков.
– Каюты хоть, – спрашиваю, – на этом корыте имеются?
– Целых две, – скалится шкипер. – Моя и помощника. Вон там, в кормовой надстройке.
Я только присвистнул. Как по мне, так надстройка эта на приличную собачью конуру не тянула, а уж две каюты в ней поместить…
– А спите как? – интересуюсь. – Небось, по очереди, голова в своей каюте, ноги у соседа?
– Не без этого. Но ты, сержант, не боись. Пассажиров навроде вас мы в трюме возим, там места много. По крайней мере, – фыркает Варгелла, – те бараны, что плыли прошлым рейсом, на отсутствие комфорта не жаловались.
– Старший. Сержант.
– Бараны? – переспрашивает Фигли. – Кого это ты назвал бараном?
Варгелла на гнома покосился… сверху вниз, сплюнул…
– Я, коротышка, – говорит, – баранами называю только и исключительно баранов. Привычка у меня такая. Бараны же, если ты не знаешь, – это животные такие, с копытами и шерстью.
– Надеюсь, – Даре, по-моему, хотелось не просто уйти, а сначала пробить у «Двойной шутки» борт… шкипером, – вы прибрали после этих… баранов?
– Собирались, – ухмыляется Варгелла. – Но не успели, так что вам, принцесса, повезло – вы сможете спать на оставшемся от них сене.
– Спасибо, конечно, за заботу, – говорю. – Только я лично расположусь на палубе. Тем более, что мне как-то в детстве доктор посоветовал морским воздухом побольше дышать!
– Как пожелаешь… старший сержант. Палуба, как видишь, на «Двойной шутке» большая, широкая. Мы ее даже драим, – подумав, добавляет шкипер. – Редко, правда, но драим.
Интересно, думаю, сколько ему Ариниус заплатил? Не сообразил я как-то спросить, а теперь уже и не у кого. Разве что обыскать хорошенько и шкипера, и все его суденышко, с днища трюма и до верхушки мачты, а все обнаруженные при обыске дензнаки в фонд обороны конфисковать. Произвести экспроприацию экспроприированного, так сказать.
– Сколько времени займет плавание? – спрашивает Дара.
Варгелла пожал плечами.
– А как повезет. Может, три дня, может, шесть. К берегу Тьмы подобраться не просто.
– Никто из нас и не ждет, что будет просто. За это вам и заплатили.
– Заплатили, – задумчиво так кивает Варгелла. – Да, нам за это заплатили…
Шкипер снял свою многоугольную шляпу, протер платком лоб.
– Заплатили, да, – в третий раз повторяет он. – Митран заплатил. Целых три томаса, полновесных, свежей чеканки. И конечно же, никто из вас не думает, что, захоти я доставить друзей Митрана в гавань Тьмы, за такой товар в сей же час отвалят золотом по весу.
– Быть может, – хмурится гном. – Очень даже может быть, что и заплатят. Тьма коварна и обманывает почти всегда и во всем, но вот предателям платит скрупулезно. А никто из торгашей не думает, что товар может захотеть взять свою цену за предательство… кровавую?
– Фигли… – досадливо морщится эльф. – Будь любезен, помолчи.
– Не знаю. – Варгелла с очень задумчивым видом принялся грязь с сапог о причальную доску счищать, – рассказывал вам Митран или кто другой о том, кто мы и откуда взялись…
– Вы – седжанцы?
– Да. Мы потомки тех, кто в последний час успел покинуть гавань Аломара. Говорят, на палубах не проползла бы и змея, так плотно стояли люди. Но много больше осталось стоять на пристанях, и, прежде чем корабли вышли в море, вода в гавани стала красной. Там, на пристанях, не было мужчин – все они были на стенах. Не было и стариков – они остались в домах. Только женщины и дети… и когда корабли отошли…
– В Меноле все было так же, – тихо говорит Дарсолана. – С той лишь разницей, что в Меноле не было гавани и кораблей. Люди собрались в храме Трех Богов – это был самый большой храм в столице и, когда стало ясно, что стены пали и Враг прорвался в город…
– Старики говорят, – начал Фигли, – что, когда гоблины пробили своды Кернийских пещер и заполонили собой подгорные залы, старейшина Г'ларх приказал открыть ворота подземной реки.
– А в Рангайском лесу воды не было, – в тон ему произносит эльф. – Там был огонь. Пламя с трех сторон – и пропасть с четвертой.
