90-е: Шоу должно продолжаться – 10 - Саша Фишер
— Вуаля! — я расставил тарелки по столу. Посмотрел на это дело критически, хлопнул себя по лбу, поняв, что ложки-то я и забыл. Достал ложки, выдвинул из-под стола табуретку и уселся за стол тоже. — Вот теперь мы готовы к беседе. Хотя нет, стоп! Сначала — мороженое, потом все остальное. А то оно растает, и будет совсем не то. Лады?
Если у девушек и были возражения, то высказывать они их не стали, и честно взялись за ложки. На мой вкус вышло слишком сладко, конечно, но я как-то так и хотел.
— Теперь уже можно говорить? — строптиво сказала Кристина, выскоблив из тарелки последние капельки подтаявшего пломбира. Слез в глазах уже не было, истерических ноток тоже. Ну и мне этого перерыва хватило на то, чтобы собраться с мыслями и прокрутить в голове несколько возможных сценариев. Как беседы, так и дальнейшего развития событий.
— Я не понимаю, почему Ева ко мне прицепилась, — сказала Кристина, не дожидаясь, когда ей кто-то ответит. — Я уже все продумала. Через пару недель я как бы упаду с лестницы, позвоню Саше из больницы и со слезами сообщу, что у меня случился выкидыш из-за травмы. А справку мне напишет Егор, он на скорой работает. Так что все будет четко…
— Нет! — Ева покачала головой. — Ты должна сказать ему правду!
— Да что ты прицепилась к этой правде? — вспылила Кристина. — Кому от нее лучше-то станет⁈
— Всем лучше, — отрезала Ева. — Вранье всегда тянет за собой еще большее вранье. И потом станет только хуже.
— Да это какой-то идеалистический бред! — Кристина хлопнула по столу ладошкой. — Ты подумала, как Саша это все воспримет?
— А по-твоему лучше, чтобы он был такой болванчик, которому навесили лапшу на уши? — прищурилась Ева. — Ты же сама говорила, что его любишь?
— Люблю, — подтвердила Кристина, не могнув глазом. Без паузы и промедления. — Поэтому и не хочу его расстраивать.
— Так, брэк, — сказал я. — Давайте чутка вернемся назад и обозначим наши с вами условия задачи. Во всяком случае, я для себя их обозначу вслух, как оно с моей стороны. Дано. Есть Саня, которого мы все любим, наш фронтмен, голос, ум, честь и совесть. Он накосячил, за что и получил ответку от Кристины. В виде фантомной беременности. Кристина рассчитывала, что он испугается и начнет ныть. Но вместо этого он внезапно воспылал энтузиазмом. Кристина, как думаешь, он тебя не троллит? — Что делает? — захлопала ресницами Кристина.
— Ну, дуркует, — объяснил я. — Делает вид, что счастлив, а на самом деле просек твой план с первой секунды.
— Стопроцентное нет! — заявила Кристина. — Он слишком простой, чтобы вот так… Я понимаю, о чем ты говоришь, но поверьте мне, точно-точно нет! Он правда ужасно хочет быть отцом, уже даже в детский мир меня таскал…
— Окей, — кивнул я. — Принято. Теперь дальше. С другой стороны. Кристина. Ты оказалась чертовски ценным специалистом. Прямо магию какую-то творишь. Сначала из Астарота сделала натуральную такую рок-звезду, теперь вот Кирюха заблистал так, что на него девицы скоро вешаться начнут. Короче, ты крутая. Я не хочу тебя потерять. Держи это в голове, пожалуйста.
— Я… — Кристина опустила голову. — Спасибо.
— Едем дальше, — сказал я. — На самом деле, дальше идет мой косяк. Я как-то пробакланил начало истории, надо было сразу тебя остановить. Но я тогда как-то не очень серьезно отнесся к этой затее, так что… Так, выглядит так, будто я оправдываюсь, хреновая тема. В общем, косяк признаю. Не пресек. А надо было. Я не то, чтобы стопроцентный фанат полной и кристальной правдивости, всегда есть всякие варианты. Но есть некоторые вещи… В общем, Кристина, в вопросе «сказать правду или скрыть» я однозначно на стороне Евы. Хотя и отлично понимаю, что реакция Астарота может быть… ну… всякой.
— Кристина, послушай меня, пожалуйста, — тихо сказала Ева, протянула руку через стол и коснулась руки Кристины. — Я понимаю, что это выглядит, будто я лезу не в свое дело, как какая-нибудь Железная Кнопка. Но я не могу по-другому. Не в этом случае. Понимаешь… Я когда еще в школе училась, заметила фишку, что если наврать про то, что болеешь, чтобы урок прогулять или что-то еще такое, то потом обязательно правда заболеешь. Еще и хуже, чем наврала. А тут… Выкидыш — это же ложь про смерть вашего ребенка, получается. Про того ребенка, о котором Астарот, оказывается, мечтает. Нельзя про такое врать. Просто нельзя, и все.
«Обожаю тебя», — подумал я, глядя на Еву. А ведь та же фигня, а! Никогда не врал, что приболел, чтобы куда-то не ходить, именно исходя из соображений, что это вранье обязательно аукнется.
— Блин, я как-то не думала с этой стороны… — Кристина опустила голову еще ниже. — Но я все равно не знаю, как сказать так, чтобы… ну… Чтобы мы не поругались.
— Чужая душа — потемки, — я развел руками. — Мы для этого, в частности, тут с вами и секретничаем, чтобы все сделать в лучшем виде. И не поругаться, потому мы все друг для друга ценны, ведь правда?
Я нашел под столом руку Евы и пожал ее. Не знаю, много ли в ее речи было продуманного расчета, или это был искренний порыв, но сказала она это чертовски вовремя.
— Вообще-то он пехался с какой-то левой телкой, — сказала вдруг Ева. — Так-то нормально будет двинуть ему за это под дых. А мы тут переживаем, как бы Сашеньке моральную травму не нанести. Да блин, так и сказать, как есть! Мол, размечтался, хрен моржовый, губу закатай. Сначала на коленях передо мной ползай и прощения проси за то, что совал свои части тела в какую-то лахудру.
