90-е: Шоу должно продолжаться – 10 - Саша Фишер
Официант кивнул и удалился. А Василий посмотрел на меня.
— Все запомнил, что надо говорить? — спросил он.
Глава 17
Наш с Василием собеседник был каких-то совершенно необъятных размеров. Когда он появился на верхней ступеньке лестницы, я даже сначала думал, что мне показалось, и у меня в глазах что-то расплылось. Но нет, эта туша реально двигалась самостоятельно, без инвалидного кресла и поддержки.
«Килограммов двести? — подумал я. — Или больше?»
— Стул нормальный мне принеси, — бросил человек-гора подбежавшему администратору. Тот моментально испарился. Из-за ширмы вознило два «ресторанных гарсона». Какие-то парни без формы официантов, хрен знает, чем они там занимаются. Может, за электричеством следят, а может продукты разгружают. Они тащили кресло. Широкое, с мягкими подлокотниками, размером с небольшой диван на три некрупные задницы. И пока важный гость пересекал зал ресторана «Новокиневск», место стандартного стула за нашим столом заняло вот это самое кресло. А прежний стул «гарсоны» уволокли куда-то в недра подсобных помещений. Чтобы оно не смущало взор гиганта своим неподходящим размером, по всей видимости.
— Палыч, вот какого хрена? — отдуваясь, проговорил толстяк, заполнив собой все окружающее пространство. — Тыщу раз уже им говорил, что пора эскалатор построить на входе. Бабки гребут лопатой, а о клиентах не заботятся. Скажи, а?
— Золотые слова, Михалыч! — отозвался Василий, двигая ближе к человеку-горе тарелку с нарезками.
Пальцы-сардельки моментально заграбастали половину содержимого, не разбирая, что там — сервелат, балык или докторская, и принялись загружать в «колбасоприемник».
— Палыч, ты мне вот что скажи, — с набитым ртом продолжил человек-гора. — Мы с тобой уже сколько лет знакомы? Тридцать?
— Если не больше, мы же в школе еще в футбольной команде играли, — хмыкнул Василий.
— Это я к тому, что ты меня знаешь не первый день, а туда же, приходи в «Новокиневск», — глаза-локаторы Михалыча узрели на столе бутылку «Слынчева бряга», и пальцы тут же сомкнулись на ее горлышке. Возмущений стремностью напитка не последовало, бутылка запрокинулась, жидкость забулькала, вливаясь в бездонную утробу.
Я помалкивал, как мы с Василием, собственно, и договаривались. Ну не только. Можно сказать, что я замер в немом восторге. Василий предупредил меня, что наш визави будет упитанным, но чтобы вот настолько… У меня натурально, в голове не укладывалось… Я прикинул, что если на меня навесить рюкзак весом в сто пятьдесят кило, то меня просто придавит к земле. А он — ходит. Это насколько же он силен, а…
— Почему не в «Центральном» или «Элегии» какой-нибудь, а? — Михалыч потянулся к следующей тарелки, уперся животом в край стола, но ухватил вожделенную еду. Василий жестами подал официанту знак тащить еще.
— А ты помнишь, что в «Центральном» тебе нормальный стул зажопили? — с усмешкой проговорил Василий. — А «Элегия» так вообще гадюшник.
— Три раза в «Центральном» за стулья платил, бляха… — проговорил Михалыч.
Светская беседа продолжалась минут пятнадцать. Михалыч жрал, Василий поддакивал, официанты подносили новое «топливо». Я помалкивал.
— Давай уже, Палыч, что там тебе надо? — первым перешел к делу человек-гора. — Дворец спорта опять?
— Стадион надо, — без экивоков сказал Василий.
— «Кировец» в любое время, — Михалыч снова сграбастал бутылку, которая в его руке смотрелась чем-то вроде склянки с зельем у ведьмака. — Когда надо-то?
— «Кировец» — нафиг не надо, — покачал головой Василий. — «Динамо» надо. Край — «Локомотив». В конце июля.
— Запросики у тебя… — Михалыч снова сделал глоток. — Что за пойло? Сленч… Слянч… Тьфу, бляха, как читается-то это?
— Слынчев бряг, — подсказал Василий. — Болгарский бренди.
— Годно, годно, — причмокнул губами Михалыч. Да уж, его вкусы довольно специфичны. — Где взял?
— Ящик по дружбе могу подогнать, — сказал Василий.
— Два ящика, — невозмутимо произнес Михалыч. — Или даже так, два сейчас, а третий ближе к двадцатому мая. «Локомотив», говоришь?
— Лучше «Динамо», — уточнил Василий.
— Опять будут музыканты какие-то твои? — Михалыч все еще смотрел на бутылку и шевелил губами, как будто пытался запомнить, как правильно читается названия.
— Рок-фестиваль, — сказал Василий и толкнул меня под столом ногой. Значит, скоро мой выход. — Я тут, понимаешь, задружился с нашим рок-клубом. Отличные ребята оказались, активная молодежь!
— Рокеры? — толстые губы-пиявки на лице человека-горы изогнулись в непонятном выражении. То ли у него просто был приступ одышки, то ли он так снисходительно улыбался. — Это волосатики такие? Гривами вот эдак трясут со сцены?
— Это тебе Володя лучше расскажет, — сказал Василий и посмотрел на меня.
— Володя? Тезка мой, значит, — Михалыч смотрел куда угодно, только не на меня. У него в принципе была такая манера разговора, на Василия он тоже не смотрел.
— Владимир Михалыч, у нашего рок-клуба очень богатая история, — сказал я. — Можно сказать, что Новокиневск третий в стране…
— После Москвы? — хмыкнул Михалыч.
— После Санкт-Петербурга и Екатеринбурга, — сказал я и широко улыбнулся. — Мы ведем просветительскую работу, постоянно ходим по школам, чтобы…
— Екатеринбург — это где такое вообще? — пошевелил бровями Михалыч.
— Да Свердловск же! — подсказал Василий.
— Так и говорил бы нормально — Ленинград и Свердловск! — толстые пальцы Михалыча снова потянулись к тарелке с нарезкой. Василий чутко следил, чтобы источник колбасы на нашем столе не иссякал. — Новомодные эти все штуки…
— Исторически вы совершенно правы, — сказал я. — Новокиневский рок-клуб образовался вслед за ленинградским и свердловским. Еще в начале восьмидесятых…
Я расписывал полезность и правильность рок-клуба, как рокеры честно на субботники выходили, лекции-семинары, вот
