Питер Мейл - Приключение на миллион
Разговор длился всего пару минут, и собеседники не тратили время на обмен любезностями. Беннетт дал исчерпывающие указания: оставить деньги в церкви, там-то и там-то, к пяти часам этого дня. Когда деньги будут у них, а они сами окажутся в безопасности, он проинформирует По, где тот сможет забрать кейс. Вот и все.
Во второй раз этим утром они зашли в церковь, прошли по нефу, остановились у места, где будут спрятаны деньги, а потом прошли в тайную комнату и вышли на улицу через заднюю дверь. Здесь будет ждать Анна с машиной. Они уехали из Пулеска и направились в Симиан-де-Ротонд, в маленький ресторанчик с прекрасным видом, чтобы в первый раз пообедать в качестве любовников. И, как это обычно бывает у влюбленных, они смотрели на мир сквозь розовые очки и строили воздушные замки.
Сначала они поедут в Италию. Они подадут заявление на восстановление утерянных паспортов и некоторое время проведут на Вилле д’Эсте. Как только паспорта будут готовы, они двинутся в Швейцарию и там найдут приличный маленький банк, куда положат свой миллион. Ну а затем… затем весь мир будет лежать у их ног.
Анна перегнулась через стол и сняла с Беннетта темные очки.
— Так-то лучше. Теперь я вижу твои глаза. Ты ведь понимаешь, что мне придется вернуться в Штаты. По крайней мере, на какое-то время. Ты поедешь со мной?
Уехать из Сен-Мартина, от опасного соседства с мстительным Джулианом По не представлялось Беннетту особой проблемой. Сложнее было смириться с тем, что ему придется покинуть Францию. Однако гораздо хуже будет, если они разлучатся хоть на день. Это Беннетт знал твердо.
Он отодвинул графин с вином в сторону и накрыл ее руку своими ладонями.
— Конечно я поеду с тобой.
— Точно?
— Если пообещаешь мне одну вещь. Никогда не проси меня надевать бейсбольную кепку, особенно козырьком назад.
Они заказали кофе и придвинули стулья к каменной стене террасы, чтобы насладиться открывавшимся перед ними пейзажем. Прямо под их ногами земля резко обрывалась на несколько десятков метров, а дальше переходила в низкую, поросшую изумрудного цвета травой равнину, которая простиралась почти до самых гор Люберона, призрачно маячивших на горизонте в голубоватой дымке полуденной жары. Сама равнина была как будто нарисована кистью живописца — слегка размытая акварель, обрамленная голубым. Голова Анны легла Беннетту на плечо, и он уставился вдаль в полудреме, представляя себе их совместное будущее. Надо сказать, эта картина ему очень нравилась.
* * *Они сделали короткую остановку по дороге в Пулеск. Беннетт нырнул в кусты и вынырнул оттуда уже монахом, причем весьма упитанным монахом, с выпирающим животиком, который поддерживал широкий кожаный ремень. В конце концов они отказались от тряпок и сделали ему живот из бумаги — и легче весом, и не так жарко, — поэтому он ощущал кожей легкое покалывание от нескольких экземпляров Le Provençal, хорошенько смятых и помещенных в чулок Анны. Беннетт осторожно уселся на пассажирское сиденье. Напряженные, они в молчании проделали остаток пути, медленно въехали в город и остановились в нескольких кварталах от собора.
Беннетт сделал глубокий, нервный вдох:
— Пожелай мне удачи!
Проходящие могли бы увидеть удивительное зрелище — постриженный монах целовал в губы молодую женщину, но, к счастью, мимо них никто не прошел. Беннетт вылез из машины, обеими руками поддернул кверху свое новоявленное пузо, завесил лицо капюшоном и быстрой походкой направился к церкви — руки скрещены на груди, голова опущена, бумажный живот тихо шелестит в такт шагам.
Высокие платаны занавешивали аллею своей тенью, поэтому Беннетту пришлось на секунду остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к полутьме после слепящего света площади. Он подошел к задней двери церкви и быстро глянул направо и налево. Никого. Повернул ручку двери, дернул. Никакого результата. Идиот. Двери открываются внутрь. Он еще раз повернул ручку, толкнул дверь. Не поддается. Живот свело от нервного напряжения. Видимо, кто-то закрыл дверь на щеколду изнутри. Вот черт, ему придется идти через центральный вход.
* * *На площади перед церковью Жерар и его напарник мучились, сидя в раскаленной на солнце машине. Громкость сигнала была снижена почти до нуля, поэтому они слышали только глухой равномерный гул, возвещавший о том, что маячок работает и что сумку с деньгами, которую они оставили в церкви, пока не забрали. Жерару уже надоело слушать жалобы напарника на ужасную жару.
