Андрей Посняков - Атаман
– Ай! – схватившись за руку, вдруг закричал Федька.
Не уберегся парень от шальной стрелы, хорошо еще, хоть так, царапнула на излете руку.
Ввухх!!!
Иван снова пустил стрелу… то ли он, то ли кто-то другой из ватажников, но пару кормщиков поразили, один из челнов неосторожно подставился боком – туда и выпалил Вожников и, как ни странно, – попал. Хотя, а чего странного-то? Волнение небольшое, не море все-таки и не Ладога, а повернувшаяся боком мишень – хоть куда, пали – не хочу, главное, только пониже к водичке.
Бабах!!!
Левый борт челнока разлетелся в щепки, завыли, закричали, падая в воду, враги. Плотный дым застил ушкуй так, что ордынским лучникам ничего не стало видно – слали свои стрелы так, наудачу – прямо в дым.
– Ну и паровоз! – покосившись на пушку, ухмыльнулся Егор.
В ответ улыбнулся и Федька:
– Ты как этот… арап или сарацин! Черный!
– На себя посмотри, арап, тоже мне!
Да уж, почти все ватажники, особенно те, кто находился ближе к корме, были черными от порохового дыма. Этакие негры с белыми сверкающими зубами.
С головной ладьи вдруг послышался резкий предупреждающий звук трубы; атаман Антип Чугреев замахал рукой, указывая куда-то влево.
– По левому борту – обходят! – ахнув, закричал Вожников, глядя, как юркие ордынские челны стремительной волчьей стаей пронеслись возле самого берега.
Их было много – просто взяли и на излучине обошли, ордынский адмирал – или как там его? – записным хитрецом оказался. Цель его маневра была ясна обоим атаманам – и старшему, и молодшему – обойти, обогнать и уже оттуда – напасть, пользуясь преимуществом речного течения.
И ничего, ничего с этим нельзя было поделать – слишком много судов у ордынцев, а у ушкуйников – всего две ладьи.
Нарвавшись на плотный отпор, татарские челны чуть поотстали, большинство из них так же свернуло влево.
И что теперь? Наперерез идти? Да поздно уже, поздно! Осталось только спеть строевую песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» да, ввязавшись в неравный бой, погибнуть с честью. Хотя… хотя ведь еще и другая песня есть, тоже строевая, ничуть не хуже – даже куда лучше! – первой – «А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела!».
Воспользовавшись минутой затишья – оставшиеся позади враги не спешили, время-то работало на них, – головной ушкуй подошел ближе. Никита Кривонос, скинув доспехи и рубаху, бросился в воду… Доплыл, вскарабкался на борт «Антилопы». Сплюнул:
– Надо челнок захватить – приказ атамана. Его ушкуй остальных ордынцев приманит, а дальше уж – вы… И, главное, это… стреляйте побольше, чтоб дым густой был. Потом посадите на челн кого-нибудь – пусть гребут вверх по реке.
– Зачем?
– Атаман сказал – там свои какие-то. Да недолго, сказал, грести-то.
Свои – хм… То-то Антип так вверх по реке и стремился. И, гад, ничего ведь конкретного не говорил. Ла-адно.
– Понял тебя, Купи Веник! – получив четкое указание, рассмеялся Егор. – Значит, дымовую завесу ставим? Ага! Федька, как рука?
– Да ничо, завязал вон, тряпицей.
– Тогда готовь выстрел.
– Слушаюсь, мой атаман!
Парнишка принялся проворно исполнять указанное, а Никита Кривонос, видя такое дело, с уважением покачал головой:
– О, как у вас!
Молодой вожак приосанился:
– А ты думал?! Ну, как челн-то приманивать будем?
– А сейчас… обратно поплыву – вроде как к басурманам – течением и отнесет. Неужель не захотят пустить хотя б пару стрелок? Или даже захватить в полон, узнать, зачем плавал? Захотят. Близко ведь от них буду – токмо руку протяни.
– Эх, Купи Веник! – с сомнением сказал Егор. – Отчаянная ты голова. Федька – готов?
– Готов, мой атаман!
– Ну, тогда что ж, – с Богом!
– Вы токмо сразу-то палить погодьте! Атаман знак даст – махнет рукой.
Перекрестившись, Никита Купи Веник снова ухнул в воду. Вынырнул, заработал руками… а течение-то пловца сносило, сносило к ордынским челнам. Вот крайнее суденышко дернулось, махнуло – вроде бы как нехотя, с ленцой – веслами… поплыло за отчаянным ватажником, засвистели, молотя воду, стрелы. Видно было, как, уходя от стрел, Никита нырнул… вынырнул… оказавшись еще ближе к челну. Враги ликовали! Один из воинов уже хотел метнуть в смельчака сулицу, да кто-то – видимо, старший – перехватил руку, что-то сказал…
Чугреев наконец-то махнул рукой.
Молодой атаман с усмешкой опустил фитиль.
Бухх!!!
Ядро ударило в воду – не может же бесконечно везти! – однако дыму поднялось изрядно, кое-кто из ватажников даже чихнул, закашлялся:
– От, адово зелье!