— Ты думаешь, что нам плохо, — сказал он. — А вот каково вон тому несчастному, завернутому в одеяло? — Оба посмотрели на упитанную фигуру монаха, который торопливо взбирался по ступеням церкви. — Одного вида достаточно, чтобы навсегда остаться атеистом. — Он взглянул на непонимающее лицо напарника и покачал головой. — Ладно, забудь. Расслабься, недолго осталось ждать.
* * *Беннетт стоял в конце нефа и ждал. Коленопреклоненная женщина перед алтарем поднялась наконец и пошла зажечь свечу. Она повернулась, увидела его, подошла и почтительно склонила голову.
— Отец мой, — сказала она.
Беннетт ощутил приступ паники. Что он должен на это ответить? И должен ли вообще что-то говорить? Он кивнул ей в ответ.
— Благословляю тебя, дитя мое, — сказал он.
Она благодарно улыбнулась. Хм, а ведь униформа — это не так и плохо, дает немало привилегий, подумал Беннетт.
Он нырнул во вторую боковую часовню и пошарил за почерневшей от времени ракой. Пальцы его нащупали нейлоновую ткань, и он выпустил из груди долгий выдох облегчения. Дрожащими пальцами расстегнул ремень и поменял новости вчерашнего дня на миллион долларов наличными. Газеты он засунул подальше за раку, туда, где нашел сумку с деньгами. Делая колоссальное усилие, чтобы не перейти на бег, прошел в тайную комнату, закрыл за собой дверь и вышел на улицу. Через несколько минут Беннетт уже сидел в машине, бледный, мокрый от пота, дрожащий от переизбытка адреналина. Он взял руку Анны и прижал ее к набитому деньгами округлому выступу под рясой.
— Ну что, дорогая, хочешь узнать, как это — быть миллионером?
* * *Жерар повернул регулятор громкости сигнала на приемном устройстве. Сомнений не было — сигнал стал слабее. Значит, сумку уже забрали. Он завел машину, затем сморщился, когда сигнал вдруг заорал ему прямо в ухо. Из-за угла показался белый «пежо» и, медленно проехав через площадь, свернул на соседнюю улицу. Сигнал сразу же ослабел.
— Putain! Наверное, в церкви есть задняя дверь. — Он поехал вслед за «пежо», сохраняя приличную дистанцию.
* * *Беннетт расстегнул ремень и позволил сумке с деньгами сползти по его ногам на пол машины. Он расстегнул ее и тихонько присвистнул, увидев туго перевязанные пачки стодолларовых купюр. Такого количества денег он в жизни своей не видел. Анна широко улыбалась и быстро вела машину по извилистой дороге, ведущей к холмам, в безопасность монастыря, отстукивая на руле ритм, пока Беннетт довольно фальшиво исполнял шлягер «Человек, который сорвал банк в Монте-Карло».
— Мы сделали это, — сказала она. — Черт побери, а ведь мы это сделали!
Беннетт повернулся и посмотрел назад. Ничего, кроме мерцающего отблеска жаркого солнца на стекле. Он почувствовал, как адреналиновый заряд покидает его тело и оно наполняется свинцовой тяжестью.
— Знаешь, — прошептал он Анне, наклоняясь к ее уху, — на Вилле д’Эсте во всех номерах стоят огромные кровати. И они застилают их прохладными, шелковистыми льняными простынями.
— Там что, можно и обедать в номере?
— В номере можно делать все, что захочется. Давай поужинаем в постели завтра вечером, хочешь? В настоящей постели? Ручаюсь, тебе там больше понравится, чем на монастырской койке.
— Вы только посмотрите, он уже жалуется. Эти богачи вечно чем-то недовольны, бесконечно ноют. — Она нажала на тормоза и свернула на дорогу, ведущую к монастырю. — А если честно, мне показалось, что мы неплохо провели время и на монашеской койке.
* * *Беннетт оставил Анну пересчитывать деньги и отправился принять душ и переодеться. Скинув рясу, он встал под струи ледяной воды и попытался смыть с себя напряжение последних нескольких часов. Завтра в это же время они будут уже по другую сторону границы, далеко от По, от Туззи и от всех возможных неприятностей. Он вытерся их общим полотенцем, оделся в свою одежду и не спеша направился назад в келью, ощущая под подошвами босых ног приятный холодок шершавых камней дорожки.
Анна все еще раскладывала пачки горками на одной из коек, проверяя каждую пачку, чтобы удостовериться, что По не подменил банкноты резаной бумагой. Она подняла глаза на Беннетта.
— Пока все в порядке, — сказала она. — Посмотри, правда, прекрасное зрелище? — Она пошарила рукой в сумке в поисках последних пачек, и вдруг улыбка на ее лице сменилась гримасой паники.