Федька, схватившись за ствол, резко отдернул руку – накалилась от выстрела пушечка! И все же минуты через две-три Вожников выстрелил снова. И, махнув рукой ватаге, направил ушкуй прямо в пороховой дым…
Какое-то время ничего видно не было, а потом – как-то сразу, резко – вынырнул, зачернел впереди низенький борт татарского челна.
– Берем тихо! – схватив саблю, предупредил своих атаман. – Никакого шума, крику. Пошли!
И сам – первым – перепрыгнул на вражье судно. За ним тихо, как смерть, бросились и остальные ватажники: Линь Окунев, Иван Карбасов, Федька… и все бывшие пленники во главе с широкогрудым Тимофеем по прозвищу Гнилой Зуб.
Отбив чужой клинок, Егор ударил саблей наотмашь, чувствуя, как лезвие скользнуло по вражьему шлему вниз, в плечо. Плохой удар, зряшный, только клинок тупить! Татарин – невысокий, но юркий, с красивым лицом и злобным взглядом черных, как совесть тирана, глаз – с ухмылкой ринулся в атаку…
Ринулся бы, да вот только не успел – челнок качнулся, и оба – Вожников и его соперник – тяжело ухнули в воду.
Ах, черт! Как же неудобно купаться в доспехах. Обмененный на байдану (малость жала) у Окунева Линя бахтерец – по сути, короткая куртка из скрепленных кольцами продолговатых металлических пластинок, – хоть и весил чуть больше десяти килограммов, а все же ощутимо тянул вниз. Хорошо, мелковато было, всего-то метра два с половиной – три, но утонуть – и этого вполне хватит.
Вынырнув, Егор, бросив бесполезную саблю, что есть силы заработал руками. Можно, конечно, было бы попытаться сбросить бахтерец, так ведь отмель-то – вот она! И вражина – Вожников скосил глаза – тоже ведь туда же плыл. Ну-ну… поглядим, кто быстрее. Оп-па! Молодой атаман коснулся ногами дна! Встал, сделал пару шагов – крепкое дно, не илистое… чуть пройти – шага три, вот так, больше некогда, ордынец-то – вот он. Хорошая отмель, воды уже только по грудь… Чу! Мокрая, с черными, заплетенными в мелкие косички волосами голова татарина показалась совсем рядом. Враг тоже нащупал ногами дно и… резко оттолкнувшись, прыгнул, вытянув вперед руки. Саблю-то тоже выбросил – жизнь дороже – и теперь, похоже, надеялся задушить соперника, утопить в водице.
Ага, попробуй. Сам же и напросился… Н-на!!!
Егор встретил выскочившего из воды врага прямым в переносицу. Хороший такой вышел джеб, чистый, основательный, вовсе не суетливый – тренер бы одобрил. Бумм!!!
Отлетел вражина в воду, да так там и остался. Нокаут, нокдаун? Да какая разница? Все равно уж вряд ли всплывет… а тут и свои, ватажники, закричали, подплыли на захваченном челне. Молодцы, парни! И сколько времени прошло с момента второго выстрела? Вряд ли больше пары минут – вон, дым еще не развеялся.
– Давай, атамане! – Тимофей Гнилой Зуб – ого, он тоже в «десанте»! – протянул мускулистую руку.
– Хороший челн, – выбравшись из воды, заценил Вожников. – Низенький, быстрый. Кто поплывет?
– Могу я, – склонил голову Тимоха. – Грести умею добро.
– Да я видел, – сказал Егор. – Но одного мало, еще хотя б… Федька…
Подросток сразу скривился:
– Не, я с тобой, атамане. Да и рука.
– Ах, верно – рука. Тогда – ты, Осип!
– Добро, – кивнув, поплевал на ладони ватажник. – Сейчас вас – на ушкуй, а сами… Покуда вражины не опомнились. Кого там искать-то?
– Атаман сказал – своих. Понимайте как хотите, и… Бог вам в помощь!
На миг причаливший к ушкую челнок отчалил в клубах сизого порохового дыма. Ватажники – Тимоха и Осип – споро погнали суденышко вдоль берега, к камышам и дальше.
– Проберутся, уйдут, – посмотрев им вслед, тихо молвил Линь. – Вижу, эти парни дело свое знают. Э, атаман! А ловко ты того мурзеныша! Бац в морду – и корми рыб. Славно!
Первый раунд был выигран ватажниками вчистую. Однако первый раунд – это еще не весь бой – бывали случаи… и часто. Когда наконец рассеялся пороховой дым, Егор осмотрелся, прикидывая сложившуюся ситуацию. Вроде бы и неплохо: ладьи ушкуйников все так же ходко продвигались вверх по течению, маячившие далеко позади серо-зеленые ордынские насады казались безнадежно отставшими, поредевшие челны уже не рвались сломя голову в схватку, а опасливо жались к большим кораблям.
Впрочем, челны-то поредели по разным причинам… И что там ждало, за излучиной, мысом?
А ничего хорошего не ждало!
Едва ушкуи прошли излучину, ватажники сразу увидали врагов, все те же челны, выскочившие наперерез из засады. Просочились, сволочи, камышами да мелями… как бы и свои – Осип с Тимохой – так же.
